Победа разума (СИ) - Зданович Владимир Вячеславович - Страница 14

– Как нет? Что ты такое говоришь!?

– Было слишком поздно.

– Не может быть! Я пришел на вызов без задержки, потом Роберто. Трансфер в Управление. Пять минут, не больше. Она должна быть в состоянии клинической смерти. В лазарете разучились работать с клинической смертью?

– Успокойся. Мы не разучились работать, но мы на можем сделать невозможное. Это не просто клиническая смерть. Она закрыла собой поток деструктивного излучения и получила серьезные поражения внутренних органов.

– Я могу ее видеть?

– Конечно.

Даша лежала на каталке. Ее лицо с двумя царапинками на щеке было умиротворенным. Казалось, она хотела сказать: «Вот видишь, я добилась своего. Теперь могу отдохнуть».

Дашу хоронили на LZ-3728 в ее родной деревне. Закрытый гроб стоял на деревянном постаменте. Собралось довольно много народу. Марк стоял молча, опустив голову. Люся в темном брючном костюме, строгая, красивая, стояла рядом с ним с букетом цветов стоимостью в целое земное состояние. Десантники, человек двадцать, сбились плотной группой. Жесткие сосредоточенные лица, словно высеченные из камня. Все в полной форме, – чертова чешуя, боевой пояс. У некоторых из них на лицах были видны свежие ссадины, видимо они пришли сюда прямо с задания. Мощная команда, способная половину Галактики разнести в клочья в считанные минуты. Среди управленцев выделялся пожилой человек с надменным холеным лицом. За ним неотступно следовали два безучастных ко всему молодых человека.

Открыли крышку гроба. Даша лежала как живая, только глаза были закрыты. Тетя Маша заголосила, кинулась к гробу, уткнулась лицом в лицо Даши.

– Кровинушка ты моя, на кого ты нас оставляешь? … Любимая моя, родненькая моя, ты ведь жива? Дуня, проснись, … вставай, Дуня, пошли домой …

Смотреть на это было невыносимо. Семен подошел и попытался увести тетю Машу. Он запричитала еще громче и вцепилась руками в гроб.

– Дуня, не бросай меня здесь, я не хочу! Я уйду с тобой!

– Тетя Маша, не надо, успокойтесь.

– Сема, милый, что же это делается? За что, Сема?

– Пошли, тетя Маша, не надо плакать.

Семену удалось отвести ее от гроба. Она разревелась, уткнувшись в его чертову чешую.

Марк сказал короткую речь. Крышку гроба закрыли. Он больше никогда не увидит ее лица. Гроб опустили в могилу. Марк первый бросил в могилу пясть земли. Медленно подходили люди, и было слышно, как комья земли звучно ударяются о крышку гроба. От этого звука в душе Семена поднималась тошнотворная отвратительная муть. И, правда, за что?

Народ стал расходиться. Пожилой человек с надменным холеным лицом снова привлек внимание Семена. Вот он поговорил о чем-то с Марком. Марк нашел глазами Семена и жестом подозвал его к себе.

– Это тот самый молодой человек, уроженец этой деревни, о котором я говорил вам.

– Очень хорошо. Родители погибшей живы? Хорошо. Они присутствуют здесь? Очень хорошо – и, обращаясь к Марку, добавил, – Обеспечьте им пожизненный трансфер с возможностью бесплатно приобретать товары в разумных пределах.

– Родители Даши не знают ничего об Управлении. Трансфер их только испугает, – сказал Семен.

– Вы так считаете? – незнакомец удивленно посмотрел на Семена – Ну, тогда выделите им эквивалентную денежную компенсацию. Я лично подпишу платежные документы.

Семен поставил памятник на могиле Даши. Ничего особенного, – гранитная плита с Дашиным барельефом и надписью. Настоящий памятник он построил на Дашиной планете, которую попросил передать ему. Там был построен склеп, внутри которого он сделал макет их родных мест в натуральную величину. Когда Семен входил в склеп, из Дашиного дома появлялся ее фантом. Они, взявшись за руки, гуляли по их любимым местам, купались в реке, бродили по лесу и без умолку болтали о всяких пустяках. Опьяненный ее близостью, он всегда пытался ее поцеловать, но Даша каждый раз противилась его объятьям. Очарование встречи исчезало. Она возвращалась в свой дом, а Семен прямиком отправлялся в Таурикию, где и нагружался по самую ватерлинию.

