Зови меня Зверь (СИ) - Ливадия Любовь Олеговна - Страница 51

– На севере всё не так, как думают, да? – Картер тоже скинул плащ и куртку. – Меня учили, что северяне не строят городов, не знают ремёсел и не ведают грамоты.

Аврора пренебрежительно фыркнула:

– А у нас один знаменитый и уважаемый путешественник рассказывал, что на востоке живут двухголовые люди.

– И как же там у вас на самом деле?

– Как везде.

Чем выше поднималось солнце, тем жарче припекало, накаляя дорогу и путников. Вскоре вслед за куртками в поклажу отправились тёплые рубашки и кожаные штаны. Аврора, переодевшись за раскидистым кустом, распотрошила сумку с едой и выдала попутчикам бутерброды с уже тёплой ветчиной – до привала они точно не сохранились бы. Атон дотошно осмотрел свой со всех сторон, понюхал и полез сличать запах с образцом в руках у Авроры. В результате экспертизы опытные образцы были признаны подозрительными и, к негодованию девушки, отданы на переработку, то есть съедены Атоном. С Деном и Картером повторить этот приём не удалось – Ден и сам справился, а Картер предложил отобрать еду силой, но Атон решил, что лучше немного поголодает.

После полудня Аврора начала жалеть, что нельзя избавиться и от второй рубахи тоже – она прилипла к спине, а под косой промокла насквозь. Парни, не обременённые приличиями, давно скинули с себя половину одежды и пылились полуголыми. Со штанами дело обстояло ещё хуже, но тут уж приходилось терпеть всем, что хоть немного, но радовало девушку.

Когда справа на фоне леса мелькнула блестящая гладь воды, ребята, не сговариваясь, свернули на тропу. Вода оказалась рекой и довольно широкой, по берегам её росли густые заросли с гибкими длинными побегами, макающими листья в прозрачные перекаты. Тропой, судя по глубоким колеям, пользовались водовозы, но чуть выше по берегу нашёлся очень подходящий для купания спуск. Наплававшись и выстирав одежду, друзья развалились на траве с единственным желанием – пересидеть поездку тут и вернуться обратно с честными глазами. Атон и Дункан вяло препирались, скорее по привычке, Авроре же и думать не хотелось, не то что разговаривать. Разомлев на солнышке, она щурилась и слушала, как в кустах на том берегу надрывается шай – речная птица с громким противным голосом. Впрочем, настроение не могла бы испортить даже стая таких же горластых певунов.

Картер, сплавившийся вниз по течению, вернулся только через час – берегом, злой и по колено в грязи. Оказывается, сразу за поворотом реки раскинулась деревня, окружённая лесом. Местные бабы на мостках приноровились полоскать бельё, и, услыхав плеск воды, Картер решил картинно проплыть мимо них от кустов до кустов. Раскинув руки и закрыв глаза от яркого солнца, он продрейфовал ровно до первой прачки. От поднятого ора у парня заложило уши. На его голову в кустах засели мужики с удочками и закуской, а услыхав визг, недолго думая схватились за «кошек». Поскольку закуска почки не убывала, а сидели мужики уже давно, по Картеру они с первого раза не попали. Это его и спасло. Взбодрившимся и ругающимся непонятными словами он понравился аборигенам ещё меньше. Количество «кошек» удвоилось, как и желающих их использовать «шоб не повадно было стращать». Картер попытался ретироваться на середину реки, но уже через пару гребков увяз в кувшиннах. Пришлось возвращаться и плыть против течения к ближайшим зарослям. К сожалению, местные жители бегали быстрее, чем он плавал, а потому гнали его до заболоченного оврага, через который не смогли перебраться, и с разочарованными рожами поплелись через лес обратно. Картер пересидел в зарослях пока они не ушли, и, выбравшись наверх по склону, потянулся к стоянке.

