Велик (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна - Страница 45

— А я его не убила?..

— Ола…майд?.. — Анчар шевельнулся, и взволнованный голос шепнул:

— Живой! Полотенце мокрое помогло!

— Ты… не подскажешь… как пройти в библиотеку?

Его собственные слова — каждое в отдельности, а потом все вместе — взорвались под черепной коробкой как корзина петард, атлан замычал от боли, попытался встать — и свалился на пол, обнаружив таким образом, что лежал на узкой кровати.

Второй человек — конечно же, Агафон — ухватил его под мышки и усадил обратно:

— Тс-с-с, не стучи! Оламайд всё уже объяснила. Если плохо себя чувствуешь, я один пойду.

— Нормально… — мотнул головой атлан и охнул — по макушке словно огрели раскаленной сковородой.

— Извини, белый шам… Анчар! Я подумала…

— Бывало хуже, — мужественно прикусил он губу. — А… Оламайд… Если можно… поинтересоваться…

— Ну да, можно, интересуйся, конечно! — быстро, пытаясь загладить вину, согласилась матрона. — О чем?

— Что ты такого сделала… что Узэмик… так сиганул… от тебя?

— Сиганул?.. — недоуменно переспросила торговка и почти тут же хихикнула: — Он не сиганул! Это… это я его выбросила.

— Выбросила?!

Атлан услышал, как Агафон забормотал нечто про женщин, имеющихся в узамбарских селеньях, которые слона на скаку остановят и хобот ему оторвут. Оламайд услышала тоже.

— Обращайся, если черный слон тебе вдруг дорогу перейдет[27], - по голосу было слышно, как она улыбнулась.

— А еще ты хорошо с обидой придумала! — одобрительно шепнул ей Агафон.

— Что с обидой придумала? С какой обидой? На кого? — озадаченно нахмурился Анчар.

Матрона неожиданно засмущалась и начала объяснять невпопад, но непрерывно:

— А что мне еще оставалось делать, если он про вас спрашивал, давно ли знакомы и про что говорите, и кто такие, и всякое такое прочее, а я не могла же ему про вас рассказывать, даже если бы знала, и в честь чего это я про вас ему рассказывать буду, если ему прямо так уж интересно — пусть у вас и спрашивает, вы про себя ему лучше расскажете, чем я, чего у меня про вас спрашивать, тоже мне, нашел рассказчицу, а только не пошел почему-то к вам, а ко мне пошел, будто ему тут кто-то рад был и ждал его тут, сейчас, как же, да скорее я крокодилу обрадовалась бы под кроватью или скорпиону в тапке, а что он не просто так приперся, а с какой-то целью, я сразу поняла, как только его с вином и цветами увидела, и у меня аж сердце екнуло, так и подумала, неспроста, а тут он еще со своими намеками полез, соирский шакал ему друг, так бы руки и вымыла, и я подумала, что если просто так откажусь рассказывать, то он одно подумает, гадость, каракурт сушеный, до сих пор меня трясет, а если я притворюсь, что обиделась, будто он только из-за вас ко мне пришел, то совсем другое, и… и…

Анчар, с больной головой даже не пытаясь выловить подробности сказанного, ибо и со здоровой этого ему не удалось еще ни разу, понял лишь, что Оламайд посетила удачная мысль, и что Узэмик забудет теперь к ней дорогу и будет шпионить за ними каким-нибудь иным образом.

— М-молодец. Спасибо. Нам пора, — экономя слова, проговорил он, шагнул к окну и остановился, задумавшись на секунду. — А можно… я полотенце пока оставлю?..

Через несколько минут в задние двери храма проскользнули две темные личности, одна из которых щеголяла в мокром дерюжном тюрбане. Разувшись на пороге — но не из почтения, как можно было подумать, а исключительно ради неслышного перемещения, они рассовали сандалии по карманам и отправились дальше, еле слышно шлепая босыми ногами по плитам.

Поднявшись на третий, последний этаж, заговорщики свернули направо и на ощупь нашли единственную дверь на левой стороне коридора. Атлан вскинул ладони и, не прикасаясь к филенчатой поверхности, украшенной резьбой, принялся водить ими сверху вниз, бормоча что-то нараспев.

— Ну?.. — нетерпеливо прошептал Агафон.

— Заклинания преграды. Как Оламайд и говорила, — через несколько секунд маг осторожно опустил руки и выдохнул. — Вход только по артефакту — ну если ключа не знаешь, конечно… Значит, как планировали. Я захожу первый, осматриваюсь, бросаю амулет тебе, ты — за мной.

