Отпущение грехов (ЛП) - Ловелл Лорен - Страница 13

Щека Винни прижимается к столешнице, его лицо побледнело, а в широко распахнутых глазах застыл страх. Это его последние секунды. Я опускаюсь на корточки рядом с ним и улыбаюсь.

— Видишь, Винни, какой я добрый. Я убил тебя почти быстро.

Винни делает два судорожных вздоха и затихает. Я бросаю скомканную салфетку рядом с ним и поворачиваюсь в сторону выхода.

— Распорядись, чтобы это дерьмо убрали, а затем найди Лидию! — говорю я, собираясь вступить на тропу войны, чёрт побери.

Эви

Я паркую машину рядом с жилищным комплексом, в котором живёт Эзра, выключаю двигатель и жду. Я жду, когда он вернётся домой, потому что мне необходимо увидеть его.

Он вылезает из своего автомобиля и обходит лестницу. К нему подходит рыжая женщина в слишком обтягивающем белом платье. Я наблюдаю, как он хватает её за талию и прижимает к припаркованной на обочине машине. Он целует её так, как обычно мужчины целуют своих женщин в кино, а потом берёт её за руку и тянет за собой по ступенькам вверх. Моё сердце гулко отстукивает удары — я ревную. И очень живо представляю себе, как она хихикает в этот момент. Она одета во всё белое. Выдаёт себя за невинную, хотя то, как она виляет бёдрами, и отсутствие нижнего белья говорят о том, что это далеко не так. Я мысленно отсчитываю сто двадцать секунд: именно столько времени требуется, чтобы в квартире Эзры загорелся свет. Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три… Я сглатываю ком в горле, потому что представлю себе, как он прижимает её к стене на лестничном пролёте, и его рука скользит вверх по её вызывающе-короткому платью. Наконец, в окнах гостиной загорается свет, а следом и в окнах спальни. Невольно я задумываюсь, хорошо ли он трахается. Хотя я не должна допускать подобных мыслей.

Прежде чем осознать, что делаю, я быстро перебегаю по тротуару к соседнему дому. И вот я уже стою внутри и пялюсь в окно его квартиры. Кирпичная облицовка противоположного здания отбрасывает тень, а мне необходимо увидеть, чем они занимаются сейчас. Я спешу к пожарной лестнице. Она старая и шатается, и вряд ли в рабочем состоянии, но каждую ночь на этой неделе доказывала, что может выдержать мой вес. Я хватаюсь за ржавые перила и начинаю подниматься, мои каблуки стучат по железкам и несколько раз застревают в сломанных ступенях, но мне удаётся добраться до лестничного пролёта на втором этаже. Тени скрывают меня, но я всё равно вжимаюсь в холодную стену, стараясь не двигаться, чтобы остаться незамеченной.

Девчонка стоит на коленях, его член у неё во рту, а руки сжимают его бёдра. Я вижу, как его пальцы обхватывают её затылок, и теперь она больше не сосёт ему, потому что он безжалостно трахает её в рот. Почему-то, сама не знаю почему, мне хочется, чтобы на ее месте была я, с его членом во рту, и эти мысли заставляют меня чувствовать себя грязной, потому что мне никогда не хотелось ничего подобного с мужчиной. Но он дарует тебе освобождение, Эвелин. Да, это так, поэтому мне можно трахаться с ним и наслаждаться процессом. Ведь он может выбить из меня эту похоть, пока будет трахать меня.

Эзра хватает женщину за ее рыжие волосы, наматывает их на запястье и рывком ставит ее перед собой. Схватив подол её платья, он стремительно задирает его вверх, стремясь к освобождению, и я начинаю завидовать ей, потому что хочу, чтобы он нуждался во мне так, как сейчас нуждается в ней. Он заставляет эту женщину грешить, но я хочу, чтобы этот мужчина стал моим грехом.

Когда он со стуком прижимает её к окну, я даже различаю этот звук, который эхом прокатывается по аллее. Мне хочется, чтобы это моя обнажённая спина прижималась сейчас к холодному стеклу. В моих ушах колотится пульс, словно крича о том, какая я похотливая шлюха, потому что позволяю этому мужчине вселять в себя такие грешные мысли, и я кричу в ответ, чтобы этот голос заткнулся. Мне остаётся только представлять себе, что пульсация между ног и покалывание кожи могли бы быть в тысячу раз приятнее, если бы он сейчас прижимал к стеклу меня. Я могла бы позволить ему оттрахать меня, а затем он бы наказал меня своим ремнём, и я была бы прощена за это мерзкое желание, которое, словно рой насекомых, расползается по мне. «Трахаться» — это нечестивое слово, Эвелин».

