Подмена (СИ) - Чередий Галина - Страница 61

— Могу я присоединиться? — раздался голос Алево, шаги которого деспот прекрасно слышал издали.

— Конечно, друг мой! Ты уже насытился? — спросил, бросив краткий взгляд на своего самого доверенного асраи. — Так быстро?

— Я уже не так молод, как Сандалф и Хоуг, — на это деспот покачал головой и расслабленно засмеялся, притягивая пристальный взгляд блондина. — Ладно, просто ласки змеек давно утратили для меня новизну. Так что я скорее уж заскучал, нежели насытился. А что с тобой, мой архонт? Мне сказали, ты отказался от общества тару-ушти.

— Мне оно оказалось без надобности, — Грегордиан чуть нахмурился и откинул голову на край водоема, будто желая скрыть эмоции, написанные на его лице.

— Могу я сейчас говорить в полной мере как твой друг, а не как боящийся не угодить подданный, мой архонт? — Алево расположился напротив своего господина, нарочито глядя куда-то мимо него в темноту.

— У тебя всегда было и есть это право, друг мой, — дернул мощным плечом деспот. — Я лишь предупреждал не вставать на пути в моменты гнева моего или зверя.

— Я знаю, что если мне случалось попасть под горячую руку, то в том только моя вина. Не об этом речь. Я хочу спросить тебя о големе, — Алево остановился, заметив, как напряглась челюсть деспота, и выжидая его реакции, но тот лишь сухо кивнул, давая позволение продолжить.

— Я заметил, что она оказывает на тебя некое воздействие. — Грегордиан мгновенно поднял голову и предостерегающе прищурился, однако асраи продолжил: — Она очень злит тебя, когда отвергает, и при этом делает как никогда спокойным, когда принимает.

— Кажется, ты немного запутался! Никто не отвергает меня, друг мой, — изогнув губы в циничной усмешке, процедил деспот. — И мне не нужно, чтобы она меня принимала. Я ее могу взять и беру, когда хочу.

— Несомненно, все именно так, мой архонт, — склонил голову Алево, четко осознавая, что эта часть темы закрыта. — Могу я тогда просто узнать твои планы на ее счет? Я знаю, что задавал тебе этот вопрос прежде, но с того момента все сильно изменилось, особенно статус самой женщины.

Грегордиан какое-то время пристально смотрел на своего собеседника, будто напоминая сам себе, что перед ним друг и ближайший помощник, а не ищущий его уязвимые места агрессор, но потом снова расслабился, разложил руки по сторонам и откинул голову.

— Возможно, все и не настолько уж изменилось, как кажется на первый взгляд, — сказал он негромко, глядя в небо, где стали проявляться первые признаки скорого рассвета. — Я хотел оставить эту женщину себе, забрав в наш мир. Так и произошло. Впредь так останется.

— Останется? Но как быть с тем… — начал блондин, но деспот сразу прервал его.

— Мы разыщем гоета, который сможет вернуть Илве лишь часть души, достаточную для того, чтобы она могла дать жизнь полноценному потомству. Но это никак не должно отразиться на големе, на ее личности и сознании. Желаю оставить все, как есть сейчас.

— Но, мой архонт, что, если это невозможно? — Алево, казалось, прекрасно отдавал себе отчет, что ступает на зыбкую почву, но останавливаться явно не собирался.

— Тебе ли не знать, друг мой, что абсолютно невозможного в нашем мире не бывает! — чрезмерно небрежно отмахнулся Грегордиан, поднимая волну в водоеме. — Илва мой сосуд для плода, разве ей нужны все эмоции, или что там у нее на самом деле отнято в полной мере? А голем… я просто так хочу и все. И должен найтись тот, кто сумеет сделать все как надо.

— Это так, но все же…

— Что тебя волнует на самом деле? Просто скажи! — последнее уже прямой приказ.

— Ты не видел своей невесты взрослой. Может, первый же взгляд на нее совершенно изменит твои желания? Богиня не просто так выбирает кого-то.

— Очень сильно сомневаюсь! Думаешь, моя будущая жена последует за мной, когда настанет время? А заставить я ее не смогу, в отличие от голема, чьего желания мне и спрашивать не нужно!

— Ладно, пусть так. Но что, если сохранение не только сознания голема, но и самой жизни, несмотря на все усилия, окажется невыполнимо? Что, если месяцы или даже годы спустя ты ее все равно утратишь? Не нанесет ли это твоему сердцу, мой архонт, гораздо больший ущерб, чем ты можешь предполагать? Да, я понимаю, она даже не человек, всего лишь вещь. Но и к вещам мы со временем привязываемся и страдаем, когда они исчезают.

