Печать бога (СИ) - Теоли Валерий - Страница 1

   - Просыпайтесь немедленно, Виктор! - стучал в висок истеричный вызов Наставника Андрэ. - Немедленно!!!

   Виктор Сандини, старший послушник Ордена Мудрости, с трудом разлепил веки. После вчерашнего просыпаться было тяжело, как, впрочем, и засыпать. В голове творился полнейший кавардак, в котором голос Наставника, донесённый телепатическим импульсом, загудел, будто колокольный звон. "По ком звонит колокол? Колокол звонит по тебе..." - ехидненько сказало называемое интуицией. Виктор сел на грубой лежанке, проклиная разом и вооружённых до зубов клириков Церкви, любезно пригласивших его на собеседование с Магистериумом Ордена семь лет назад, и собственную хвастливость, которые в итоге привели его сюда, в вырубленную в скале крошечную келью. А больше всех старика Мали, продавшего ему вчера, судя по всему, несвежее отворотное зелье. "Будь осторожен, юноша, это очень сильнодействующее средство, способное вызвать серьёзные побочные эффекты", - предупреждал седой хиромант, на досуге промышлявший бытовой алхимией. На вопрос "Какие же?" Мали перечислил с каменным выражением лица: "Чувство лёгкой эйфории, граничащей с безумием, повышенная возбудимость, частичное или полное выпадение волос, тошнота, кровавый понос, может быть, смерть". Виктор тогда не поверил, а зря... Зато отворотный эффект старикан гарантировал. Теперь, после бессонной ночи, проведённой отнюдь не в мечтаниях о предмете страсти, старший послушник начал понимать секрет чудодейственного зелья.

   Он медленно сел. Через зарешеченное дверное окошко проникал призрачный свет, наполнявший пространство комнаты предутренней серостью. Во мгле проступали чёткие очертания скудной меблировки, состоявшей из лежанки, стула и стола.

   - Слушаю вас, Наставник, - как можно бодрее произнес старший послушник.

   - Виктор, с вами всё в порядке? - вдруг участливо спросил Андрэ.

   Вопрос настораживал. Будто бы у старшего послушника что-то действительно случилось, и Наставник знает или догадывается, что именно.

   - Да вроде всё в порядке, - недоумённо ответил Виктор. - Вы чего-то хотели, Наставник?

   - Вас вызывает Мудрейшая, - тяжёлым тоном, преисполненным чуть ли не трепета перед священной особой, сообщил Андрэ.

   - Мудрейшая? - переспросил Виктор.

   - Совершенно верно. Сегодня же, к десяти, вы должны быть в её кабинете.

   Мысли разбежались по необъятному пространству разума, чтобы собраться в чёрную жирную точку. Или крест, ставящийся на могилах. Или кол, коим пронзают зарвавшихся вампиров да упырей. Если вызывала

она

, значит, произошло что-то по-настоящему важное, не терпящее отлагательства. Требующее немедленного

её

вмешательства. Или же

она

узнала нечто значительное о самом Сандини. "Доигрался", - всплыло в мозгу вместе с видением пылающего костра, дюжих монахов Ордена Карающих и толпы, орущей проклятия в адрес сгораемого еретика. Виктор нервно сглотнул, а затем попытался засунуть волнение подальше, спрятать на нижние полки сознания.

   - Наставник Андрэ, - опасливо, словно гном, ползущий по туннелю, нашпигованному гоблинскими минами, начал он, - а вы не знаете, в чём причина столь внезапного вызова?

   Пауза. Странная, зловещая пауза, нагнетающая без того высокое напряжение. Долгая пауза, занявшая от силы несколько секунд.

   - Боюсь, мне неизвестна причина.

   Сухая, безжизненная фраза. Наставник, знатный говорун, ничего не хочет добавить.

   "Знает он причину, знает. Ох, не к добру это. Может, по-другому попробовать?" - беспокойно подумал старший послушник и сказал ровным голосом, не выдавая переживания (так ему казалось):

   - А у вас нет никаких предположений, Наставник?

   Это наглость, рождённая ничем иным кроме страха. Маленького такого страха, даже не страха - ощущения нависшей угрозы. Зря он задал вопрос, всё равно положительного ответа не дождётся.

   - Никаких предположений, Виктор, - слышится внутри. - Приходите к десяти, не забудьте. До свидания.

   Звук затих. Телепатический канал связи закрылся.

   - До свидания, Наставник, - прошептал старший послушник, потрясенно глядя перед собой.

