Тридевятое Царство (СИ) - "AlisaStemihs" - Страница 23

— А кто это был? — спросил Ден, когда мы уже подходили к воротам дворца.

— Ты о ком? — удивилась я.

— Об одном самоуверенном, — пояснил для залипшей меня.

— Да ты его все равно не знаешь.

Я уже отпускала руку Дениса, но тот прижал мою руку к себе и внимательно посмотрел в мои глаза.

— Ты понимаешь, что если я узнаю, кто это был, то убью его? — шепотом спросил злодей, когда ворота стали открываться.

Я сделала вид, что ничего не услышала из-за скрипа, и просто улыбнулась. Ведь я для него никто…

Встав так, чтобы со всех сторон меня было плохо видно, я встала на цыпочки и чмокнула Кощина в щечку.

— Сбегай, как только сядет солнце, — прошлась я губами по его щеке.

— Будь осторожна, — повторил мой жест Кощин, прижавшись щекой к моему виску.

Когда ворота открылись, Кощина сразу десяток богатырей окружил да перед царем на колени поставил. Борис, который не сильно торопился нас встретить, вышел жутко не довольным. Он оглядел всех отчужденным взглядом, зациклил прищуренные очи на довольной мне. Поняв, что я не сдамся, Борис обратил все свое внимание на Кощина, который улыбался всем присутствующим, особенно подмигивал он царице, что закрались у меня сомнения про верность данной особы, но пока рано делать выводы. Кощин — это все же Кощин, а его фиг поймешь.

— Так значит, внук Кощеев своровал мою невестку, — громко и четко проговорил царь, чтобы все вышедшие из дворца слышали.

— Комнатой промахнулся! — крикнул Ден. — Шел за Премудрой, а вышел с Прекрасной. Промахи у всех бывают, да ведь, Борис.

— Да как ты смеешь! — начал возмущаться Иван, вышедший на передний план. Царевич был встрепан, зол, а еще пьян. Если оглядеть всех бояр да царскую свиту, можно увидеть, что все пьяны. И че только празднуют гады? — Покусился на мою Василису!

— А какую ты своей считаешь? — продолжал издеваться Денис. — Обе ведь Василисы. Так жену или мою Васю?

— Жену, — прорычал Дурак, а сам меня пьяным взглядом сверлил.

— Чет не верится, — усмехнулся мой бывший одноклассник. — Но хрен с тобой. Дурак и в Африке дурак. Только запомни, Вася моя! Тронешь мою Премудрую хоть пальцем, сначала она тебе грабли поломает, а потом я. И уж поверь, я в отличие от нее ломаю по гаранту, качественно и надолго.

— Да как ты смеешь угрожать мне! — начал махать руками Иван. — Я царевич! Я будущее Тридевятого царства!

— Ты-то? — загоготал Ден. — Третий сын? Это смешно! Да такому, как ты только на пирах пить! У тебя жена пропала, а ты земки заливаешь, когда моя Вася бегала и искала. А если бы Прекрасную не я украл? Ты хоть понимаешь, что подвергал опасности двух девушек? — Кощин выдержал паузу, пока Дурака шатало. — Премудрую в жены захотел? Да она за тебя никогда не пойдет! Моя она, моя!

Сердце ухнуло куда-то вниз. «Моя» говорит он… Как это абсурдно! У него же есть Катя, и сто пудов еще куча девушек, которые только и ждут от него звонка. А я… я лишь враг, друг и знакомая, с которой можно поскандалить, повеселиться и просто поговорить.

Заступается за меня? Отстаивает? Да холится он, доказать что-то хочет! Только вот что? Что я его? А я своя собственная! Решаю сама, делаю сама, думаю сама! Никто мне не указ!..

Но все же приятно, что он вот так рычит, беспокоится, бьется за меня. Идиот…

— Увести! — приказал царь.

Богатыри вместе с Муромцем повели Кощина неизвестно куда, но известно, с какими намереньями, а меня и Прекрасную придворные девки взяли по белы рученьки и повели готовиться к пиру, в честь нашего возращения.

Мне выдали лапти и голубое платье под глаза с золотыми узорами, а платье от Ларисы Вольдарофеевны, которому, честно говоря, я привыкла, царица попыталась сжечь, но платье водой разлилось, огонь потушило и в прежнее состояние. Потом платье пытались разорвать, но придворные девки только руки искололи, а платье целехонько. Плюнув на все, плате отдали мне, мол, я же Яга как-то да разберусь. Платье я запрятала, чтобы потом вернуть его хозяйке, не лично, но вернуть и спать спокойно, зная, что меня не убьют за платье.