— Считаешь меня сопливым юнцом, способным потерять себя от горя, лишившись одной из игрушек? — презрительно хохотнул Грегордиан.

— Нет, ни в коей мере! — тут же примирительно пробурчал блондин. — Просто как твой друг, мой архонт, я пытаюсь предусмотреть любой вариант развития событий.

— Вариантов всего два. Я получаю все именно так, как хочу, то есть все и сразу. Или я получаю только наследника, вслед за этим свободу, а голем умирает. Оба я уж как-нибудь переживу без слез и впадений в бесконтрольную ярость. Ты ведь об этом печешься?

В ярко-голубых глазах Алево мелькнула тень, говорящая о том, что его опасения гораздо глубже и имеют иную природу, но он предпочел просто кивнуть.

— Ни тебе и никому другому не нужно опасаться, друг мой. А вот направить усилия на поиски и призыв ко мне всех лучших гоетов как раз стоит.

— Займусь этим, едва окажемся дома, — с готовностью кивнул Алево. — Но еще одна мелочь, если позволишь.

Грегордиан поднял бровь выжидая.

— Точнее совет. Если в твои планы больше не входит скорое умерщвление голема, то стоит, возможно, быть помягче. Ей и без того наш мир категорически не нравится и кажется совершенно чуждым. А еще и обращение, к которому она явно не привыкла. Может повториться Отторжение, и в следующий раз оно уже будет захватывать ее быстрее и сильнее, чем впервые. И не мне тебе говорить, что если не заметить вовремя или пересечь определенную черту…

— Оно станет необратимым, — раздраженно закончил деспот. — Я знаю!

— Тогда пища нашего мира станет не просто омерзительна ей, но и ядовита, — не отступился Алево.

— Я. Знаю! — уже практически рявкнул Грегордиан и, развернувшись, резко покинул горячую воду. — Я это все учту.

— К тому же, сменив постоянный гнев и угрозы на милость и заботу, ты можешь заполучить со временем ее настоящую преданность и стать центром всего в чужеродном мире.

— Как будто я в этом нуждаюсь, — пробурчал деспот.

— Нет, конечно. Но это может быть весьма удобно. А временами даже необыкновенно приятно. Я, естественно, о сексе.

— Она на это не купится, — так же не оборачиваясь огрызнулся мужчина.

— Кто знает? Она совершенно одна, все кругом ненавистно и пугающе. И только некто один оберегает и защищает. Почему нет? Обиды и угрозы женщины мира Младших имеют свойства забывать, а вот элементарную заботу ценят весьма высоко.

— Она голем. Не женщина мира Младших, — нахмурился Грегордиан.

— Она там выросла и впитала все устои и правила поведения и упорно себя с ними отождествляет.

— Ладно. Подумаю, — уже без тени гнева ответил деспот. — Я и так уже расщедрился и согласился дать ей имя. Пусть оценит по достоинству сначала этот мой дар.

— Она не дура. Оценит, несомненно, — поддержал Алево.

— Сандалфу и Хоугу это точно не понравится, — хмыкнул Грегордиан.

— Ты не делаешь выбор между своими воинами и женщиной. Мальчишки поймут. Со временем. Твое священное право поступать, как вздумается. Брать себе кого хочешь, давать или отнимать имя, одаривать, баловать или наказывать. Их это никак не касается, не делает их менее приближенными к тебе. Просто жизнь в мире Младших немного расслабила их. Всех нас, на самом деле.

— Похоже, ты, как всегда, прав, друг мой. Я вот уже дожил до того, что стал задумываться о чужом мнении о моих действиях. Пора исправляться.

Грегордиан быстро зашагал к хижине, в которой оставил голема.

— Иди отдохни, — крикнул он из темноты Алево. — Завтра мы должны достигнуть, наконец, дома.

— Эдна, просыпайся! — голос Грегордиана и властное сжатие плеча вытащили меня из видений о шоппинге, где я оценивала качество кухонной утвари, внимательно перебирая ту в руках. Подумать только! Совсем недавно я видела во сне дикую завораживающую красоту незнакомого мира, но, едва очутившись здесь, стала грезить о банальном хождении по магазинам с самыми прозаическими целями. Загадочная штука наш мозг и мой в частности.