Отхохотавшись, ребята снова развалились на песочке. Картер, успев остыть и успокоится, перестал, наконец, ругаться и ушёл к реке мыться. Аврора устроилась между ребятами и лениво разглядывала заросли ивняка, сосны и полуголого парня, бредущего по мелководью. Поймав себя на этом важном, но не очень приличном деле, она смутилась и постаралась найти другой объект для наблюдения. После третьей попытки сдалась – Картер, как ни крути, поинтереснее кустов. И фигура у него – просто ах. Дома Аврора не очень интересовалась журналами с томными мачо на обложках, которые ей активно подсовывала Кайрина вместе с фильмами о благородных вампирах и трепетных школьницах. Ей хватало школьной баскетбольной команды, в которой Аврора была единственной девушкой. Учитель физкультуры ужасно гордился своими подопечными и бесконечно гонял на тренировках. А учитывая, что раздевалки в муниципальных школах – это вам не киношные душ–скамейки–шкафчики, а две душные каморки с хлипкой перегородкой, в которой дырок больше, чем в дневнике двоечника, можно было особо не стесняться. Всё, что могли, одноклассники уже видели. В Акара нравы царили строгие, но и понятия попроще. Раздетый по пояс селянин с вилами в руках голым не считался, так же, как и прачка в подоткнутой за пояс юбке. А вот аристократка, показавшая на балу новые туфельки подружке, навсегда станет распутницей и позором родителей.

Прикрывшись ресницами, Аврора попыталась сравнить Картера с Кованом. Больше–то не с кем: Ден оставался тощим и жилистым несмотря на все старания Орна и Груна, а спортивная гордость химфака Атон из–за тонкой кости и среднего роста соревноваться с королём не мог. Кован, кстати, тоже. Более грузный, парень брал объёмом, а не качеством. Картеру же хватало всего: упругие мышцы перекатывались под кожей буграми, но не утяжеляли его, а гибкость и ловкость у южан потрясающая.

– А подглядывать нехорошо, – шепнул ей на ухо Дункан.

– А ты меня не выдавай, – предложила подружка.

– Прав Аратур, замуж тебе пора, – пропел во второе ухо Атон. – Скоро совсем оголодаешь.

– Фу на вас, – возмутилась Аврора и закрыла глаза.

Через полчаса ребята нехотя разбрелись по кустам и стали собираться. Солнце всё ещё припекало, высушив одежду и волосы быстрее, чем хотелось – такой повод поваляться на травке лишние полчаса! – но южная ночь подкрадывалась быстро и накрывала непроглядной тьмой за считанные минуты. Привыкнуть к коротким вечерам оказалось неожиданно трудно, и, поселившись в Акара, ребята спешно приспосабливались к ранним побудкам, постоянно опаздывая закончить дела до заката. Труднее всего приходилось Авроре. Она любила почитать перед сном, поболтать или прогуляться, а ложиться спать в семь вечера – потому что темно и ничего не видно – совсем не любила. Зато ночевать в чистом поле под звёздами оказалось куда безопаснее, чем на постоялом дворе и даже во дворце: тати тоже плохо видели в темноте. А рассветы над холмами заставляли остро чувствовать себя поэтом.

Как бы Аврора ни любила Кайрину, и как бы ни скучала по Ковану, но всё–таки путешествовать вместе с Деном и Атоном она любила намного больше. Их уютное переругивание на любые темы напоминало о доме, и закрывая глаза, она представляла, что не было портрета загадочной королевы, не было дворца, не было чужого мира. Что всё так же, как тогда, тихим вечером после экзамена, когда они возвращались домой.

До темноты друзья успели обогнуть холмы по объездной дороге и выйти в долину. На привале ещё раз сверились с картой и решили сегодня не останавливаться в гуляльне – припасов хватало, а погода не по–осеннему расщедрилась на ясный вечер. Место для ночёвки нашли быстро, но едва успели развести костёр и расседлать лошадей, как солнце опустилось за чернеющий неподалёку лес. Спальники пришлось расстилать уже на ощупь. Картер с наслаждением растянулся во весь рост и вгрызся в пирог. Дункан вытащил из чехла гитару и осторожно пробежался пальцами по струнам. Атон прилёг на спальник, утянув пирог на свою сторону.

Ден играл хорошо, особенно когда увлекался и забывал о публике. Музыка, струящаяся из–под чутких пальцев, вплеталась в ночные шорохи, заставляя мелодию играть по–новому.

Спит белый город, он стар,

Он не хочет менять

и не хочет взрослеть.

Он всё узнал и всё понял,

Но раньше, чем смог

на тебя посмотреть.