Взросление 101 (ЛП) - Генри Лиза - Страница 21
- Предыдущая
- 21/43
- Следующая
Ник вздрагивает.
Женщина поворачивается и, увидев Джея, вежливо улыбается.
— М-м… — Ник чешет в затылке. — Мам, это мой друг Джей. Джей, это моя мама.
— Марни, — говорит его мать. Ее глаза слегка округляются. — Приятно познакомиться, Джей.
— Взаимно.
Джей пожимает ей руку. Интересно, что именно она знает? Ник вообще говорил дома о нем? И если да, то как о не-бойфренде или как о парне, которому он отсосал? Впрочем, неважно. Ни одно из этих определений не могло зарекомендовать его хорошо. Он косится на Ника, надеясь получить от него какой-то намек.
Но увы. Ник выглядит будто олень во всполохе фар.
— Коробки покупаете, да? — спрашивает Джей и немедленно начинает ненавидеть себя. Но он — не в пример Нику — сделал хоть какой-то вклад в разговор.
— Для колледжа, — говорит Марни. — Я все твержу Нику, что ему нужно больше, чем ему кажется, но он просто не слушает. Тебе нужны коробки для хранения, Ник. У тебя больше вещей, чем ты думаешь.
Ник бубнит что-то похожее на «рюкзачок для муравьев».
Марни его игнорирует.
— Вы учитесь в колледже, Джей?
— Нет и никогда не учился, — говорит он и замечает то, каким взглядом она смотрит на его футболку «Пиццы Перфекто».
Как и Ник.
Джей знает, что не обязан объясняться ни перед Марни, ни перед кем-то еще, но ее взгляд все равно задевает.
— Вообще-то, — говорит Ник, — Джей путешествует. Он объездил больше сорока стран.
— О. — Лицо Марни становится непроницаемым. — Как интересно.
Ник заталкивает руки в карманы и сопит, пожевывая губу.
— Было приятно познакомиться, — говорит Джей и ретируется.
Иисусе.
Почему у него создалось впечатление, что у них это не первый поход за коробками? Если Марни приложит усилие, но, наверное, найдет и такую, куда поместится Ник.
Окей, может, это несправедливо. Но даже ему — а он знает Ника всего ничего — совершенно понятно, что парень до паники волнуется из-за будущего, и покупка коробок не вполне помогает ему.
Пока Джей выбирает ботинки, его находит Ник.
— Извини за маму, — бормочет он. — Просто она будто помешалась на подготовке к учебе. При том, что я даже не знаю, хочу ли этого, понимаешь?
Джей берет в руки ботинок и осматривает подошву. Не очень.
— Ты говорил ей об этом?
Ник строит гримасу.
— Дело не в том, что я не хочу ехать в колледж. Господи, я не знаю. Просто… Вдруг вот это вот все, — он поводит рукой, — и есть все, что есть, понимаешь?
— Что, «Уолмарт»? — говорит Джей, пряча улыбку.
— Да, «Уолмарт», — шипит Ник. — «Уолмарт», коробки и списки, быть взрослым, устраиваться на работу, выплачивать студенческий займ и, может, даже сидеть без работы, а потом осознать: я в тупике и, как и раньше, понятия не имею, чем хочу заниматься! — Он останавливается, чтобы перевести дух, — кажется, и сам слегка удивленный этим всплеском эмоций. — Наверное, я в последнее время слишком часто читаю «Над пропастью во ржи».
— Заметно, — говорит Джей. — Правда, когда на меня самого находят мысли о тщетности бытия, то я предпочитаю «Бойню номер пять» Воннегута.
— Которая про инопланетян и чайник?
— Только формально.
— О. — Ник протягивает руку и трогает нос туристического ботинка. Вздыхает. — Как я могу им рассказать? Я словно в клетке и трепыхаюсь внутри, вот только никакой клетки нет. А даже если бы и была, то я был бы зверьком, который боится выбраться из нее, потому что если не колледж, то что еще остается?
— Целый мир.
Ник фыркает, словно он пошутил.
— Не. Совсем не мое.
— Должно же быть место, где тебе хочется побывать.
Ник кривит рот.
— Средиземье?
Джей смеется.
— Короче, — говорит Ник, — еще раз извини и да, это была моя мама. Кстати, она точно просекла, что мы с тобой мутим — на случай, если ты не заметил ее неодобрительного мамского взгляда. Еще, если вдруг спросят, то я, возможно, сказал, что тебе двадцать лет. Но вообще, ты и не выглядишь старше. Еще она хочет, чтобы я пригласил тебя к нам на ужин, потому что я не придумал, как ввернуть в разговор всю эту тему с приятелями по траху.
