Проснуться невестой (СИ) - Обская Ольга - Страница 37

Водитель без лишних вопросов выполнил распоряжение. Машина отъехала. Они направились к дому. Напряжение с каждым шагом нарастало. Вошли внутрь. Дверь закрылась. И в то же мгновение Виктор прижал Алесю к стене и завладел губами. Ей передалось его нетерпение. Его жар, его боль. Его сметающее желание. Он не мог больше сдерживаться. Не мог. Ни секунды. Он слишком долго ждал. Как в их танго дошёл до высшей точки кипения. Она нужна ему здесь и сейчас, иначе сгорит.

От его жадных требовательных губ мутилось сознание. Она закрыла глаза и отдалась ощущениям. Его поцелуи опустились на шею. Горячее дыхание обжигало ключицы, смешивалось с шёпотом:

– Алеся… я с ума сойду…

Он подхватил её на руки и отнёс в комнату. Реальность уплывала. Поставил на пол. Попытался восстановить дыхание, прижавшись лбом к её лбу. Сказал серьёзно:

– Помнишь, ты спрашивала, смог бы я остановиться, как Витольд? Скажи «нет» прямо сейчас. Или ещё лучше держи под рукой тяжёлый канделябр. Потому что если скажешь «да», я не остановлюсь. И не надейся.

Канделябр? Нет, губы прошептали совсем другое:

– Да.

– Алеся… – почти стон.

Он снова её поцеловал. Нежно. Но надолго его не хватило. Движения сделались порывистыми нетерпеливыми ненасытными. Она положила руки ему на плечи и принялась терзать тонкую ткань рубашки. Приятная прохлада шёлка, но сейчас ей хотелось коснуться горячей кожи. Он почувствовал это. Рубашка отлетела в сторону. А потом его пальцы занялись пуговицами на её блузке. Губы целовали каждый освобождённый сантиметр…  

– Эдвард. Эдвард, ты где? – в затуманенное сознание Виктора ворвался мужской голос.

Шевцов отмахнулся от него, просто отключил. Ему было не до того. Блузка Алеси была откинута в сторону, и он мог касаться губами гладкой смуглой кожи, умирая от желания.

– Эдвард, сын, ты наверху?

Лорд Валентайн? Виктор еле сдержал готовое вырваться забористое ругательство. Пусть убирается к чертям немедленно. Но отец Эдварда продолжал требовательно звать сына. Более того, его шаги послышались на лестнице, ведущей на второй этаж. Чёрт!

Чего Виктору стоило оторваться от Алеси. Внизу нестерпимо ныло.

– Вернусь через пару минут, – пообещал он, накидывая рубаху.

Шевцов подошёл к графину с водой, стоявшему на столике, и залпом осушил стакан. Помогло мало. Сейчас бы холодный душ.

– Эдвард!

Виктор выходил из комнаты со стойким желанием спустить гостя с лестницы.

– Что ты хотел, отец? Я, вообще-то, сейчас занят. Поговорим завтра.

– Я на пару слов, – Лорд Валентайн выглядел возбуждённым.

Шевцов даже не стал приглашать его в кабинет, чтобы тот понял, что ему не рады. Они сели на диване в холле.

– Эдвард, пришёл сказать… пока не знаю почему, но акции резко скакнули вверх. Сейчас разговаривал с Лордом Теодором. Он приехал сегодня днём. Собирается провести в столице уикенд. Старый хрыч поделился, что не только не будет требовать немедленного возвращения кредита, а готов ещё вложить средства в твой бизнес. Крупную сумму. Так что можешь разрывать помолвку.

– Что?! – Виктор посмотрел на Валентайна так, что тот изменился в лице и осел. – Немедленно вон!

– Эдвард, я же хотел как лучше…

– Я люблю Мелиссу, и она станет моей женой! А теперь вон!

Виктор поднялся и сделал недвусмысленный шаг в сторону Валентайна. Не хотелось бы вышвыривать за шкирку, всё-таки как бы «отец», но ещё минута – и Шевцов за себя не отвечает.

Лорд, видимо, почувствовал реальность угрозы и быстренько ретировался, бросив у двери:

– Поговорим завтра. Вижу, ты сегодня немного не в духе.

Виктор хотел пойти, запереть за ним дверь. Но внезапно почувствовал приступ слабости. Плюхнулся на диван. Что за ерунда? Картинка перед глазами покачнулась и поплыла. Несколько секунд он боролся с головокружением, но слабость только нарастала. Глаза начали слипаться, будто он трое суток не спал. Ещё пара секунд – и сознание отключилось.

