Босс знает лучше (ЛП) - Старр Матильда - Страница 14

А он вдруг невероятно нежным и уютным жестом закопался лицом в мои волосы, судорожно втянул воздух — и никакие объяснения сразу стали не нужны. Я знала, была уверена — он скучал, ждал, тянулся ко мне.

А сейчас уже не хотел ждать.

Его рубашка казалась мне лишней, ткань — слишком грубой. Она разделяла мои ладони и горячую кожу, под которой надрывисто билось сердце. Прижавшись, я отчетливо ощущала его руки на своей талии. Они сжимали так сильно, так уверенно, что сомнений не оставалось, ему тоже не хочется сейчас меня отпускать.

А я… Я вновь металась между тем, чтобы сделать шаг навстречу и отступить на два. Замерла, словно в нерешительности. Ладонь неловко поднялась по его груди, боязливо коснулась шеи, очертила едва выступившие иголочки щетины.

— Инна, мы… — начал было Дмитрий Викторович.

— Не хочу. Пожалуйста, не сейчас.

Дмитрий Викторович судорожно втянул воздух, а я словно занималась изучением, так близко рассматривая его губы, мягко касаясь их пальцами. Он захватил губами подушечки моих пальцев, нежно поцеловал и, взяв меня за запястье, прикоснулся губами к ладони — так интимно, так отчаянно, что мурашки колкими иглами вонзились в кожу, разрастаясь по всему телу неудержимой волной.

Я не дышала. Совсем забыла, как дышать, когда его губы очертили дорожку до запястья. Наверное, эти сокровенные касания были предназначены для того, чтобы что-то донести до меня, но рядом с этим мужчиной я не могла думать. Лишь смотрела в его зеленые глаза без возможности оборвать этот контакт. Его взгляд горел как тысячи костров в ночи, но расшифровать его…

Было ли в нем желание? Была ли страсть? Симпатия? Привязанность? А может быть, любовь? В этой глубине клубились тысячи эмоций и ни в одну из них я не хотела верить. Просто боялась. Боялась поверить, окунуться в омут с головой, чтобы в итоге получить разбитое сердце.

И все же не могла отказаться от острого желания привстать на цыпочки и прикоснуться губами к его губам. А потом не смогла отстраниться, получив немедленный и такой горячий отклик. Не смогла не запутаться пальцами в его коротких волосах на затылке.

Дмитрий Викторович отвечал на мой поцелуй. Сначала мягко и нежно, стараясь не давить. Разрешал самой выбирать, что между нами будет дальше. А я продолжала изучать. Медленно исследовала губы, скулы, подбородок, боялась, но упорно шла вперед, не оставляя себе путей для отступления.

Мой прерывистый вдох стал началом. Я решилась. Стянула с босса пиджак, чтобы он с тихим шелестом свалился прямо на пол туда, где уже валялись мои зонтик и сумочка. С упоением гладила широкие плечи, трепетно касалась спины и целовала. Не останавливалась ни на миг, смакуя его губы. Словно находилась во сне, но теперь… До отчаяния боялась спугнуть наваждение.

— Инна, вы…

Я не дала ему договорить, снова целуя в губы. Боялась, что всего одно лишнее слово, неосторожное слово может спугнуть этот миг. И он рассеется, а потом уже не решусь. Просто не решусь откликнуться, согласиться, признаться самой себе, что остро нуждаюсь в этих губах, в этих объятиях, в аромате, что окружает плотным коконом, будто дает защиту.

И вообще с этим мужчиной мне ничего не страшно. За ним можно и в огонь, и в воду, и на охраняемый склад. А еще — в омут с головой, в реку, в море, в океан. С ним можно в разведку, в горы, в небеса, рассекая облака крыльями самолета. С ним не страшно, потому что он надежный.

— Инна…

Дмитрий Викторович тяжело отстраняется, всматривается в мое лицо, пытаясь отыскать в нем… Что? Да кто его знает? Но я улыбаюсь. Улыбаюсь широко и открыто, чуть стеснительно, но счастливо. Так, как, наверное, уже давно не улыбалась. Просто забыла, каково это.

Делая шаг в сторону, он отпускает меня, и мне вдруг становится холодно. Настолько холодно, что дрожь одиночества вновь пронзает кожу, а я задыхаюсь. Он что, уходит? Слышу каждый шаг. Они отдаются в сердце набатом. Вздрагиваю. Лишь бы не расплакаться. Конечно, это в моих снах он давно уже мой, а наяву… Неужели вся его нежность — только показалась? Не знаю, как ноги до сих пор держат, но обернуться не могу.