— А если не получится?

Анчар недоуменно нахмурился:

— То есть… хочешь сказать… что неодушевленный предмет может не преодолеть барьер без одушевленного носителя?

— То есть, если без него там нельзя оставаться. Что-то в голову пришло. Пока сюда шли, — чуть нервно пояснил Мельников. — Кто их знает, этих узамбарцев, на что они способны… От людей, которые лишают свое население открытого доступа к знаниям, можно ожидать чего угодно.

— Не думаю, что здесь всё так сложно… Хотя возможно. Но тогда ты останешься здесь, а я зайду, — решил атлан.

— Почему это ты зайдешь? Чтобы задать правильный вопрос, на который получим правильный ответ, надо знать, о чем спросить, а я тут живу уже…

— Зато чтобы понять этот правильный ответ, нужен ученый, а не ходячее стихийное бедствие. И живу я в Узамбаре гораздо дольше тебя. Так что не волнуйся, я всё тебе перескажу, и мы вместе…

Поспорить — и даже сказать, что думает про «ходячее бедствие» и про некоторых умников, вообразивших себя невесть кем — Агафон не успел. Темный провал лестницы зазвучал отдаленными шагами, показавшимися особенно громкими в ночной тишине.

Конспираторы замерли. Судя по силе звука, шаги приближались.

— С первого этажа? — напряженно вслушиваясь, прошептал Анчар.

— Похоже, — кивнул его премудрие. — Время есть. Заходим быстрей.

— А если он тоже в библиотеку?

— Кабуча… — моментально пришел к согласию хор волшебников.

— Ничего, всё в порядке. Сейчас я нас укрою ширмочкой, и всякие непонятно кто смогут тут хоть толпами ходить, хоть на слонах ездить…

— Не надо!!! — словно перееханный слоном, вскрикнул атлан — но было поздно.

Агафон оттащил его от двери к концу коридора шагов на десять, притиснул к стене, встал рядом сам, очертил полукруг носком вытащенной из кармана сандалии и под аккомпанемент скороговорки экспресс-заклинания взмахнул руками, словно накрывая куполом.

На прижавшихся к стене волшебников посыпался снег.

То ли экспресс сошел с рельсов, не достигнув пункта назначения, то ли скороговорка была проскороговорена слишком скоро, то ли зажатая в пальцах сандалия повлияла на техпроцесс, но крупные хлопья, похожие больше овсяные, чем на снежные, падали так плотно, что через несколько секунд белая пелена закрыла от них даже ночь.

— Абро-кадабро-гейт! — первым пришел в себя атлан, и снег пропал так же неожиданно, как начался, оставив на полу быстро высыхающее мокрое пятно в форме полукруга.

— К-кабуча… Это б-была ш-ширма д-для д-другого к-климата, — лихорадочно потирая ногу о ногу в попытке согреть, продрожал Агафон. — Я с-сейчас с-соображу, что надо изм-менить…

— И в-вызовешь д-дождь? Или п-песчаную б-бурю?

Шаги, донесшиеся из лестничного пролета, заставили Мельникова проглотить нарождавшийся ответ, призванный устыдить маловерного.

— Второй этаж прошел, сюда поднимается! — побледнел Анчар.

— Кабуча… Бежим!

Агафон метнулся в конец коридора, выглянул за окно — никаких карнизов и украшений, за которые можно бы было уцепиться и провисеть, пока минует любитель ночных прогулок, кинулся обратно… и налетел на растопыренные руки атлана. Тот схватил его, развернул спиной к себе, прижал, обняв одной рукой… и попытался придушить.

— Стой!!! — прошипел ему на ухо Анчар прежде, чем его премудрие успел вспомнить какой-нибудь прием из арсенала царевны Серафимы. — Не дергайся!

— Ты чего?! — прохрипел Агафон, попробовал повернуть голову — и почувствовал, что в шею ему впился тонкий шнур.

— Отвались на меня! Цепочку порвешь! — шепотом прорычал атлан. — Заходим оба! Скорей!

Шаги звучали всё громче. Каких-нибудь два десятка ступеней — и любитель ночных прогулок окажется на их этаже. Агафон, удерживаемый атланом в загнутом полуприслоненнном положении, попробовал хоть немного выпрямиться — и цепочка тут же опасно натянулась.