На утро после Таурикии он бродил как неприкаянный, не зная, куда себя девать, и один раз, сам не зная зачем, зашел в приемную Марка. Люся сидела за столом, погруженная в работу.

– Слушаю Вас, – сказала она не поднимая головы.

Семен молчал, тупо глядя перед собой.

– Я внимательно Вас слушаю. Какой у Вас вопрос? – Люся подняла голову. – Ой, Сема, это ты.

Взглянув на него еще раз, она добавила:

– Ты зеленый как огурец. Пил вчера?

– Пил, не помогает.

– Садись, сюда … сюда. – Люся усадила его в кресло. – Дать воды? Тебе теплой, как в прошлый раз? Лучше жажду утоляет? Марк вызвал?

– Нет.

– Доложить о тебе?

– Не надо.

– Все ясно. Подожди минутку, я только одно дело закончу.

Она села за стол и застрекотала клавишами. Потом треск клавиатуры смолк.

– Попил? Тогда пошли. – услышал Семен голос Люси.

Она потащила его в предбанник.

– – Переодевайся. Снимай с себя свою чертову чешую. Будем расслабляться.

Люся уже раздевалась. Семен скинул одежду, надел первые попавшиеся спортивные штаны и какую-то футболку. Они вышли в место для отдыха. Люся была босиком в шортах и короткой блузке, завязанной узлом на груди. Что-то больно кольнуло его в сердце.

– Если тебе неприятно, я могу переодеться.

– Не надо.

Пахло фиалками. Тонкий аромат напоминал его детство. Кое-где виднелись цветы.

– Я путешествовала на LZ-3728, чтобы изучить запах местных цветов. Надеюсь, что теперь похоже на фиалки.

– Похоже.

Они подошли к обрыву. Озерцо, пляж, лес, – ничего не изменилось. Люся скинула одежду. Ее бронзовое тело тоже осталось прежним, стройным, сильным и красивым.

– Ныряем?

Он тоже разделся, и они прыгнули вместе. В воздухе Семен старался повторять движения Люси. Поплыли к пляжу. Семен плыл помедленней, чтобы Люся не отставала. Она первая выбралась на мелководье и шла на шаг впереди Семена. Вдруг она остановилась и повернулась к Семену лицом. Теперь они стояли вплотную друг к другу. Она погрузила руки в его волосы и легонько пригнула его голову. Влажные полураскрытые губы девушки прижались к его губам. Он поднял ее на руки, понес к пляжу и лег с ней на одеяло, на котором были нарисованы джунгли и огромная черная пантера. Руки девушки крепко обвились вокруг его шею. Теперь он чувствовал только движения ее упругого, гибкого тела и слышал ее жаркое прерывистое дыхание. «Даша» – прошептали его губы. Люся застонала в такт плавным движениям его тела, и вдруг из ее груди вырвался крик, крик свободной дикой птицы. Потом они снова поплыли по волнам наслаждения, и, когда девятый вал захлестнул их, Семен уже не расслышал ее крика, потонув в сладостном блаженстве.

Дни тянулись вереницей будничных дел. Все было бессмысленно, буквально все.

И во всем, что Семен делал, он находил элементы того свинства, которое они обсуждали с Дашей. Он механически выполнял поручаемую ему работу. Зачем он это делал? Почему не уходил из Управления? Все медленно катилось под откос, и казалось, что это будет длиться вечно.

По ночам ему стал сниться сон, где он снова встречался со стариком, одиноко сидящим на высоком речном берегу.

– Вся наша жизнь – это испытание. Настало время испытать тебе жгучую боль потери и зыбкую топь бессилия.

– Для чего?

– Чтобы познать самого себя – запомнил Семен непонятные слова старика.

Однажды, повинуясь неосознанному порыву, Семен заглянул в родную деревню, и тут вдруг вспомнил про «денежную компенсацию», которую Управление уже выделило семье Даши. Он пошел к Дашиному дому. Тетя Маша собиралась за клюквой.

– Тетя Маша, можно я с вами за клюквой пойду?

– Иди, коли охота.

Семен шел за тетей Машей по болоту.

`

– Ну и чего это ты за мной увязался?

– За клюквой.

– Ой ли? Зачем тебе клюкву собирать? У тебя столько денег, что ты всю клюкву, что на болоте растет, скупить можешь. Вона, ты какой памятник на Дунькиной могиле отгрохал, поди, немеренных денег стоит.