Попаданка. Дочь чокнутого гения (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна - Страница 33

Одно дыхание на двоих – пьянящее, словно сладкий дурман…

Робкое прикосновение к широким плечам…

Нетерпеливое покалывание на кончиках пальцев…

Миг или вечность?

Дакар отстранился первым.

– Так-то лучше, – он склонил голову набок, подарив хитрую усмешку.

Вот только в глазах плясал ураган – неукротимый и многообещающий. Дакар оттолкнулся, легко поднимаясь на ноги, и тут же повернулся ко мне спиной. Чувствовала я себя, честно признаться, довольно странно. С одной стороны, его внимание и желание развеять страхи приятно. А с другой… ну не верю я в такое везение! Всё слишком гладко.

Одёрнув задравшуюся ткань рубашки, опустила ноги с кровати. Он ведь обещал мне разговор? Так?

– На самом деле я ждал чего угодно, но не такого признания, – тихо произнёс Дакар, а я так и застыла, опираясь на кровать в попытке встать. Он обернулся и добавил серьёзно: – Хотя твой рассказ всё расставил по своим местам.

По всей видимости, выражение моего лица было красноречивее любых слов, так что он пояснил:

– Я уже всё решил для себя, так что не вижу никакой разницы – этот мир или другой.

Открыла рот и закрыла, так и не сказав ничего. Оглушённая услышанным и взбунтовавшимися эмоциями, что накрыли с головой, сморгнула вдруг появившуюся пелену слёз. Не к месту они, совсем не к месту…

– Скажи ты мне об этом там, на поляне – не поверил бы, – тем временем продолжил Дакар. – Теперь же… Теперь бессмысленно отрицать очевидное.

Опустила взгляд, рассматривая собственные ступни. Честность за честность? Так получается?

Уверенные шаги. Он присел рядом, сжав в ладонях мои ледяные руки:

– Из всего написанного тобой самое неприятное и опасное – это отступница, которой ты зачем-то понадобилась.

Перед глазами появилась картинка вчерашнего ужаса. Правда, страха она больше не вызывала, скорее неприязнь и брезгливость. Вот уж действительно, вопрос из вопросов…

Пожала плечами, всё ещё не глядя на него. Не знаю. Даже приблизительных догадок нет.

– Разберёмся, – ответил Дакар со вздохом. – И с твоей немотой тоже.

Вздрогнула. Судорожно всхлипнула. Нет, плакать я не буду. Совсем-совсем. А вот спросить очень хочется:

«Я смогу вернуться домой?»

Надежда, которую я так скрупулёзно убивала всё это время, вспыхнула, подобно яркому пламени. Пламени, которому суждено было вновь погаснуть.

Дакар отвёл глаза, сильнее сжал кулаки и отрывисто бросил:

– Не знаю.

Сердце ухнуло вниз, ком горечи подкатил к самому горлу. Кажется, даже воздух стал вдруг тяжелее и удушливее, будто в него впрыснули яду.

– Я тебе кое-что принёс, – он перевёл тему. Легко оттолкнулся от пола, прошёл по комнате и тут же вернулся. – Это твоё. Хотел отдать раньше, но всё время забывал.

Графин и прозрачная чашка со сколом. От нахлынувших воспоминаний стало физически больно. Настолько, что я несколько долгих мгновений пыталась справиться с простой задачей – дышать. Проталкивать в лёгкие воздух и выталкивать его обратно. С усилием, похожим на работу заржавевших деталей.

– А ещё я хочу свозить тебя в город, – произнес Дакар, делая вид, что не замечает ни наступившей паузы, ни моей реакции. Или попросту таким образом пытаясь растормошить меня и уничтожить жалость, что впилась когтистой лапой в самое сердце.

Слабо улыбнулась. Город… Мне уже давно стало казаться, что весь огромный мир – это лишь каменные стены замка. Его узкие коридоры, тёмные комнаты, пугающие обитатели и скелеты в каждом шкафу. Впрочем, последнее я слегка преувеличила. Скелеты если и есть, то всё же не у всех поголовно. Во всяком случае, именно на это я и надеюсь.

Кивнула, вновь чувствуя силы идти дальше. Пусть и спотыкаясь, но идти. Он пообещал разобраться со странной гостей и немотой, к которой я почти привыкла. Возможно, даже сроднилась с ней.

– Что же, тогда завтрак и отправляемся.

