Сирийский синдром (СИ) - Кравченко Ольга - Страница 29

====== Глава 15. Сирийская рулетка. ======

Затянутое плотными серыми облаками небо стало для Пчелкина такой же неожиданностью, как и то, что его не повели привычно в дом, а остановили посреди центрального круга, почти рядом с колодцем. Топить, что ли, собрались? Следующим сюрпризом, даже большим, чем молча снующие вокруг, несмотря на ранний час, боевики, стало появление Зафара, который приближался к нему со стороны дома вместе с Марьям. Позади него, то и дело поднимая голову в, казалось бы, тихое небо, следовал его правая рука, что отличался постоянной садисткой улыбкой на губах. Сейчас же тот был не в меру серьезен, даже чересчур.

- Почти все готово, осталось пару машин загрузить.

Одновременно с Зафаром кто-то остановился за его спиной. Пчелкин пока ровным счетом ничего не понимал, но уже чувствовал, что до сих пор вяло текущие события входят в новый поворот.

- Что со вторым? – Не глядя на Пчелкина, спросил Зафар.

- Ребята приводят в чувство.

- Он должен все понимать и осознавать. – Зафар неожиданно повернулся к сестре. – Иди, он нужен мне в адеквате через десять минут.

Вот что ему не показалось, так это мимолетный взгляд Марьям, когда та проходила мимо него, и ее дрожащие ресницы. Похоже, все происходящее для нее не меньший сюрприз.

- Мне было с тобой хорошо, – наконец, обратив на него свой взгляд, Зафар подошел и остановился прямо напротив него, – но нам придется расстаться. Пришло время отснять финальную сцену.

- Освещение хромает. – Начав понимать, Пчелкин почему-то не испытал ни страха, ни боли, только грусть, грусть от того, что остаться ему в этой чужой земле, а не с родителями, как он всегда хотел, что не увидит он больше Олиных глаз, не коснется ее губ, не обнимет сына и дочь.

- Главное, чтобы актеры были в форме. – Усмехнулся Зафар. – А насчет освещения не волнуйся. Даже хорошо, спецэффекты еще ярче будут.

Мелькающим по сторонам взглядом Пчелкин отмечал и почти полностью груженые оружием джипы, и обкладывающих дома соломой боевиков, и разворачивающего что-то типа переносной кинокамеры правую руку Зафара. Заметил и двоих, ведущих за уздцы по паре лошадей, и еще одного, протягивающего по земле три разноцветных провода.

- Один грим и декорации чего стоят. – Сердце пока еще сохраняло спокойный ход, но ощущение дерьма знакомой ломотой заполняло суставы. Для Пчелкина сейчас важнее всего было обломать Зафара в главном – не дать ему испытать последнее удовлетворение, остаться для него в памяти той еще занозой.

- Естественность – мой козырь. Но, – продолжал усмехаться тот, осматривая запекшуюся кровь на его висках да начавшие заживать ссадины на груди, – все же следует освежить. Все-таки, прямой эфир.

Одновременно с тем, как, обернувшись назад, он отдал знак закончившему установку камеры подельнику, за спиной Пчелкина послышался шорох сбивчивых шагов. Повернутая вбок голова, встретившиеся взгляды. Леонидыч, тяжело дыша, молчал, и было видно, понимал – сегодня они оба в главных ролях. Прежде, чем помощник Зафара, в последний раз поправив кастет на руке и опустив на лицо маску, замер напротив Пчелкина, тот успел заметить, что Марьям нигде нет.

- Я крайне огорчен, – одновременно с замигавшим огоньком камеры раздался спокойный, ровный голос Зафара, – тем, что так расхваливаемое мне российское командование оказалось столь нерасторопным. Да и при его хваленом стремлении до последнего стоять за своих крайне недальновидно было активизировать провокационные налеты своей авиации на наши позиции после того, как мы ясно дали понять, что будет с находящимися в наших руках их соотечественниками. И сегодня я намерен показать всему миру не только то, как мы поступаем с неверными, но и развенчать миф о хваленом русском единстве. Кровь ваших людей будет на ваших руках, господин президент, если вы продолжите гнуть свою линию, а не дадите моему отряду уйти. В случае, если вы выполните наши условия, у вас будет еще шанс успеть спасти своих людей. Я даю вашим помощникам пять минут сообщить вам о моем обращении и стать участником нашего прямого эфира. А пока об исполнителях главных ролей…

Успевший напрячь мышцы живота Пчелкин смог встретить кастет, но тот отнял все его внимание, отодвинув на второй план продолжавшего свою праведную речь Зафара. Зажавшая горло рука стоящего за спиной боевика не дала согнуться, огонек камеры блеснул в глаза. Вот она, мать ее, минута славы…

- Вы уверены? – Командир отряда «аллигаторов» поднял глаза на стоящих по ту сторону огромного стола с разложенной на нем картой троих мужчин.

