Мусорщик. Мечта - Щепетнов Евгений - Страница 3

Честно сказать, если бы на самом деле хотели прикрыть доступ к мусорке – сделать это плевое дело. Поставь нормальные патрули, пусти хорошие дроны-глайдеры, да не жалей их – пускай летают и над мусоркой! И тогда заниматься мародерством будет практически невозможно. Даже ночью. Дроны считывают тепловые образы и быстро выловят всех мусорщиков. Или расстреляют на месте. Только вот никому это не нужно. Совсем никому!

Во-первых, большинство лавок скупщиков принадлежит руководителям Города. И все финансовые потоки, которые текут через эти самые лавки, исправно пополняют карманы высших чинов Сируса. Об этом знают не все, да и доказательства найти трудно, но это именно так.

Во-вторых, ну вот хорошо – перекрыли. И что тогда делать мусорщикам? Что делать десяткам тысяч тех, кто подбирает крошки, не собранные другими «тараканами»? Помирать с голоду? А может, тогда взять и рискнуть? Напасть на Город, вырезать всех, кто там проживает, и забрать все, что принадлежит тем, кому оно принадлежит не по праву? Если все равно подыхать?

Мать всегда говорила, что структура общества Сируса не такова, какой она кажется с первого взгляда. И что происходящий хаос на самом деле совсем не хаос. Или так – управляемый хаос.

Город может обеспечить комфортную жизнь определенного числа людей. Тех, кто нужен для бесперебойной работы автоматических заводов: инженеры, настройщики, программисты, охранники и т. д. Тех, кто обслуживает космопорт. И тех, кто уже не работает, но заработал себе на пенсию – не будешь ведь выгонять за периметр своих отца и мать? Бабушку и дедушку?

Кстати сказать, где-то там, в Городе, у Ника есть родня. Мама говорила о них только вскользь и никогда не рассказывала напрямую. Даже если Ник ее об этом просил. Смотрела, молчала, и лицо ее делалось старым, осунувшимся, будто после тяжелой болезни. Почему? Он понял это уже тогда, когда стал взрослым, способным самостоятельно себя обеспечить. По крохам информации, которую выловил из рассказов матери, Ник понял – родня от нее отказалась. После того как мама зачала его, Ника. Она не захотела его убить. Хотя ей и предлагали сделать аборт.

Если по логике – как думал он сейчас, – ей и в самом деле следовало его убить. Жила бы себе в Городе, здоровая, веселая, красивая! Мужа бы нашла. Родила бы другого ребенка. Вот только Ника тогда не было бы. Никогда!

Ник ненавидел свою родню. Истово, до скрипа зубовного, до сжатых, побелевших в костяшках пальцев! Это они виноваты, что мама умерла! Это они хотели убить его, еще не родившегося Ника!

И знал, что ненависть его совершенно глупа, ведь он никогда эту самую родню не увидит. Шансов попасть в Город у него никаких, и суждено ему умереть где-нибудь на мусорке от болезни, или от разряда и пули, или просто от голода, когда, обессилевший, больной и старый, не сможет добывать пропитание.

Иногда Ник думал: справедливо ли это? Все, что происходит на Сирусе. Почему с ними поступили так, а не иначе? Чем здешние люди заслужили такое к себе отношение? Ведь они ничем не хуже тех, со звезд, здоровых, красивых, сытых! Высоченных, на голову выше любого сирусянина! И не было у него ответа. Только горечь и досада.

По меркам Сируса, Ник был довольно высок. В свои шестнадцать лет он был выше многих. Заслуга неизвестного космолетчика, точно. Мама была ниже Ника на полголовы, стройная, худенькая – даже для Сируса. Она как-то проговорилась, что сирусянки очень популярны у космолетчиков – у тех, которые не боятся связываться с мутантами. Как сказал ей тот, кто зачал Ника, она похожа на девочку-подростка.

Вообще-то, все сирусяне были похожи на подростков, если только не заглядывать им в лицо. Самый высокий из них – не выше ста шестидесяти сантиметров. Полуторная гравитация Сируса – это вам не шутки. Каждый, кто здесь живет, – невысокий, жилистый, худой и очень сильный. Иначе задохнешься. Иначе не сможешь ходить. Широкая грудь, чтобы вдыхать разреженный воздух, усиленные кости, связки, стальные мышцы, фиолетовые глаза и темная, у большинства – иссиня-черная шевелюра, закрывающая череп от палящих лучей солнца.

