Чёрный ирис (СИ) - Флат Екатерина - Страница 42

Он с недоумением кивнул. Видимо, не понимал, к чему я это.

– Я ведь правильно помню, у храма был не только ты, – спешно продолжила я, – и Дастрияра я видела точно. Остальных воинов и джиннов тогда не знала, но теперь то сомнений нет, – я обернулась к оставленному отряду, – они все...все, понимаете, были у входа в храм! Значит, как-то можно спастись!

– А ведь верно... – озадачено пробормотал Дагнар. – Все ведь там были...

Даже Джабраил не нашел, что возразить.

– И что же будем делать? – Аджир вопросительно оглядел нас. Даже отца взглядом удостоил.

– Сария предлагала поднять Нарайян, – Дастрияр вяло улыбнулся.

– Это невозможно, – Джабраил устало потер глаза. – Просто невозможно.

– Но ведь никто раньше и не пробовал, – у меня вырвался нервный смешок. Сама пока толком не осознавала, за сколь непосильную задачу решила взяться.

– Джабраил, – умоляюще добавила я, – ты ведь все знаешь. Намекни хотя бы, с чего начать.

Джинн демонстративно закатил глаза.

– Сария, ты хочешь рискнуть своей бесценной для всего мира жизнью и при этом еще просишь у меня помощи?

– Мы все равно уже не успеваем уйти достаточно далеко, так что ифриты и нас настигнут. И теперь либо спасутся все, либо все погибнут. Второе, конечно, вероятнее, но мы ведь можем хотя бы попытаться совершить чудо, – я не удержалась от улыбки. Кажется, у меня от панического страха уже назревала истерика.

– Сария права, – поддержал меня Аджир, – нам уже не уйти.

– Значит, возвращаемся, – Дагнар первым зашагал назад.

– Ну да, – Дастрияр нервно хихикнул, – если умирать, так рядом со всеми.

Сын эмирхана вместе с другом-джинном поспешили вслед за воином.

– Идем? – я обернулась к Джабраилу.

– Сария, поднять Нарайян невозможно, – уже в который раз очень серьезно повторил он. – Пусть ты владеешь силами неподвластными другим людям. Но в то же время ты все равно слабее любого из джиннов. А даже величайшие из моих собратьев и Литаир-то сдвинуть не смогли бы. Что уж говорить о Нарайяне.

– Я думаю, тут дело не в том, какими силами ты обладаешь, – я направилась к оставленному отряду. – А в том, ради чего ты это делаешь.

– Или в том, насколько уже ослабел и без того твой немощный человеческий ум, – мрачно продолжил джинн, но все же последовал за мной.

Те ругательства, какими встретил наше возвращение Зехир, я слышала впервые. И даже заслушалась. Впрочем, не одна я. Дастрияр с Аджиром дружно выражали взглядом немой восторг и, кажется, старательно пытались запомнить.

– Мы все равно бы уже не успели уйти, – даже Дагнар будто бы оробел.

Я так вообще к Зехиру подойти боялась. Притаилась за спиной Джабраила. И пусть эфемерный джинн не мог мою персону скрыть, но я чувствовала себя в каком-никаком укрытии.

Пока остальные занимали боевые позиции, вставая в круг, центром которого была я, я не сводила глаз с неба. Отчаянно надеялась хоть на какое-нибудь озарение, вообще ведь не представляла, что должна сделать. Но я верила, всей душой верила, что способ есть. Нужно просто догадаться. Тут и Джабраил мне помочь не мог. Джинн лишь разводил руками, повторяя о невозможности затеянного.

Защищающий меня круг получился довольно широким, ближайший воин стоял не ближе шагов двадцати. И в этом относительном одиночестве я попыталась сосредоточиться.

Прямо надо мной сиял равнодушный Литаир. Я протянула к нему руки и прошептала:

– Услышь меня, Серебряное Око... Сейчас только ты властен на небесном своде, но молю тебя, уступи мгновения ночи своему старшему брату... Укажи мне к нему путь...

Едва уловимый сполох мелькнул в небе и скрылся за линией горизонта.

– Ну конечно же, – я от досады на себя даже по лбу хлопнула, – запад. Нарайян опустился не так давно, значит, на востоке его искать рано...

Чуть потерла ладони. Не в каких-либо магических целях, а просто потому, что они вдруг замерзли. И закрыла глаза, пытаясь уловить мир незримый.

