Попаданка. Дочь чокнутого гения (СИ) - Королева Анастасия Юрьевна - Страница 8

– Врёшь, поганка, – уже совсем другим тоном – ворчливыми, но не злым – произнесла женщина. – Вот тебе девица, отведи её в купальню и выдай одежду. Её Иза зовут, и она немая.

Последнее прозвучало с сочувствием. А я поняла, что жалость мне неприятна – начинала себя чувствовать недочеловеком каким-то. Такое ощущение, что с моим «недугом» и жить нормально нельзя.

Амиса посмотрела на меня с любопытством – детским и непосредственным, а главное, в её взгляде не было этого раздражающего сострадания.

– Как скажете, тётушка! – она махнула мне рукой и зашагала вдоль длинных столов, заваленных разной снедью.

При виде еды желудок жалобно заурчал, а рот наполнился слюной. Всё же корка хлеба – слишком мало даже для такой немощи, как я.

Запахнула плащ Дакара, и, несмотря на неистовое желание схватить фрукт, очень похожий на яблоко, прошла мимо. Надеюсь, они меня потом покормят, иначе совершу разбойное нападение на их запасы.

На прожигающие спину взгляды женщин старалась не обращать внимания, да и понять их можно – явилась тут какая-то замухрышка без роду и племени. Насколько я успела понять из того, что увидела, замок живёт обособленно, абы кого за ворота не пускают. Значит, моя персона интересна вдвойне, если не втройне.

Из кухни мы вышли в узкий каменный коридор – куда ни плюнь, кругом камни, камни и камни. Несколько шагов прямо, поворот налево, потом ещё один, и мы оказались с противоположной стороны замка. Широкий двор, огороженный частоколом, несколько построек, похожих на сараи, или амбары, что-то вроде жаровни. И маленький неказистый сруб – к нему мы и направились. Поразила тишина: такое ощущение, что здесь никого, кроме нас, не было.

– Вода холодная, мы её греем только раз в несколько дней, так что придётся потерпеть, – Амиса пропустила меня внутрь.

Огромный чан с водой, врытый в землю, деревянный настил со ступенями, окончание которых терялось в глубине, лавки у стены да печь в углу – ничего необычного.

– Раздевайся, а я пока принесу тебе одежду, – девушка махнула в сторону лавок и тут же выбежала за дверь.

Осталась стоять на месте – ведь никакого замка или защёлки на двери не оказалось. А если кто-то войдёт? Мне тогда что делать?

Но выхода нет. Пришлось стягивать с себя тёплый плащ, штаны и футболку. Выглядела одежда отвратительно – вся в бурых пятнах крови и грязи, кое-где следы от травы. Не представляю, как Дакар не побрезговал отдать мне свою накидку?

Вода действительно оказалась холодной, и не просто холодной, а ледяной. У меня свело ноги, стоило только спуститься на пару ступеней вниз. Захотелось выскочить обратно, но желание избавиться от грязи и крови пересилило.

Ещё никогда в жизни я не купалась так быстро… Лихорадочными движениями пытаясь оттереть тело, при этом выстукивая зубами чечётку и опасаясь в запале откусить себе язык.

К тому моменту, как выскочила из воды, вернулась Амиса и, сочувственно улыбаясь, протянула мне серую длинную ткань, больше похожую на простыню.

– Оботрись, будет не так холодно.

Я бы не отказалась от самого обычного полотенца, но…

После этой не очень приятной процедуры мне торжественно вручили стопку одежды. Амиса, видимо, не желая смущать меня, сказала, что будет ждать за дверью.

Итак, что мы имеем? Сорочку – длинную, из довольно приятной на ощупь серой ткани, затем ещё одну – эта уже грубее. Пару юбок, стёганую жилетку, длинные чулки, сшитые из лоскутов, и обувь, по форме похожую на калоши – просторные и бесформенные. А вот ничего, напоминающего нижнее бельё, не нашлось. Жаль, а я ещё верила, что этот мир более развит, чем наше средневековье, о котором отец мог говорить бесконечно. Выходит, даже самых страшных панталон мне не видать.