Эта маленькая рыжеволосая шлюшка шлёпает его по груди, вонзается в него ногтями. Он наклоняется к её шее, сжимая в кулаке её волосы, и наверняка шепчет ей какие-то ужасно греховные слова. Готова поспорить, он говорит ей, что она будет умолять его, и всё, чем наполнено мое сознание сейчас, — его горячий рот на моей коже, как он заменил боль чем-то удивительно блаженным, отчего я снова почувствовала необходимость в наказании. Но вот он отрывает её от стекла и на секунду его взгляд задерживается на окне. На мгновение мне становится страшно, что он увидит меня, но даже если и так, он не сможет меня узнать. В конце концов, они отходят от окна, а я, раскрасневшись, спускаюсь вниз по пожарной лестнице, чувствуя, не побоюсь этого слова, зависть к этой «Иезавель» в слишком обтягивающем белом платье.

Зависть. Похоть. И то, и другое — грех. И они, словно безудержный огонь, пылают внутри моего тела — тела, которое должно быть храмом. Но сегодня оно — бездна, которая, боюсь, если не буду осторожна, поглотит меня и выплюнет прямо в ад. Сжимая в потной ладони ключи, я слушаю тихое постукивание каблуков, пока иду по асфальту. Я прохожу мимо машины Эзры, но, вместо того чтобы перейти дорогу прямо здесь, прохожу дальше. Мой взгляд сосредоточен на её чёрном, блестящем «БМВ». Сжимая ладони, я останавливаюсь рядом с автомобилем. Шлюха. Взяв ключ, я вывожу на краске это слово. Скрежет ключа по металлу приносит мне радость в какой-то нездоровой форме. «Иезавели» это совсем не понравится. Но и она мне абсолютно не нравится, так что тут всё по-честному.

Я не трачу время на то, чтобы полюбоваться на свой шедевр. Просто иду к своей машине и еду домой. Прочитав молитвы, залезаю в кровать и лежу, не в силах выбросить из головы образы Эзры, трахающего ту женщину. Словно внутри меня кто-то поставил на повтор запись с порно, и из-за этого я ощущаю себя грязной. Я закрываю глаза, а потом, когда просыпаюсь, чувствую, что мой клитор пульсирует, а рука прижимается к трусикам в том месте, где хорошие девочки не должны себя трогать. Он проник в мои сны, осквернил мой бессознательный рассудок своими грехами. Я чувствую капельки пота на бровях, когда отдёргиваю дрожащую руку от своего тела. Я тяжело сглатываю и, тут же сбросив одеяло, падаю на колени у кровати, чтобы помолиться.

— Прошу, прости меня за мои нечестивые мысли, за вещи, которым я позволила просочиться в свою душу. Прошу, отгони от меня эти порочные желания. Аминь.

Пульсация между ног так и не прекращается, и всё, чего мне хочется, — это касаться себя, думая о том мужчине, о том, как ощущались на мне его большие руки. Об освобождении, что он подарил мне. Завтра пятница, быстрее бы.

Эзра

Раздаётся негромкий стук в дверь, и Дэйв, рыча, подскакивает.

— Входите! — кричу я.

Дверь приоткрывается, и в моем кабинете появляется миниатюрная женская фигурка. Чёрные волосы волнами спадают на плечи. Эви.

Дэйв усаживается перед ней, продолжая гулко рычать. Её глаза прикованы к нему, и она боязливо жмётся к стене.

— Дэйв! — рявкаю я, и он с ворчанием разворачивается и ложится на своё место.

С секунду она смотрит на меня, широко распахнутые синие глаза встречаются с моими. В её красоте есть что-то трагичное, и меня притягивает её обманчивая невинность.

Я предпочитаю знать всё о своих девочках, потому что в нашем деле важно всегда быть во всеоружии. По крайней мере, так я себе говорю. Я попросил Джонти последить за ней. Теперь мне известно, где она живёт, в какую церковь ходит. Но на этом всё. Мне больше не удалось ничего на неё найти — ни номер страховки, ни свидетельство о рождении. Она словно призрак, но даже для шлюхи это подозрительно.