Царь (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 16

— Здравствуй, Дмитрий Михайлович, — поклонился, входя Мелентий.

— А, это ты, — тяжело повернул голову воевода, — что же, здравствуй… честной отец. Сам пришел навестить или послал кто?

Иеромонах выразительно промолчал, вызвав у Пожарского усмешку.

— Вот оно как, попал в гонцы на старости лет. Ну и что тебе велел царь православный? С добром послал, али с худом?

— К тебе с добром, — не смутился тот.

— Ну, говори коли так.

— Великий государь, жалует тебя и просит обид не помнить, а служить верно, и ревностно.

— Об том Иван Федорович мог бы не беспокоиться.

Мелентий меж тем вытащил из сумы небольшой сверток и протянул его князю. Затем видя, что тому трудно развернул его, и, достав искусно сделанный ларец, подал прямо в руки воеводе. Пожарский, осторожно открыв крышку, вытащил наружу золотую цепь с большим медальоном.

— Ишь ты, — подивился он на затейливую работу, — а что это?

— А ты посмотри на медальон.

Князь пригляделся и увидел что на нем, весьма искусно изображен государь в доспехах и с мечом в руке, а в небе над ним ангелы с трубами. По краю отделанный золотом портрет обрамляли драгоценные самоцветы.

— Государева парсуна? — недоверчиво спросил Дмитрий Михайлович.

— В неметчине таковые жалуют только славным великими победами воеводам в знак монаршей милости и признательности. Гляди дальше, в ларце еще грамота царская с многими похвалами тебе за прежние службы и в чаянии новых.

— Война будет?

— А она разве кончалась? — вздохнул Мелентий.

— А как же посольство, что давеча проезжало в Литву? Или погоди-ка, сначала посольство, а ты следом… хитро!

— Латиняне тоже хитры. Слышно, что королевич войска собирает.

— Пустое! Мне доносили, что едва войско собралось, добрую половину его пришлось к турецкой границе отправить.

— Хорошо бы коли так. А только ляхи сильны и не одно такое войско могут выставить.

— Это верно, только Смоленск им не взять, а там и мы соберемся с силами.

— Дай то бог! Только случиться может всякое, а ты к Смоленску ближе всех — тебе его и выручать в случае чего.

— Скажи государю, чтобы об этом не беспокоился. Я свое дело знаю!

— А хвори твои?

— Придет время за саблю взяться, так и хворь отступит!

Едва Мелентий вернулся из города, Михальский велел своим людям собираться и скоро только лошадиные следы да следы кострищ в ближайшем овраге напоминали о том, что здесь стояли ратники.

Герцогство Померанское по германским меркам довольно велико и обильно. В нем немало богатых городов и зажиточных деревень, а правят в тех землях герцоги из древней династии Грифичей. Правда, в последнее время этот некогда большой и сильный род начал угасать. У умершего в 1606 году герцога Богуслава XIII было одиннадцать детей, семеро из которых дожили до зрелого возраста. Однако на нем божье благоволение и закончилось, ибо из всех сыновей только один имел потомство — трагически погибший князь Дарлова Георг. А вот его старшие братья — Филип, Франц и Богуслав, несмотря на то, что долгое время были женаты, детей не имели. Правда был еще один, до сих пор неженатый, принц Ульрих и именно на этого молодого человека с надеждой смотрел весь род. Но почему же, спросите вы, вся надежда была лишь на принца Ульриха, если подрастал сын покойного Георга Дарловского? Все дело в том, что маленький Иоганн Альбрехт родился уже после смерти отца и потому носил прозвище "Посмертный". И хотя княгиня Агнесса Магдалена родила его в положенный срок, кое-какие сомнения оставались, ведь несчастный случай с князем Георгом произошел вскоре после свадьбы. Говорили даже, что глава рода, герцог Штетинский Филип, нисколько не сомневался в незаконном происхождении малыша и даже пытался выгнать его с матерью из Померании. Однако потом он смягчился и передумал. Впрочем, Филип, которого за стойкость в вопросах веры все называли "Набожным", скончался этой зимой и на престол взошел его брат Франц. На торжества, посвященные коронации нового герцога, собрался весь род, включая его старшую сестру Клару Марию, вместе с мужем герцогом Августом Брауншвейг-Вольфенбютелльским. Это был второй брак герцогини, но известна она была благодаря прошлому. Ее первым мужем был герцог Сигизмунд Август Мекленбург-Стрелицкий, а единственного сына звали Иоганн Альбрехт…. Да-да, Клара Мария была матерью русского царя!

