Времена огня и погибели (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич - Страница 64

— Я не могу отрицать — невзирая на сомнительное происхождение, Гайвен Ретвальд был королем Иберлена. Иностранные державы признали его, как признавали и его отца. Когда Ретвальд явился к моему двору, ссылясь на восстание в своих стенах, я согласился предоставить ему помощь, движимый добрососедскими чувствами. Он отплатил за эту помощь, задумав покуситься на мое место. Теперь я не уверен, в самом ли деле были неправы благородные пэры, замыслившие против лорда Гайвена мятеж.

— Коллинс и Тресвальд до сих пор в Веселой Башне, — вставил кто-то из дворян. — И почти весь Коронный Совет. Поговорите с ними, сэр — и воочию убедитесь, что тут творилось. Смысла врать перед вами им нет.

— Охотно верю, и непременно побеседую с этими высокими господами, которых, должно быть, и следует считать законными правителями вашего государства. Однако прежде нужно покончить с Ретвальдом. Я распорядился об этом своим людям, но не знаю, справились ли они, а потому, — Келих вновь достал кинжал, демонстрируя, что другого оружия ему не надо, — хочу проверить сам. Желающие могут идти со мной.

Скегран двинулся по направлению к ведущей на этаж, где располагались королевские покои, лестнице, отметив, что большая часть собравшихся двинулась за ним. Пошли не только фэйри, но и люди. Что ж, по крайней мере труслив здешний народ не был, хотя и не знал ровным счетом ничего о чести. Келих не сомневался, что они купились бы на любую сказку о Ретвальде, настолько сильно ненавидели юного колдуна. По дороге к процессии присоединилось еще немало любопытствующих, включая даже горничных и поваров — шум перебудил многих.

В королевской спальне Келих обнаружил разгром, пять трупов и сидящего на краю широкого смятого ложа Дэлена Дайнера. Сид определенно был ранен — его комбинезон оказался кое-где порван и заляпан кровью. У ног валялась сабля. При виде короля Волшебной Страны Дайнер поспешно поднялся, затем, чтобы преклонить колено.

— Встань. Где Ретвальд?

— Бежал, — Дэлен скривился. — Убил пятерых моих солдат перед этим. Я бы покончил с юнцом, но появилась леди Дановар и вмешалась в схватку. Они поцарапали меня, а затем Гайвен открыл портал и исчез. Координаты я отследить не успел.

Келих ощутил досаду, понимая свою ошибку. Следовало покончить с Дановар сразу, зная ее бешеный темперамент и неугомонность, но Скегран проявил непростительную слабость, лишь обездвижив помощницу Брелаха. В итоге Акэти дал девчонке шанс ускользнуть, она воспользовалась им и спасла отродье Шэграла. Испытывая раздражение, Келих спросил:

— Разве ты не наложил на Ретвальда сонные чары, прежде чем отправил сюда солдат?

— Наложил. Он смог сбросить их и очнулся за миг до того, как его поразила бы сталь.

Очень странно. Амулет, позволяющий помутить рассудок и спеленать его дремотной горячкой, Келих дал Дэлену лично, и был тот амулет самым лучшим в своем роде. Едва обученный мальчишка не смог бы побороть его силу сам.

— Отойди, — приказал Скегран сиду с Неблагого двора. Приблизился к кровати. Простер руку, зажмурив глаза и пытаясь найти в пространстве хоть что-то, хоть какие-то следы посторонней энергии, что могла бы вмешаться в действие амулета. Отзвук, эхо, подобие, дисгармонирующий аккорд в мелодии мироздания, позволивший бы с доподлинностью сказать, что именно случилось здесь и почему юный Гайвен выжил.

Найдя искомое, Келих пошатнулся. С трудом устоял на ногах, едва не завалившись вперед, на кровать. Помог Дэлен, услужливо придержавший за плечи повелителя фэйри. Скегран, вспомнивший, с какой угодливостью темный сид помогал и своему прежнему господину, с немалым усилием сдержался, чтобы не отвесить ему оплеуху — магией, разумеется, а не рукой. Но на пороге собрались заинтересованные придворные, и следовало сделать все, чтобы не разрушить столь хрупкое еще доверие, посеянное в их сердцах.

— Что такое, мой господин? — спросил Дэлен тихо.

— Потом расскажу, — ответил Келих также негромко, впервые за неизвестно сколько времени испытывая чувство, похожее на тревогу. В плане, до того безупречном, наметился нежданный изъян.

