Лабиринт (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 27
- Предыдущая
- 27/59
- Следующая
Примерная? Нежная и чистая? Это он меня не знает. Ни черта обо мне не знает. Думает, я наивная? Да я столько дерьма, грязи и тьмы видела, что он даже не подозревает. Я просто похоронила ее внутри, глубоко, потому что он заставил поверить, что я ему небезразлична. Но она живет там — густая, черная, и по ночам я слышу, как она ползет по стенам, подбираясь к моей постели, как шепчет мне страшным голосом, что может меня сожрать, если я открою глаза. Только рядом с ним я переставала ее бояться… Возможно, чувствуя, что его тьма страшнее моей, сильнее. И меня тянуло в него. Непреодолимо, дьявольским магнитом. Зализывая рану за раной, я рвалась опять на растерзание и ничего не могла с собой поделать. Пока внутри что-то не щелкнуло, и я не поняла, что хочу открыть глаза и встретиться с собственными демонами лицом к лицу. Не хочу больше их держать цепями. Я не такая, какой они все меня видят.
Бывают мгновения, когда человек полностью меняется, что-то случается с его сознанием, и он становится другим. Я сама не знаю, как протянула руку к сотовому и набрала Славика. Хамоватого и оторванного мачо нашего курса — "трахаю все что движется". Каждый день новая телка. Фотограф, возомнивший себя гениальнейшим мастером своего дела, на самом деле продвинутый мамочкой в модельный бизнес. Эдакий ноль без палочки с огромными протекциями и увесистой крышей.
Иногда для поднятия самооценки нужны именно мужские глаза и раболепное восхищение. Или Игра. Вкусная, жестокая игра, когда адреналин рвет вены, и хочется испытывать свои собственные пределы. Как далеко могу зайти и что могу себе позволить. Отпустить контроль, чтобы снова его подхватывать, когда кажется, что все уже давно из-под него вышло. Так как Беликов немного выбыл из строя, да и надоел мне до тошноты — я выбрала Славика. С садистским наслаждением и какой-то долей презрения к себе я ехала на фотосессию и понимала, что вечер щелканьем камеры не ограничится, а мне стало все равно — я хотела доказать себе, что могу нравиться мужчинам. Конечно, Славику до Макса далеко, да и не мужчина, а парень, но девки в универе по нему сохли. Альфа-самец с завышенной самооценкой, неизменной сигаретой в зубах, татушками по всему телу и лицом с глянцевой обложки. Сладкий, зазнавшийся говнюк. Легкий и в тоже время непростой квест. Он часто пытался зажать меня в коридоре и так же часто шел на фиг. Называл Снежной королевой и зарвавшейся сучкой, потому что не "клевала" на его непокобелимость. Я буквально слышала, как за всем этим пафосом звенит пустота. Не вкусно, не интересно. Насквозь вижу все, что может мне дать. Да там и давать нечего, и брать. Это с Максом я никогда не знала, о чем он думает, никогда не понимала, что прячется за этим стремительно меняющимся взглядом. То ледяное безразличие, то обжигающий голод, то дикая, животная ярость, и никогда не ясно, что скажет и как поступит. Непредсказуемая стихия. Никаких прогнозов. И меня манило именно в этот хаос. Словно я частичка его вселенной, стремящаяся домой.
Когда Славик ответил мне — вдали слышался женский смех и гремела музыка, голос Славика такой хрипловатый, словно припорошенный наркотической дымкой, вызвал стойкое отвращение. Так и представила его в окружении идеальных девайсов для секса — самок, жаждущих славы на подиуме и готовых раздвигать ноги по первому свисту Славочки.
Он заржал прямо в трубку и издал характерный звук — так тянут коктейль через соломинку. Неизменный праздник жизни и пустота. Никчемность во всем существовании. Когда все заработано не тобой, достигнуто не тобой, а ты лишь жрешь сливки с чужого труда и при этом мнишь себя хозяином жизни. Такие лет в сорок кончают самоубийством, потому что пустота, она страшнее любой боли и проблем. Вот так красиво маскируют фразу "бесится с жиру" — депрессия.
— Кто это?
— Дарина.
— Какая?
— Снежная королева, Слааавииик. Ты мне визитку как-то сунул. Так вот — хочу, чтоб ты меня… — намеренная пауза, которая явно заставит его нарисовать кучу грязных картинок, — пощелкал.
— Помню. Что вдруг решилась?