Здесь царил Литаир, окрашивая мягким серебристым светом мертвые пески. Гармоничную пустоту ночи нарушали лишь огоньки жизни – души защищающих меня джиннов и людей чуть подрагивали в такт не уловимому для обычного слуха сердцу мира. А еще отчетливо чувствовалось нечто чужеродное. Бездушное подобие жизни, движимое лишь жаждой чужой гибели. И оно стремительно приближалось.

Я старалась унять все мешающие чувства. Сейчас было не до паники и ужаса. Пусть ифриты рядом, не важно – своей и чужой смерти я буду бояться позже. И так времени почти не осталось. Последняя тонкая багровая ниточка света уже исчезала за горизонтом незримого мира.

– Нарайян! – в отчаянии выдохнула я, пытаясь ухватиться за нее. Я не могла удержать ее руками, ведь здесь мое тело и не существовало вовсе. Да и магия джиннов в этом была бы бессильна. Оставалась лишь моя душа.

Меняя форму, превращаясь из сполоха в тонкую нить, то, что являлось сейчас мной, соединилось с последним отблеском Нарайяна. Его багровая нить, натянулась подобно струне, удерживаемая нитью сверкающе-серебристой. Я не пыталась уже осознать происходящее, все помыслы сводились к одному 'не упустить'. И ни в коем случае не думать о том, что человеческая душа куда слабее мощи великого светила.

Словно оскорбившись на такое самоволие, неведомой силой мое сознание выбросило в реальный мир. На горизонте уже виднелись скачущими глыбами окружающие нас ифриты, и мои спутники сомкнули кольцо обороны, не оставляя не единой бреши. Смесь общего страха и отчаянной решимости давили непосильной ношей, но я всеми силами старалась не упускать главного. Моей души неразрывно связанной сейчас с ушедшим светилом.

– Нарайян! – закричала я изо всех сил.

Быть может, со стороны я выглядела жалкой и даже умалишенной, но мне не было до этого дела. Незримый мир не пускал меня вновь, и я действовала вслепую. Правой рукой ухватилась за невидимую нить едва не покидающей меня души, а левой потянулась к Литаиру.

– Помоги! – отчаянный крик получился такой силы, что даже у меня самой в ушах зазвенело.

Нестерпимой болью обожгло клеймо предсказательницы, и на серебряном лике Литаира отчетливо черным контуром проступили очертания цветка ириса. Резко вырвавшийся ко мне сияющий луч ночного светила захлестнул мою левую руку и рванул на себя.

И только сейчас я осознала всю глупость содеянного. Моя душа оказалась привязанной и к все отдаляющемуся Нарайяну, и к смилостивившемуся мольбе Литаиру... На грани того, чтобы светила разорвали и без того ее хрупкую нить...

– Нарайян!

Глаза застилали слезы запоздало осознанного бессилия и жгучей боли.

– Нарайян!

Уже не в состоянии стоять на ногах, я упала на колени. Реальный мир начинал подрагивать, словно навсегда для меня исчезая. Последними картинами мелькали напавшие ифриты. Крики отчаянной решимости и проклятия, несмотря на всю громкость, уже едва мною осознавались. И сквозь накатывающую мертвую тишину сначала едва уловимо, но с каждым мгновением все сильнее слышалось, как мерно бьется сердце мира...

– Нарайян...

Опершись на руки, я сжала слабеющими пальцами еще теплый песок. Это ощущение оставалось уже последним проблеском мира живых, и я всеми силами пыталась на нем сосредоточиться. И не было других мыслей, других целей. Лишь теплый песок в руках, как единственное, что отделяло меня от окончательной смерти...

Все теплее и теплее песчинки... С каждым мгновением...

Что-то такое знакомое, ласковое и великое, таилось в этом тепле. Щедрыми крупицами оно возвращало мне силы, возвращало меня саму с той грани, что отделяла мир живых от посмертия...

И пусть меня по-прежнему терзала едва выносимая боль, но я все еще была жива. Резко открыла глаза и даже не удивилась. Свет Литаира больше не тянул меня к себе, отпустил. Без единой мысли и с еще посмертным равнодушием я потянулась правой рукой к горизонту на западе. И с тихим спокойствием позвала:

– Нарайян.

Небосвод посветлел и через несколько мгновений затрепетали багрово-алые краски восхода. Казалось, все вокруг замерло. Даже яростно рычащие ифриты будто бы окаменели, охваченные неведомой силой. Замерли в изумлении люди, опустив оружие. Замерли джинны, не творя больше боевых заклятий. И понемногу замирало мое сердце. Нарайян явился на мой зов, но я понимала, что его восход будет стоить мне жизни. Правильно говорил Джабраил, такое неподвластно никому...