Кроме того, на церемонию приехала ее невестка Катарина Шведская, вместе с сыном Карлом Филипом и дочерью Евгенией. Прибытие ее привело к некоторой неразберихе, поскольку никто не знал, как ее титуловать. В Стокгольме она была принцессой, в Мекленбурге великой герцогиней, а в Москве была бы царицей, правда, там она еще не побывала, а, следовательно, не была коронована.

— Рад приветствовать ваше королевское высочество, — нашелся, лично выехавший ей на встречу герцог Франц и сестра шведского короля, к его счастью, ничем не выдала своего неудовольствия.

— Ах, дорогой дядя, — улыбнулась она, выходя их кареты, — оставьте эти несносные церемонии для торжественных приемов.

— Надеюсь, вы не слишком устали с дороги? Право, я ожидал, что вы прибудете морем.

Легкая тень пробежала по лицу Катарины, но в следующую секунду она справилась с собой и обворожительно улыбнулась.

— Я куда больше люблю путешествовать посуху. Кстати, герцогиня Вольфенбютелльская уже здесь?

— Да, и вы скоро сможете увидеть ее, поскольку приготовленные для вашего королевского высочества апартаменты находятся рядом с покоями моей сестры.

— Чудесно.

Как только приехавшие дамы смогли привести себя в порядок, последовал торжественный ужин, на котором собрались все гости. Сестра короля и жена царя весьма немалая величина и потому Катарине отвели самое почетное место рядом с герцогом, который весьма галантно ухаживал как за ней, так и за ее свекровью, расположившейся с другой стороны. Поначалу Грифичи чувствовали себя несколько натянуто, но их высокопоставленная гостья была мила, приветлива и скоро все непринужденно болтали, как это водится между родственниками.

— Дорогой дядюшка, — спросила Катарина между переменами блюд, — а кто те дамы в конце стола?

— Какие именно? — переспросил он, занятый разговором с сестрой.

— Франц, тебя спросили о княгине Дарловской, — немного скрипучим голосом уточнила ничего не упускавшая Клара Мария.

— Княгиня Дарловская, — прикусила губу шведская принцесса.

— Да, это вдова моего брата Георга, княгиня Агнесса Магдалена и ее приближенная — госпожа фон Нойбек.

— Никогда не слышала, — спокойно сказала Катарина и отвернулась, чтобы не видеть ехидной усмешки свекрови.

Герцог Померании почувствовал себя немного неловко и нервно спросил сестру:

— Клара, на чем мы остановились?

— Мы остановились на нашем беспутном братце Ульрихе, которому давно пора жениться.

— Ах, да, кстати, ты говорила, что у вас есть хорошая партия для него?

— Ничего подобного я не говорила! — возразила она, — это мой Август толковал тебе о принцессе Гедвиге.

— Да-да, принцесса Гедвига, — тут же подхватил, сидящий рядом с женой герцог Август, — весьма благовоспитанная и набожная девушка, которая вполне могла бы составить счастье…

— Лучше бы ты, Франц, побеспокоился об Анне, — прервала излияния мужа Клара Мария и требовательно посмотрела на брата, — бедняжке уже скоро двадцать восемь, а она все не замужем! Для мужчины это нормально, но для девицы, согласись — чересчур!

— Уж не хотите ли вы сказать, матушка, что она старая дева? — нахмурилась Катарина, вышедшая замуж примерно в этом же возрасте.

— Я хочу сказать, — отрезала герцогиня, — что покойный Филип едва не испортил нашей сестре жизнь, чрезмерно изучая нравственность потенциальных женихов!

— Ты излишне драматизируешь, сестра, причем, совершенно напрасно! Скоро состоится помолвка Анны с Эрнестом Де Крой и не пройдет и года, как она выйдет за него замуж!