Дакару здесь не нужно моё согласие. Он уверен, что объяснил всё, что может быть интересно девчонке, случайно попавшей в совершенно чужой мир. Вот только вряд ли он догадывался, что вдогонку к первому вопросу о возвращении у меня имеется с сотню других, не менее занимательных. Правда, вычленить из этой круговерти действительно важные мысли оказалось довольно сложно.

Халат занял положенное ему место на моих плечах. Поднялась и неуклюже запахнулась. Дакар не выдержал, подошёл совсем близко, заглянул в глаза:

– Всё же… – он помолчал, – почему моя рубашка?

Лицо, шея и грудь полыхнули жаром смущения. Но отводить взгляд не стала, намереваясь сказать правду:

«Так не страшно».

Судя по довольной улыбке, мой ответ ему понравился.

***

За завтраком мы почти не разговаривали. А когда пришло время вернуться в комнату за вещами, оказалось, что платье и нижняя сорочка уже здесь, аккуратно сложены на пуфе, у двери в ванную.

От такой заботы и понимания вдруг стало страшно. Что если я просто сплю? И всё, что происходит – игра воображения? Жестокая, но игра? Ведь не может же быть настолько хорошо…

Я привыкла к другому, и эта привычка настырно жужжала, что вот так верить без оглядки довольно глупо. Но ведь так заманчиво…

По пути из комнаты во двор нам никто не встретился. Перед выходом замерла, не решаясь сделать шаг и оказаться во дворике, где туда-сюда сновали рабочие.

Каменные стены, какими бы недружелюбными они ни были, – защищали. И пусть эта защита призрачна и ненадёжна, но она есть.

Дакар, выйдя под солнечные лучи, что нехотя заглядывали за высокие каменные стены, ждал. Не торопил, лишь внимательно следил за моей реакцией. Будто готов был в любую минуту отказаться от затеи вывести меня в свет. И словно подслушав мои мысли, он тихо, чтобы никто из любопытствующих не услышал, произнёс:

– Если не хочешь, мы можем вернуться.

Я не хотела и хотела одновременно. Это так странно – довериться кому-то и видеть настоящий человеческий отклик. Когда даже несказанное вслух удостаивается внимания и понимания.

Тряхнула головой. Уверенно улыбнулась и перешагнула невидимую черту, что отделяла меня от внешнего мира.

Гул мужских голосов стих, будто по щелчку. Нет, они не остановились, но оживлённые разговоры вдруг прекратились.

– Идём, – поторопил Дакар.

Ещё один глубокий вдох, как перед прыжком на глубину, и я пошла за ним. Мимо удивлённых, ухмыляющихся и любопытных обитателей этого замка. Споткнулась лишь раз, поймав или скорее почувствовав взгляд Шпона – насмешливый и склизкий.

Сразу вспомнился Эдар и письмо, что он передавал парню. Возможно, стоит об этом рассказать Дакару. Пусть уж лучше он сочтёт меня мнительной и пугливой (с моей-то историей это простительно), чем потом случится что-то страшное и непоправимое.

Стоило нам подойти к конюшне, где, переминаясь с ноги на ногу, стояло несколько лошадей, я с досадой передёрнула плечами. Опять ехать верхом? Прошлая прогулка, несмотря на то, что произошло это давно, будто бы в прошлой жизни, отчётливо всплыла в памяти. Даже боль – пусть и выдуманная – прокатилась по спине, пояснице и сосредоточилась на том самом месте, на котором сидят.

Может быть, у них есть что-то вроде крытой коляски? Хотя, если быть до конца откровенной, я согласна на простую телегу, гружёную мешками.

Конюх – здоровый детина, тот самый, который в первый день моего появления в замке безо всякого стеснения бросился тискать Дакара, – вновь поприветствовал хозяина медвежьими объятьями.

Кажется, его совсем не смущало ни моё присутствие, ни положение в обществе мужчины напротив.

– Господин, – при всём своём панибратстве обратился он не по имени, – в город?

Дакар, кивнул, а обернувшись ко мне, наверняка подметил кислый вид и с усмешкой распорядился:

– Двойное седло, Лок.

Парень удивился, а посмотрев на меня, расплылся в понимающей улыбке:

– Будет сделано, господин.

Что самое приятное, в его глазах не было и грамма осуждения или брезгливой насмешки. Казалось, он даже… рад? Впрочем, я могла ошибаться.