Каким-то внутренним чутьем Белов, Космос и Фил только ускорили шаг, когда увидели поднимающуюся в небо новую группу вертолетов. В последние полтора суток полеты, казалось, производились безостановочно. Классическая тактика давления на противника сейчас, как им казалось, может иметь совсем не тот результат. А потому ворвавшегося в казарму командования Космоса никто сдерживать не стал.

- Найдите десять отличий. – Положив на стол перед полковником две фотографии, Филатов продолжил буравить того взглядом.

- Нам сообщали о возможном пленении сотрудников ФСБ, – полковник идиотом не был, а потому смотрел на картинки ровно две секунды, по одной на каждую, – но разведка так и не смогла добыть подтверждений этому.

- Нахрен! ... – Чертыхнувшись, Космос отпихнул взявшего его за руку Белова. – На пенсию вашу разведку! Это, – хлопнувшая по фотографиям ладонь, – не подтверждение?

- Успокойте вашего друга, Александр Николаевич. – Командир «аллигаторов» продолжал сохранять завидную выдержку. – Никто не говорит, что в свете новых фактов мы оставим прежнюю тактику. Но именно из-за этого, – переброшенный с друзей на фотографии и обратно взгляд, – сейчас пороть горячку не просто неразумно, а более того опасно.

- Опасно и дальше продолжать давить на конченых отморозков, которые не дрогнут поставить ребят в качестве живого щита! – Космос искренне не понимал, почему они уже пятнадцать минут знают, где Пчелкин, и ничего не делают.

- Хатини до кучи, что урод конченый, еще и падок до эффектных заявлений. – Оставался невозмутимым офицер, и только покусывание губ выдавало цену этого спокойствия. – Уйти по-тихому не в его характере. А потому…

- Товарищ полковник! – В казарму без предупреждения вбежал офицер чином чуть пониже и положил на стол планшет, четкая картинка которого резко контрастировала с шипящим звуком и шумом, за которым слов было не разобрать. – Это идет сейчас на весь мир. Президент в курсе.

- Выключить все телефоны! – Скомандовал полковник так, что все, словно подопытные кролики, тут же выполнили команду.

«В случае, если вы выполните наши условия, у вас будет еще шанс успеть спасти своих людей. Я даю вашим помощникам пять минут сообщить вам о моем обращении и стать участником нашего прямого эфира. А пока об исполнителях главных ролей…» – уже более четко раздалось из динамиков. А увиденное следом заставило не только Космоса, но и Фила с Сашей, заскрипев зубами, зарыться руками в волосы так, что даже не заметить вырванных в отчаянии клоков.

- Коршун, я Сокол. Замрите. Оставайтесь на месте, но не светитесь. – Не отводя взгляда от экрана, командир «аллигаторов» схватил рацию.

- Понял тебя, Сокол. – Прошипела та в ответ.

- Гнида! – Одновременно с тем, как кастет обрушился на грудь Пчелкина, вынуждая его ноги подкоситься, а самого его повиснуть на руках держащих его боевиков, Кос был готов сквозь экран протянуть руку к стоявшему на переднем плане боевику в маске и замкнуть пальцы на его шее.

«Двое сотрудников ФСБ, так и не назвавшие своих имен, будут казнены на глазах всего мира, чтобы показать нашу решимость бороться с неверными. Казнены вашими руками, господин президент.»

В ту же секунду появившегося в кадре Введенского поставили на колени лицом к камере и закрепили в его ногах небольшую коробочку, шедшие от которой провода выдавали в ней отнюдь не сундук с пиратскими сокровищами и даже не шкатулку с секретом. Демонстративно приближенная камера продемонстрировала светящиеся на ней цифры – “45:00″