Ошимское колесо (ЛП) - Лоуренс Марк - Страница 35

– Болван, они вернутся через месяц. – Мартус презрительно взглянул на нас обоих, словно это я должен был что-то ответить Дарину.

– Судя по опыту, армии часто застревают, какой бы сухой ни была погода, – сказал Дарин.

– По опыту? И что же у тебя за опыт, братец? – насмешливо спросил Мартус.

– История, – сказал Дарин. – Её можно найти в книгах.

– Ба, история учит нас лишь тому, что мы ничему не учимся из истории.

Я перестал следить за их спором и смотрел, как марширует пехота, с копьями на плечах, со щитами в руках. Какими бы опытными они ни были, лишь немногие из них выглядели старше Мартуса, а некоторые казались моложе меня.

Десять тысяч человек – это небольшая сила, и с ней не получится бросить вызов мощи Словена, хотя, честно говоря, хорошо обученная и снаряжённая регулярная армия Юга может обратить в бегство впятеро большее число крестьян. С учётом цели бабушки, десять тысяч было достаточно. Достаточно, чтобы ударить, чтобы охранять нужное место, и чтобы с боем прорваться до защищённых границ, когда Синяя Госпожа будет повержена.

Я пожелал им поразвлечься. Моя же основная задача оставалась неизменной. Стремление к отдыху – тоже по определению стремление, пусть и не самое благородное. Я хотел расслабиться в Вермильоне, насладиться своей новообретённой финансовой независимостью, свободой от угроз Мэреса Аллуса и от всех этих утомительных долгов.

– Принц Ялан. – Один из элитных гвардейцев бабушки стоял возле меня и раздражающе блестел. – Вашего присутствия требует стюард.

– Стюард? – Я оглянулся на Мартуса и Дарина, которые преувеличенно пожали плечами, словно не меньше меня интересовались, кто это.

Стражник ответил, указав в сторону ворот Победы и подняв палец. Там, на стене, прямо над воротами, виднелся богато украшенный занавешенный паланкин. Брусья по обе стороны держали две команды по четыре человека, по бокам от которых стояли гвардейцы. Личные гвардейцы бабушки.

– Кто…

Но стражник уже удалялся. Я сдержал любопытство и поспешил за ним следом. Мы прошли за толпой к одной из лестниц, ведущей вверх по внутренней стороне крепостной стены. Взобравшись к парапету, мы пошли к паланкину, где меня проводили по опасно узкой дорожке, не занятой коробкой стюарда.

Не ожидая приглашения, я поднял занавеску, сунулся внутрь, низко пригнувшись, чтобы не удариться головой, и протиснулся на сидение напротив. Гариус сидеть не мог, поэтому лежал на холме подушек.

– Какого чёрта? Бабушка назначила тебя регентом?

Он сморщился в улыбке.

– А ты, племянник, думаешь, что я не подхожу на эту роль?

– Нет, ну, в смысле, конечно подходишь…

– Какой убедительный вотум доверия! – усмехнулся он. – Похоже, она "украла мой трон", так что я возвращаю его себе на несколько месяцев.

– Ну, я никогда не говорил… Ну, может и говорил, но не имел в виду… то есть имел… – В этой маленькой коробке было невыносимо жарко, пот лил с меня ручьями, и я даже забеспокоился, что пересохну и умру. – Это был твой трон.

– Это измена, Ялан. Держи эти слова за зубами. – Гариус снова улыбнулся. – Это правда, я первым увидел свет, хоть мы и были соединены с моей сестрой. Но я давным-давно смирился с новым порядком вещей. Уверяю тебя, когда я был мальчишкой, это ранило. Мы мечтаем о великих делах, и тяжело избавиться от этих мечтаний. Я хотел, чтобы мой отец гордился, если бы мог видеть что-то кроме… – Он поднял скрюченную руку. – Этого. – Он поморщился и опустил руку. – Но моя младшая сестра стала великой королевой. Её имя останется в истории. В наши дни она была как раз тем, кто нужен нашей стране. В мирное время король-торговец был бы лучше – но мира нам не дано. – Он дёрнул занавеску и приоткрыл окно. Внизу шеренга за шеренгой шла военная гордость Красной Марки – блестящая, славная, и над ними на ветру развевались знамёна. – Что подводит меня к причине моего приглашения. – Он протянул руку к корзине, что-то там нашарил и тут же уронил на пол.