Двери Бездны слегка приоткрылись. Стена, воздвигнутая предками и бывшая, как хотелось верить, нерушимой, дала трещину. Владыка драконов, старейший, величайший и страшнейший из них, изгнанный некогда за пределы мира, смог дотянуться до Земли — и прийти на помощь дальнему родичу.

Артур бродил темными дорогами, сам не понимая своих путей. Вокруг стлался туман — серый, безжизненный, плотный. Пахло болотом, под сапогами хлюпала грязь. Сквозь мутную мглу проступали гранитные надгробия, надписей на которых Айтверн не мог прочитать, вопреки всем своим стараниям. Буквы расплывались и ускользали, стоило попытаться сосредоточить на них взгляд.

В какой-то момент Артур осознал, что находится на кладбище, хотя и не понимал совершенно, как вообще тут очутился. Память его была изорвана на клочки, мысли оставались спутанными. Айтверн был одет в дорожный костюм, закутан в темный плащ, у бедра — не боевой меч, а придворная шпага, носимая им в Тимлейне прежде. Он ощущал себя опустошенным и израненным, совершенно при этом не понимая почему. Мир исказился, разум был помутнен.

В памяти Артура осталось нечеткое воспоминание, что, кажется, совсем недавно он попрощался с кем-то дорогим и близким — с кем-то, кто навсегда сгинул во тьме. Ладонь помнила прикосновение чужих пальцев, как помнила его и щека. Восстановить прочие подробности не удавалось никак, хотя с момента расставания, по внутренним ощущениям, прошли всего минута или две. Тяжкая печаль сковывала сердце, и нечто влажное катилось по щеке. Герцог Запада вытер лицо ладонью совершенно машинально, едва отдавая себе отчет в собственных действиях.

Из тумана проступила арка ворот, по бокам от нее застыли две статуи. Гордая статная девушка и юноша с лицом настолько прекрасным, что оно представлялось ангельским. Оба — в ниспадающих длинных одеждах. Юноша держал в руке арфу, женщина — меч. Артур на миг замер в нерешительности, чувствуя исходящую от изваяний неясную угрозу, а затем двинулся вперед.

Стоило ему войти в арку, все вокруг изменилось. Больше не было кладбища, Айтверн стоял на вымощенной камнями дороге посреди поля, поросшего ломкой серой травой, невысокой, едва доходившей до колена. Туман отступил на несколько сотен футов во все стороны, обнажив пустоту.

Артур до середины выдвинул клинок из ножен:

— Есть тут кто живой? — спросил Айтверн громко, и эхо тут же разнесло его голос.

Ответа не последовало, и молодой человек ощутил себя до крайности неуютно. Он не мог никак отделаться от ощущения, будто некто незримый внимательно наблюдает за ним, отслеживая каждый шаг. Это чувство возникло еще на кладбище и теперь сделалось сильнее и навязчивее. Артур вложил шпагу в ножны и пошел по дороге в направлении, которое почему-то казалось ему верным.

Пейзаж оставался совершенно однообразным, разве что воздух сделался менее сырым. Течение времени в этом месте совершенно не ощущалось, и Айтверн не мог сказать точно, долго ли он так уже идет. В какой-то момент вдоль обочины начали появляться одиноко стоящие деревья и кустарники — невысокие, оголенные, искривленные, изломанные неведомой бурей. Затем их сделалось больше, на ветвях возникла густая листва, и вот уже Артур шагал по густой аллее. Теперь ветви переплетались над головой, скрывая хмурое небо, в котором сквозь тучи и без того не проглядывало солнце.

Айтверн не мог судить наверняка, день сейчас, вечер или утро. Воздух был довольно холодным, и наследник драконьих герцогов ощущал озноб. Настолько прохладно бывает в позднем октябре или вовсе в ноябре, не раньше. Листва на деревьях выглядела, впрочем, совершенно не тронутой увяданием.

Башня возникла впереди неожиданно — грубая кладка стен, темный камень, поросший мхом, высокие узкие окна, забранные решетками. Таких сооружений в Иберлене немало — они стоят на холмах, служат сторожевыми укреплениями и дозорными пунктами на границах феодальных владений. В подвалах крестьяне со всей округи хранят нередко зерно. Эта башня отличалась от своих товарок лишь тем, что была крайне высокой — этаж за этажом поднималась она к грозовым облакам. Айтверн запрокинул голову, но так и не смог увидеть верхушки — ее скрывали низко нависшие тучи. Он никогда не видел прежде настолько высоких зданий.