— Растаяла вдруг. Вспомнила глаза твои прекрасные и потекла. Захотелось на досуге перед камерой твоей повертеться.
— Прям вдруг потекла?
— Насквозь мокрая, Славик.
Задумался. Видать куда-то вышел и голоса стихли.
— Опыта нет, насколько я помню?
— В чем? Как мокнуть или таять? Ну вот как раз прохожу практику. С тобой. Поможешь?
— Опыт в съемках? — его голос звучал глухо, и я уже представляла, как он предвкушает все то, что я ему сейчас обещала этой провокацией.
— Нет, был бы опыт — меня б давно щелкали те, кто покруче тебя, Зиновьев, — отрезала я, — короче, ладно, это паршивая затея. Забудь.
Да. Отобрать, и он захочет еще сильнее.
— Стоп. Я такого не говорил. Значит так, у меня с утра девочки с кастинга, я тебя между ними отщелкаю. А потом рванем на вечеринку, ты как, свободна, королева?
Да никак, мне все равно, хоть к черту лысому, лишь бы мозги так не кипели.
— Что за вечеринка?
— У одного олигарха на даче. Устраивает бег с препятствиями и тотализатор. Любитель пощекотать нервы.
Я все еще смотрела на свое отражение с размазанными глазами и сумасшедшим взглядом.
— Ну так как? Или испугалась? М?
— Поехали.
Он присвистнул от неожиданности.
— Да ладно. Ты не пошутила?
— Нет. Пользуйся, пока я добрая.
— Охренеть. А как же Ромео?
— Ему нос свернули недавно — фейсконтроль не пройдет, — я злорадно хохотнула, и Славик тоже.
— Слыхал, родственник твой постарался.
— А ты моих родственников боишься?
Засмеялся, но как-то нервно.
— Ты ж не с родственниками приедешь.
— Нет, одна.
Я слышала, как его позвали, и он тут же засуетился.
— Значит так, завтра в шесть вечера у меня в студии. Адрес на визитке. Внизу скажешь, что ко мне. Не пропустят — позвони. Я спущусь. Все, давай, меня ждут великие дела.
— Смотри не сотрись от такого количества великих дел.
— Не переживай. Захочешь — и на тебя останется.
— Да уж, сделай милость — оставь и мне кусочек.
— Я оставлю тебе самые сливки, детка.
И сейчас я стою у зеркала, а какая-то гримерша с фиолетовыми волосами, покрытая татушками с розами и черепами, красит мне глаза черным карандашом, превращая их в нечто громадное и неестественно яркое. Как у куклы.
— Славик сказал готика — это твое. А я скажу, что он ошибся — это не просто твое, это весь твой мир, вывернутый наизнанку.
— Что там за кастинг? — мне не нравилось, как она копается у меня в мозгах, глядя на меня через зеркало. Славик как-то рассказывал, что Лика увлекается черной магией и посещает секту.
— Новый выпуск с уклоном в мрачный постапокалипсис. Зомби, вампиры, все дела. Закрой глаза — я добавлю синего.
С удовольствием закрыла. Тоже мне, мой внутренний мир, вывернутый наизнанку. Ясновидящая. Она что-то там чертила кисточкой, красила ресницы, щеки, губы и копалась у меня в волосах. Потом заявила, что менять цвет мне не нужно, именно вот этот темно-коричневый как раз то, что надо. Можно подумать кто-то просил ее красить мне волосы. Когда все было готово она снова уставилась мне в глаза:
— Тьма очень опасна. Она затягивает. Один раз попробуешь на ощупь ее рваные края и будешь зависима от этой боли до конца своих дней. Не трогай, если не готова. Никогда не переступай черту.
— Не знаю, о чем ты. Мы закончили?
— Знаешь, — сказала очень тихо, а потом добавила, — закончили. Можешь посмотреть в зеркало. Славику понравится. Пусть отменяет всех остальных претенденток. Думаю, на этом его кастинг можно считать оконченным.
В этот момент влетел сам Славик.
— Все. Никаких съемок. Давай, уматывай отсюда, Дашка.
• Его глаза бешено вращались, и сам он, казалось, стал бледнее стенки гримерки.
— Чего это? — спросила Лика и поправила крутой локон у меня на плече.
— Потому что мужик на ресепшене про нее спрашивал. Крутой такой мужик, со стволом. Передал, что Граф яйца мне оторвет. Ты меня подставить решила, детка? Это Ромео тебя надоумил?
- Предыдущая
- 27/59
- Следующая