Я наклонился, чтобы поднять это.

– Послание? – Я поднял инкрустированный серебром чёрный тубус для свитка, запечатанный королевской печатью.

– Послание. – Гариус склонил голову. – Ты маршал Вермильона.

– Ну уж нахуй! – Я в свою очередь выронил тубус, словно он был горячим. – … Господин стюард.

– Правильным обращением к стюарду благородного происхождения будет "ваше высочество"… если бы мы разговаривали формально, Ялан.

– Ну уж нахуй, ваше высочество. – Я откинулся назад и выдохнул, а потом вытер пот со лба. – Послушай, я знаю, ты из лучших побуждений и всё такое. Приятно, что ты в благодарность за ключ хотел сделать что-то для меня, но, правда, что я знаю про оборону городов? Я к тому, что это же военное дело – наверняка есть дюжины лучше подготовленных людей…

– Думаю, сотни. – На мой вкус, Гариус сказал это с излишним энтузиазмом. – Но с каких это пор монархия держится на вознаграждении личных заслуг? Продвигай своих, вот наша мантра.

В этом был смысл. Правление Кендетов основывалось на тщательно продуманной лжи о том, что мы от рождения лучше любого другого кандидата справляемся с этим, а ещё на идее, будто сам Бог желает, чтобы мы этим занимались.

– Дедушка, это милый жест, но я предпочту отказаться. – Звание маршала включало в себя намного больше работы, чем мне было интересно – а мне не было интересно нисколько. Мои планы в основном включали вино, женщин и песни. На самом деле, про песни забудьте. – Вряд ли подхожу.

Гариус улыбнулся своей кривой улыбкой и посмотрел в сторону яркой полоски внешнего мира, видимой между занавесками.

– А я вряд ли подхожу на роль стюарда, не так ли? Управляю Вермильоном – а на деле всей Красной Маркой – и при этом прячусь, чтобы не подрывать дисциплину наших войск моими физическими недостатками. Но я здесь, по приказу твоей бабушки. Между прочим, и твоё назначение исходит от неё же. Я не настолько жесток, чтобы отделять тебя от твоих пороков, Ялан.

– Бабушка? Она поставила меня маршалом? – Когда я видел её в последний раз, казалось, она в таком маленьком шаге от приказа меня казнить, что палач, возможно, уже доставал оселок.

– Она. – Гариус кивнул своей увесистой головой. – Ты в курсе, что тебе полагается парадная форма? И твой брат Мартус будет тебе подчиняться.

– Я согласен!

ДЕСЯТЬ

Оказалось, что под парадной формой понимается маршальский жезл и престарелый пояс из жёлтого шёлка с многочисленными тревожными пятнами, похожими на кровь. Уже в следующие несколько дней я оценил жестокость бабушкиной мести. После мимолётной радости, когда я проинформировал Мартуса, что теперь он мой подчинённый, начались бесконечные служебные обязанности. Мне пришлось инспектировать стражу стены, разбираться с инженерами и их утомительными мнениями о том, что требует ремонта или сноса, а ещё непременные диспуты между регулярной городской стражей и новоприбывшей пехотой моего брата.

Я бы приказал им убираться ко всем чертям, но мой ассистент, капитан Ренпроу, оказался раздражающе настойчивым – яркий пример представителя класса "поднявшихся на своих заслугах", этаких энергичных простолюдинов, без которых система не может функционировать, но за которыми нужен глаз да глаз. И к тому же дополнительным стимулом были постоянные сообщения о клок-и-болях и гулях в бедных кварталах. Уж если что и может заставить меня полдня усердно работать, так это убеждённость, что я делаю это ради своей собственной безопасности.

– Ренпроу, что такое "клок-и-боль"? – Я откинулся на спинку стула, закинув ноги в сияющих сапогах на свой сияющий маршальский стол.

Ренпроу, смуглый коротышка с короткими тёмными волосами, нахмурился и наградил меня пристальным взглядом, который неприятно напомнил мне о Снорри.

– А вы не знаете? Я же направлял вам дюжину отчётов… вчера вы присутствовали на совещании по стратегии и…

– Конечно, я знаю, Ренпроу. Я всего лишь хотел услышать твоё мнение по данному вопросу. Развлеки меня.