Скрепя сердце, пришлось принять правила игры. Правда, долго думала – надевать всё, что мне принесли, или что-то оставить про запас? Хотя вряд ли Амиса снабдила бы меня вещами на неделю вперёд… С горестным вздохом натянула сначала одну сорочку-рубаху, потом вторую, потом чулки – ужасно неудобные, я их пять раз подтягивала, а они гармошкой складывались обратно. Плюнула на это дело и взялась за юбки. Накинув жилетку, вдохнула с облегчением и, что удивительно, совсем забыла про холод. Можно сказать, мне стало даже жарко. Свои вещи, пусть грязные и непригодные для ношения, аккуратно сложила и сжала в руке – никому не отдам, выстираю и буду носить! Ну и хозяйский плащ прихватила. Что бы Грасса ни говорила, а я сама его отнесу, заодно выясню кое-что.

Даже без зеркала догадывалась, что выгляжу смешно. Увидел бы меня кто из знакомых, со стыда бы сгорела, а так… Тепло, ну и ладно.

Амиса встретила усмешкой, глядя на мои попытки идти и не терять обувь по дороге.

– Смешная ты, – бросила она беззлобно. – Пойдём, а то без еды останемся!

Надо ли говорить, что я тут же приспособилась ходить быстро? Забыла и про чулки эти неудобные, и про калоши безразмерные, и про юбки тяжёлые.

Уже у двери, Амиса обернулась ко мне и хлопнула себя по лбу:

– Чепец тебе принести забыла, тётя ругаться будет, – и пока я не успела отмахнуться, мол, и без чепца готова бежать на кухню за своей порцией, строго добавила: – Стой здесь, я сейчас приду!

Она вновь вышла во двор, сворачивая куда-то вдоль замковой стены, оставив меня одну.

«Да что же за несправедливость такая?» – завопила досадливо, а желудок поддержал мой вопль громогласным урчанием.

Прислонилась к стене, пытаясь думать о чём угодно, только не о еде. И небеса, будто сжалившись надо мной, послали тему для размышлений.

– Ух, какую пташку хозяин привёз!

По узкому коридору на меня, будто скала, надвигался высокий детина – похабная улыбка и сальный взгляд сказали всё без слов. Молодой, навскидку я бы дала ему не больше двадцати лет, значит, теоретически мы с ним ровесники.

Подошёл вплотную и, недолго думая, умостил свои лапищи на моей груди. Оттолкнула его руку и возмущенно посмотрела в глаза, выговаривая губами:

«Отвали!»

Так его моя «угроза» не проняла, он лишь запрокинул голову и тихо расхохотался.

– И не закричишь, удобно!

«Я тебе сейчас покажу “удобно”, а ну не тронь меня!» – бороться с ним оказалось бессмысленно.

Он бугай, а я – козявка. Его ни один мой удар не пронял, только улыбается и юбку пытается задрать. Кажется, мне стала понятна жалость в голосе Грассы – на помощь-то, в таком случае, я позвать не смогу!

– Шпон, а ну-ка руки убери! – воинственный голос Амисы прервал нашу «милую перепалку».

Парень замер, похотливая улыбка медленно сползла с лица, и он нехотя обернулся к девушке.

– Миска, иди куда шла, я по-быстрому, никто и не узнает, – и голос такой уверенный, будто в насилии нет ничего необычного.

Меня, как всегда с запозданием, накрыло волной страха. Удушливой, мощной, так что ни вдохнуть, ни выдохнуть невозможно. Колотящееся в груди сердце запнулось на бегу. Я смотрела на Амису, пытаясь найти в её взгляде поддержку и желание помочь, но увидела там лишь сомнение.

То есть она всерьёз раздумывает, не оставить ли меня ему? Чтобы «по-быстрому»?!

Девичье лицо вдруг стало злым и холодным, не осталось ничего детского и непосредственного:

– По-быстрому, говоришь? – от её вопроса ноги подкосились, и я бы сползла по стеночке вниз, если бы парень до сих пор не держал меня за талию. – Не смеши меня, Шпон, ты по-другому ведь и не умеешь!

Он хотел возмутиться, сказать что-то, но девушка угрожающе рыкнула:

– Иди отсюда, пока я тётке не рассказала о твоих «по-быстрому».

Замялся на мгновение, всматриваясь в лицо Амисы, и нехотя отступил, направляясь во двор:

– Злая ты, Миска, потому никто замуж не зовёт, – бросил он перед уходом, в то время как я сползла-таки на пол.

И не потому, что попросту хотелось грохнуться в обморок. Это я свои пожитки разбросанные собирала и пыталась сдержать слёзы.

– Не реви, вставай давай, – пробурчала девушка, стоило тяжёлым шагам парня стихнуть. – Откуда ты такая неженка взялась?