Прекрасной выдали зеленое платье и аккуратные зеленые туфельки, все было пошито по фигуре принцессы и по качеству было на уровень выше, чем мое одеяние. На нее надели праздничный кокошник, от которого я удачно спаслась, спрятавшись в огромном сундуке. Не, против народных нарядов ничего не имею, но не хочу полное погружение в быт Трехи.

Сам банкет устроили на заходе солнца, к тому времени я уже была зла, недовольна и взволнована. Никогда не думала, что буду так за Кощина переживать. Особенно мое волнение поднялось после тоста Бориса: «Так выпьем же за то, чтобы все Кощеи сидели в нашей темнице». Так же мое волнение поднимала атмосфера от рядом сидящих личностей. Миколка со своим отцом пытались меня успокоить в традиционно пьяной манере и просьбами выйти замуж собственно за Миколу. И главное аргументы использовали, вообще не попадая в тему: «Тебе одной нельзя», «А Кощеев много, вдруг украдут», «А мама моя готовит вкусно», «Я ведь пить брошу, если согласишься». И как я только после таких аргументов просидела с ними двадцать минут? Загадка.

Настроив себя на то, что Кощин уже смылся, села на любимое место у окна и пила медовуху. Вид за окном уже наскучил, а вот буйные пьяные танцы привлекали. В какой-то момент заметила мявшегося в дверях Илью. Богатырь виновато опустил глаза и видимо выискивал меня взглядом.

Сердце разом подскочило, а внутренняя чуйка уже почуяла подставу. Я быстро, но незаметно подошла к Муромцу и за руку оттащила его в сторону.

— Он сбежал? — тихо спросила я.

— Нет, — Илья покачал головой. — Вась, там проблема. Меня Попович отвлек, ну поздравить с поимкой злодея.

— Ближе к делу, — постучала я ноготками по стене.

— На Кощея одели магические кандалы. Ему без помощи не сбежать.

— А ты подсобить не можешь? — с надеждой посмотрела на богатыря.

— Там Никитич в дозоре, мне мимо него не пройти, — промямлил мужик. — Вась, прости. Помочь не могу.

— Ладно, я поняла. Ступай, да рот на замке держи.

Я развернулась и пошла в зал, Илья, еще помявшись, все ж ушел.

У меня выбора много не было, пришлось выцепить из-за стола полуспящую Прекрасную. Растолковав ей все на ходу, остановились в темном скрытом от лишних глаз коридоре.

— И что будем делать? — спросила перепуганная принцесса. — Жалко его там оставлять.

— Жалко, но как нам мимо всех пройти? Из темницы я нас с ним перенесу к моей бабке, а в саму темницу-то я как попаду? Илья сказал там Добрыня Никитич сидит.

— Да уж, этого твоими формами не взять. Женат. И женушка у него округлая да румяная. Ему все завидуют, — расстроила меня еще сильнее Прекрасная.

— Но ведь должно быть слабое место, — протараторила я. — Не поверю, что у мужика нет слабого места.

Василиса задумалась, нервно покусывая губы, но уже через минуту подпрыгнула и схватила меня за руки.

— Вася, он пьет! Он сейчас в завязке, но если ему налить не откажется, — защебетала Прекрасная.

— Так нам надо его напоить? — приподняла я одну бровь.

— Да, но надо это со всеми стражами проделать, а то вдруг заметят.

Моя головушка пропела «Алелуя», и мы преступили к коварному плану. Заскочив царские погреба, заготовили около сорока графинов с крепкой медовухой, чтобы на всех хватило, и пошли искать стражей и поить их. Мужики как будто чувствовали, что мы идем с алкоголем, и попадались сразу. Мы только и успевали бегать за графинами.

Чтобы подозрений не было, мы использовали очень веский повод выпить «чтоб хвост стоял, и деньки были», что странно работало и безотказно. У в хода в темницу, мы с Василисой разделились. Она пошла спаивать богатырей на первом ярусе, я же отправилась на великую битву в алкоголизме с Добрыней Никитичем.

Спустившись по ступенькам с двумя графинами, попала в темное, достаточно влажное подземное помещение с решетками. За столом у лестницы сидел высокий измученный жизнью понурый мужик со светлыми волосами и небольшими усами. Он хмуро оглядывал все решетки, но меня заметил сразу, как я ступила на холодный пол, холодок от которого я почувствовала в лаптях.