В полнейшей тишине раздается щелчок замка. А крепкие руки уже ложатся на плечи, спускаются по груди, очерчивая формы, прикасаются к животу и снимают плащ. Легко и свободно, не встречая сопротивления.

Мигом оборачиваюсь. Страсть захватывает, эмоции затапливают, и я встречаю его губы — такие же жаждущие, такие же дикие, голодные, как и мои. Поцелуи становятся другими — требовательными, настойчивыми.

Он расстегивает пуговички моей блузки, рычит, когда не получается с первого раза, но от жадных касаний не отказывается. Ему, наверное, тоже кажется, что всего этого слишком мало. И мне мало. Мало ощущать его горячую кожу сквозь ткань, мало чувствовать только поцелуи.

Не выдержав, он крепко прижимает меня к себе и прямо так — спиной, ведет к моему столу. Свободной рукой сметает с него все, что мешает нам двоим быть вместе. Слышу, как падает органайзер и на пол сыплются ручки с карандашами, как с шелестом разлетаются документы, но сейчас мне на них наплевать. Босс знает лучше. Он лучше знает, что можно ломать, а что нет. В конце концов, кто я такая, чтобы запрещать ему делать это?

Одним резким движением он усаживает меня на столешницу. Прижимается всем телом, словно желая слиться, соединиться со мной, а я и не отказываю, обвивая его бедра ногами.

Кажется, с этого у нас все и начиналось. Тогда — в моем самом первом сне. И я могу точно сказать — наяву всё гораздо лучше. Эта мысль мелькает мимолетно, а потом я уже не могу думать, только чувствовать, ощущать и растворяться.

Одна его рука скользит вверх по чулку, пробирается под юбку, встречаясь с кружевной резинкой, но не останавливается, а исследует дальше, соприкасаясь с кожей. Гладит бедра совсем близко от края белья, но изменяет направление и скользит по ягодице, а я обмираю. В этот самый миг невыносимый жар охватывает лоно, сжимает мышцы, вынуждая испытывать сильное желание. Я хочу его в себя — бесстыдно, бессовестно, до шипения сквозь сжатые зубы.

Вторая же рука ловко вытаскивает заколку. Крупные локоны — спутавшиеся, рассыпаются по плечам, а он жадно вдыхает их аромат, впитывает запах, скользя носом по моей шее. Веки закрываются непроизвольно, а сквозь приоткрытые губы вырывается стон. Настолько оглушительный, что я теряюсь, всего на миг, за который происходит невероятное.

Как оказалась стоящей на коленях на диване, я не смогла бы рассказать и потом. Ледяная кожаная обивка холодила разгоряченную кровь, а мой мужчина стоял позади меня точно так же, на коленях, с силой удерживая мои руки на спинке дивана. Его губы нежно касались моего уха, чувствительного местечка за ним, шеи, затылка и плеча. Он зарывался носом в мои волосы, шумно дышал, но был напряжен, будто сдерживал себя.

Ждать было невыносимо. Я сама подалась назад, бессовестно ударяясь ягодицами о его пах. Терлась, ощущая, как член налился и оттопыривал штаны, которые в этой игре совершенно точно был лишними. Его ладони скользнули мне на талию, сильнее прижали меня к спинке дивана и легко пробрались к чулкам, лаская ноги. Он поднимал мою юбку, собирал ткань, задирая ее, и гладил ягодицы, словно оценивая. Прижимался пахом к самому лону, а я ощущала член, который трется о слои ткани — штанов и белья, соблазняя, распаляя еще больше, дразня.

— Не играй со мной. — шепчу, прошу, умоляю.

Я больше не в силах терпеть, а он с треском рвет мою блузку, легко избавляя меня от лифчика. Горячие ладони с силой сжимают грудь, но тут же с нежностью гладят, слегка пощипывая сжавшиеся горошины сосков. Обнажённой спины касаются его губы. Короткие порывистые поцелуи сменяются мягкими касаниями, вызывающими дрожь наслаждения. Это лучше, чем сон. В сто раз лучше, чем любые мечты.

Пальцы одной руки продолжают терзать грудь, то сдавливая, то лаская, а вторая медленно пробирается ниже, проникая под тонкую ткань трусиков. Понимаю, что я уже мокрая и он тоже сейчас поймет это, но стыда больше нет. Мне нестерпимо хочется, чтобы он быстрее прикоснулся ко мне там. Не пальцами, нет, но хотя бы так. Пока хотя бы так.