— То есть, ты приглашаешь меня на ужин? — спрашивает Джей, и его желудок сжимается.
— О, господи, нет! Я не к тому… Ну, ты понимаешь. — Ник смотрит в пол, потом поднимает глаза. — Вау. Кто бы знал, что бывают более неловкие ситуации, чем вчерашняя, да?
— Да, — соглашается Джей.
— Если б ты был моим бойфрендом, то я стопроцентно пригласил бы тебя, — говорит Ник, — потому что ты горячий, как солнце. Но мы занимаемся немного другим.
— Да, — снова говорит Джей.
— Да, — повторяет Ник. На его лице облегчение. — Окей, тогда увидимся вечером, ладно?
— Окей.
— Окей, круто. — Ник выстреливает в него широкой улыбкой и убегает.
Джей теряет его из виду где-то в отделе одежды.
***
На работе Девон на седьмом небе от счастья.
— Со мной провели мужской разговор, — гордо говорит он, когда Джей спрашивает, чего он так рад. — Отец Эбони. Он усадил меня и напомнил о том, что он коп и знает, как спрятать труп. Это было так круто!
Друг Ника такой же странный, как Ник.
— Потому что он теперь знает, что я настроен серьезно! — восклицает Девон. — Именно так оно и работает. Я обещаю не быть козлом и уважать его дочь, а он обещает убить меня, если я облажаюсь.
Эбони у него за спиной закатывает глаза.
— Какой бред!
— Не бред, а традиция!
— Бредовая патриархальная традиция, где с женщиной обращаются будто с вещью, а не как с человеком, способным принимать свои собственные решения.
Девон сияет.
— Думаешь, он проводил такую беседу с девушкой моего брата? — спрашивает Эбони. — Нет. Естественно, нет. Люди до сих пор думают, будто женская сексуальная жизнь должна контролироваться мужчиной, и что женщина, которая занимается сексом, теряет в цене.
— Это, конечно, полная хрень, — соглашается Девон и чуть-чуть морщит лоб, хотя его улыбка не теряет своего блеска. — Но таким образом люди из поколения твоего отца показывают свою любовь к дочерям, разве нет?
— Мой отец родился в семьдесят втором, — говорит Эбони. — А моя бабушка сжигала свой лифчик. Уж он-то должен быть в курсе, что так делать нельзя. (имеется в виду феминистская акция протеста, прошедшая в 1968 году, во время которой сжигались лифчики, бигуди, пояса для чулок и другие женские вещи по аналогии с сожжением повесток в армию протестующими против войны во Вьетнаме — прим. пер.)
— И все равно это было круто, — упирается Девон, и Эбони фыркает. — Ладно, слушай, я знаю, что если окажусь настолько тупоголовым, что облажаюсь, то мне надо будет бояться вовсе не твоего отца.
— Точняк. — Эбони усмехается и проходит мимо них с подносом напитков.
Девон медленно выдыхает.
— Вау. В последнее время я столько всего узнаю о мужском преимуществе. Все сложнее, чем я думал сначала. Чувак, ты хоть понимаешь, как круто, что оно у нас есть? — Он медленно качает головой. — В общем, когда со мной проводили мужской разговор, я подумал, что такой разговор надо бы провести и с тобой.
Джей приподнимает бровь и, сложив руки, опирается боком на стойку.
— Окей. Я тебя слушаю.
Девон резко кивает.
— Окей. В общем, Ник мой лучший друг во всем мире, и я знаю, что у вас с ним не серьезно, но он плакал на «Пробуждении Силы», так что… — Он содрогается. — Ладно, я тоже плакал, но суть не в этом, а в том, что Ник замечательный парень, и у него есть чувства, и если ты сделаешь ему что-то плохое, то я…
Джей ждет.
— Короче, я не особо продумал, что сделаю. Я не коп и не умею избавляться от трупов, и если мы будем драться, то ты стопудово меня победишь. Но если ты причинишь Нику боль, то я расскажу всем в твиттере, на фейсбуке и в тамблере, какой ты козел. — Он пытается сурово нахмуриться. — И в инстаграме.
— О, нет, — с бесстрастным лицом ужасается Джей. — Только не в инстаграме!
- Предыдущая
- 21/43
- Следующая