Алеся сладко потянулась. Дрёма отступала медленно. Не хотелось вот так сразу выныривать из сна. Тем более такого… чувственного. Ей снились поцелуи и откровенные прикосновения. Ей снился он. Горячий, порывистый, ненасытный…

Но что-то мешало, что-то было не так. Ладонь скользнула по простыне. Чуть грубоватый шершавый материал. Хэбэшка? Почему не шёлк? Мысль больно уколола, заставив распахнуть глаза. Что это? Взгляд упёрся в серовато-буроватый подтёк на нежно-персиковых обоях. Подтёк?! А, ну да. Соседи сверху затопили на прошлой неделе. Чем только Алеся не пыталась оттереть этот развод – только хуже делала. Эх, придётся переклеивать обои. Так, стоп! Какие соседи сверху?! Какие подтёки?! Какие обои?! Алеся, вообще, где?!

Ответ, как гром среди ясного неба – дома! Дома? Дома! ДОМА!!! В своей однокомнатной хрущёвке. Выходит, у них с Шевцовым всё получилось! Она соскочила с кровати и подбежала к окну. Уютный дворик встретил знакомой картинкой летнего утра. Красавцы-клёны. Дети в песочнице. Мамы с колясками. И два стража: Вероника Павловна с Натальей Семёновной, уже заняли наблюдательный пункт – скамейку у подъезда.

Всё так обыденно, привычно. Алеся вдруг на мгновение усомнилась – события прошедшей недели, которые начались с пробуждения в купе-люкс в компании босса… не приснились ли они, вообще? Особняк в сосновом бору, в панорамные окна которого по вечерам заглядывала такая сказочная звёздная синева; автомобильная компания, так и не потонувшая, благодаря их с Шевцовым стараниям; взрывное танго, под овации ошалевшей публики  – это всё явь?

Накатила какая-то необъяснимая ностальгия. Пока находилась там, всё время хотелось поскорее вернуться домой. И вот Алеся дома. Может, даже и не исчезала никуда. Отчего же тоска?

Она судорожно начала носиться по комнате в поисках смартфона. Надо взглянуть на дату. Встреча с Брайоном проходила в пятницу, 13 июля. А сегодня какое число? Девайс нашёлся на прикроватной тумбочке. На экране предупреждающе мигал значок низкого заряда батареи – но это ерунда, главное – дата: воскресенье, 22 июля. От сердца отлегло. При всём желании Алеся не смогла бы проспать восемь суток.

Машинальным движением поставила смартфон на зарядку, краем глаза заметив на прикроватной тумбочке какой-то бланк. Оказалось – больничный. На имя Чистяковой Алеси. Согласно документу, она целую неделю болела ангиной, а с понедельника ей предписано выйти на работу. Это, что же, Мелисса после перемещения на Землю сразу слегла с больным горлом и всё это время провела в постели? Скучно, наверно было. Зато никаких злоключений. Лежи себе, телевизор смотри. И потом – хорошо, что Мелиссе не пришлось на работу вместо Алеси ходить. А то мало ли…

Алеся сунула справку в сумочку (хороший документ – пригодится) и отправилась в ванную. Открыла воду и замерла возле зеркала. На шее болталось ещё одно доказательство, что события прошедшей недели – это не сон. Серебряные крылышки богини танца. Подарок Виктора. Щемящее чувство сдавило грудь. Пальцы коснулись кулона. Глаза закрылись. Она снова услышала низкий волнующий голос: «Я уже и так основательно влип»… Да как только Алеся, вообще, могла усомниться, что произошедшее не было реальностью?! Разве могли бы все те зашкаливающие эмоции быть просто сном?! Они слишком живые, слишком настоящие, слишком горячие. Сам Виктор слишком горячий, чтобы быть образом из сновидения. Ох, особенно вчера… Краска залила лицо, а сердце начало упорно выскакивать из груди, когда вспомнила, чем закончилось их возвращение с концерта.

Алеся плеснула на лицо холодной воды. Но что произошло потом? События понемногу начали всплывать в памяти. Им с Шевцовым помешали. Явился отец Эдварда. Алеся чуть не умерла, когда Виктору пришлось выйти. Она бросилась к графину с водой, чтобы хоть как-то унять жар. Выпила залпом стакан. А потом… потом вдруг накатила сумасшедшая слабость и сонливость. Алеся едва успела плюхнуться на кровать и отключилась.