   Мысли двигались под черепной коробкой неприятным густым водоворотом, отчего становилось дурно. Виктор тряхнул головой, пытаясь отогнать их, очистить сознание хотя бы на миг. Нащупав глиняный кувшин на столе, он плеснул в лицо прохладной водой. Немного полегчало.

   Скоро рассвет, пора вставать.

   Старший послушник натянул новую рясу из плотной материи, подпоясался простой верёвкой, обул потрёпанные сандалии. Рядом с лежанкой стоял ясеневый посох со свинцовым оголовьем в виде шара - священной фигуры Вселенной. Виктор мутными глазами посмотрел на предмет, прикидывая на всякий случай, сможет ли отбиться им от разъярённой Мудрейшей. В результате мучительных размышлений был сделан однозначный вывод: нет, не сможет.

   С чего бы он ей, Великой Магистрессе, понадобился? Он ведь занимает в Ордене довольно низкое положение, она не является его Наставником, общих дел у Виктора с ней нет. К тому же, Мудрейшая никогда не вызывала его к себе. Он, вообще-то, тоже не рвался лицезреть светлейшую персону без достойного нарушить её покой повода. Смутное подозрение закрадывалось в душу. Неужели он, сам того не ведая, в своих исследованиях ведовства переступил черту? Либо дело в событиях последней недели, связанных с его нелепым, греховным увлечением женщиной?

   Голова кружилась от нахлынувших вопросов. Нет, лучше пока не думать. Ясно одно. Наверняка сегодня старшему послушнику предстоит пережить интереснейший разговор, вероятно, самый интересный в его сравнительно короткой жизни. Быть может, даже последний разговор в его никчёмном существовании.

   Заревела труба, пробуждая жителей славного города Лавраца. Трудолюбивые богобоязненные горожане поспешно поднимались с кроватей, шли умываться, приводить себя в порядок после ночного отдохновения. Восход солнечного диска они должны встретить бдящими, коленопреклонными, обращёнными лицом на восток, чтобы солнечный бог Фариил уверился в преданности сотворённого им народа, возрадовался и подарил здоровье, силу и волю на день грядущий. Многие отправлялись до рассвета в храм, дабы сотворить смиренную молитву Всеотцу и богам небесным, Его старшим детям; члены же Ордена Мудрости в обязательном порядке посещали церковь, лишь внезапная смерть освобождала их от религиозного долга.

   Сейчас, ранним утром, на улицах города господствовал густой туман. Из белесой субстанции выныривали торопящиеся прохожие, темнели стены ближайших зданий. Строение жилого комплекса послушников, вырубленное в цельной скале в те незапамятные времена, когда здесь только поселились первые монахи Единого Бога, нависало угрюмой серой громадиной. Оно единственное уцелело после перестроек, перекроивших город, и, несмотря на неказистый вид, являлось местной достопримечательностью.

   Виктор вдохнул полной грудью холодный сырой воздух.

   - Бр-р, - невольно вырвалось у него.

   Он чувствовал себя значительно лучше. Головная боль затихла, мысли перестали путаться и заняли положенные места, тошнота отступила. Старший послушник постарался радостно улыбнуться. Улыбка, по его мнению, получилась вполне правдоподобной. Здравствуй, новый день! Итак, какие дела назначены на сегодня? До визита к Мудрейшей, напрочь поломавшему ранее установленный сжатый график, масса времени. Сначала главное - церковь.

   Мощёная брусчаткой дорога легла под ноги. Путь к храму хорошо известен, при необходимости Виктор пройдёт его с завязанными глазами. Нужно поторопиться, иначе опоздает на богослужение, чего старшие братья не одобрят. Братья? Ученики с послушниками не имеют права называть "братьями" вышестоящих по статусу членов Ордена - мастеров, гранд-мастеров и магистров. Сандини дал недопустимую свободу фантазии, тем более неуместную накануне разговора с Мудрейшей. Размечтался о ранге мастера, который надеялся получить после написания труда о средствах противодействия чёрной магии орочьих шаманов. Знания он почерпнул из собственного опыта, приобретённого в боевом походе с Наставником Андрэ, гранд-мастером, кстати. Предчувствие чего-то нехорошего не оставляло старшего послушника, то и дело возвращало к размышлениям о грядущей встрече. Эх, неизвестность - мать страха, опасность - мать осторожности, как поговаривали древние. Причина вызова неизвестна, сама по себе Великая Магистресса опаснее степной гадюки. Может, старушка просто хочет спросить, как у него обстоят дела? Вряд ли...