Как сказала мама, если бы относительно Сируса не было запрета на выезд, сирусяне пользовались бы большим спросом при поиске работы: сильные, но при этом маленькие, как дети, легко переносящие огромные дозы радиации, они бы могли работать на планетах, подобных Сирусу, а возможно, еще более сложных. Могли бы служить в армии и летать на звездных истребителях: что для них перегрузка из-за отказа антиграва? Ерунда! Там, где у обычного мягкотелого человека взорвутся легкие, сирусянин не потерял бы сознания и не получил бы никакой травмы внутренних органов.

Но запрет был. И никто ничего не мог с этим поделать. Сирус находился на самых задворках звездного скопления, и никому не было до него никакого дела. Он есть – и пусть будет. И нечего ради него беспокоить Очень Важных Людей. Ради этих «детишек», проклятых мутантов…

Детей… что-то в этом было нехорошее – популярны, потому что выглядят как дети! Гадко.

Ник знал мужчин, которые предпочитали спать с детьми. Это не поощрялось, но и не наказывалось. За Периметром нет закона в том понимании, какой он есть в Городе. За Периметром хорошо все, что приносит деньги и не мешает жить другим. Если какая-то мать продала своего ребенка любителю малолеток, все, за чем следит закон, это чтобы извращенец не убил ребенка, не мучил его и не морил голодом. Все, что он с ним делает в постели, – их личное дело. И если ребенок вдруг умрет, никто расследовать это не будет. Судьба, значит, такая…

Все люди на Сирусе… нет, почти все люди – потомки преступников, которых выслали сюда искупать свою вину. Грабители, воры, бунтовщики (а таких большинство) – именно они основали колонию мусорщиков. Меньшая часть населения – потомки надзирателей. Именно они сейчас стоят во главе Города, именно они получают бо́льшую часть доходов.

Именно от них зависит, кого выслать за Периметр, а кого оставить жить в Городе. Аристократия Сируса. Впрочем, такие же невыездные, как мусорщики.

Смешно, эти аристократы так кичатся своим происхождением от свободных людей, презрительно называют всех остальных мусорщиками, но для звездоплавателей они тоже мусорщики. Всех, кто живет на Сирусе, инопланетяне называют мусорщиками. Всех без исключения. И все они никогда не покинут эту злосчастную планету. Ни-ког-да!

…Ник одолел встретившийся овраг, вбивая в его склон тонкие, очень прочные стилеты, подтягиваясь на рукоятях с ловкостью киношной обезьяны.

Он никогда не видел живых обезьян, но на экране видона – сколько угодно. И они прыгали по веткам так легко, так свободно, что не верилось, будто такое может быть. На Сирусе не росло ничего. Совсем ничего. Кроме водорослей в невероятно огромном зеленом океане. Водорослей, покрывавших его поверхность сине-зеленым ковром. Именно эти водоросли были легкими планеты, именно они выделяли кислород, которого едва хватало для дыхания человека. Его в атмосфере Сириуса на пятьдесят процентов меньше, чем в атмосфере планеты – прародины человека. Ник не знал, что это за прародина, и почему на ней сила тяжести меньше, чем на Сирусе, и почему там кислорода настолько больше, но он верил матери и сведениям, которые получал из видона. А что еще оставалось? Если не верить маме и видону, кому еще верить?

Мама говорила, что по большому счету в школе Города, где она училась, преподают, основываясь на той информации, которую получают из сети Сируса. Все отличие от самостоятельной учебы в том, что есть разделы, вход в который разрешен только с ведома преподавателей, и, если ты не учишься в школе, тебя туда никогда и ни за что не допустят. А в остальном – устройство мира, устройство планеты, физика, химия – да что угодно! – вникай, если хватит мозгов.

Только зачем? Если все равно не пригодится. Зачем мусорщику астрономия? Зачем мусорщику физика?

Вот знание устройства большинства звездолетов, это да! В голове Ника хранилась информация о тысячах типов кораблей! Как, впрочем, и у большинства тех, кто добывал пропитание в металлических джунглях.