Месть Рейган и конец помолвки Эмили (ЛП) - Фолкнер Тэмми - Страница 4

Он берёт тест и несколько секунд на него смотрит, а потом переводит взгляд на меня. В его глазах появляются слёзы, но он берёт себя в руки. А потом кивает. Едва заметное движение. Всего одно. Я падаю в его объятия и всхлипываю, уткнувшись в его плечо.

— У нас с тобой, Эм, будет ребёнок, — мягко говорит он.

Он приподнимает меня, держа руками за попу, и я обвиваю ногами его талию. Логан несёт меня в спальню и снимает через голову мою футболку. Потом ловко расстёгивает лифчик и опускает меня на кровать. Он возвышается надо мной, снимая с меня брюки, а затем и трусики, пока я не оказываюсь полностью обнажённой.

Я не шевелюсь, потому что моё сердце переполняет счастье, а кровь стучит в ушах. Освободившись от своей одежды, он возвращается ко мне, но не целует меня в губы. Вместо этого Логан опускается на колени и покрывает поцелуями мой живот. Он приподнимает меня и опускает чуть выше на кровати, чтобы ему было удобнее.

— У нас с тобой, Эм… — повторяет он, а его пальцы легонько щекочут мой живот.

Он по-прежнему плоский. Срок ещё слишком маленький, чтобы было заметно, но я тронута тем, с каким трепетом и нежностью он к нему прикасается. Его ладонь опускается на мой живот, и я накрываю его руку своей.

— Логан, что, если наш малыш будет таким же, как я? — спрашиваю его, и мой голос внезапно надламывается. — Я никогда не смогу прочитать ему сказку перед сном.

Он берёт мою руку и прижимает её к своему сердцу.

— Но я-то могу. — Зажмурившись, он делает глубокий вдох через нос, а потом его голубые глаза смотрят прямо на меня. — До встречи с тобой, Эм, у меня даже не было голоса, — говорит он. — Ты дала его мне. Так позволь мне им воспользоваться. Я буду ему читать. Буду читать до тех пор, пока горло не начнёт гореть.

— А что буду делать я?

Он нежно улыбается.

— Ты будешь делать то, чего я не могу. Будешь ему петь. Познакомишь малыша с музыкой. Мне это не под силу. — Это правда. Логан может чувствовать ритм, но не более того. Он никогда не оценит музыку так, как может оценить слышащий человек. — Мы дополняем друг друга, Эм, — продолжает он. — Так было всегда. Ты ударила меня по лицу, потому что я был придурком, но в то же время ты заставила моё сердце трепетать, и я тебя хотел. Хотел всю тебя.

Он поднимает мою ногу, подносит её к своему рту и начинает прокладывать дорожку поцелуев от лодыжки до колена. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я закидываю вторую ногу ему на плечо. Он ухмыляется и прижимает их к моим плечам, погружаясь в меня одним медленным толчком. Если бы сейчас я повернула голову, то могла бы дотронуться губами до лодыжки.

Он берёт меня медленными, ленивыми движениями, пока я не начинаю хныкать и ёрзать под ним.

— Что-то не так? — поддразнивает Логан. Ему прекрасно известно, что я ненавижу медленно и спокойно. Он толкается в меня, и я приподнимаю попу как можно выше, чтобы ощутить каждый его божественный сантиметр.

— Ещё, — хнычу я. Он целует мою лодыжку и раздвигает мне ноги, опуская их на кровать по бокам от себя. Я сжимаю его плечо, и он переворачивает нас, но наши тела всё ещё соединены. Вот такие мы с Логаном — связаны в самых простых вещах. Так всегда было. И всегда будет.

— Воспользуйся мной, — дразнит он. — Возьми меня так, как тебе этого хочется.

С ленивой ухмылкой на лице он убирает руки за голову, разведя в стороны локти. Я сжимаю его внутренними мышцами, и его глаза закрываются.

— Что-то не так? — ласково интересуюсь я, поднимаясь и опускаясь на нём быстро и глубоко.

— Слишком хорошо, — закрыв глаза, стонет он. — Слишком узко. Слишком сильно.

Он кладёт руки на мои бёдра, тем самым останавливая меня, и крепко держит.

— Ты сможешь так делать, когда в твоём животе вырастет мой ребёнок? — мягко спрашивает он. А его большие пальцы рисуют круги на моих бёдрах.

— Ты имеешь в виду, когда я стану совсем толстой? — со смехом поправляю я, и он морщится от того, что я его сжимаю.

— Не толстой, Эм, — отвечает он, обхватывая руками мои груди и легонько их сжимая. — Наполненной нами, — шёпотом произносит он.

— Полегче, — жалуюсь я. — Они немного болят.

Он поднимает глаза и хмурится.

— Правда? — спрашивает меня, но не прекращает ласкать большими пальцами набухшие вершинки. А потом тихо произносит: — Прости, что им больно.

Он обращается с моим телом так, как будто впервые его видит.

— Просто будь поаккуратнее, — отвечаю я.

Он сдавленно смеётся.

— О, и это говорит женщина, которая не любит нежно и медленно. Ты уж определись.

Я сразу начинаю двигаться, мои движения длинные, уверенные и быстрые, и с каждым разом я всё глубже и глубже вбираю его в себя. Он протягивает руку к моим складочкам и делает то, в чём реально хорош. Он ласкает мой клитор и находит ритм, который мне нравится. Мои ноги начинают дрожать, и мне приходится упереться ладонями в его грудь.

— Логан, — со стоном произношу я.

— Сейчас, — умоляет он. — Пожалуйста, кончи. Я долго не продержусь.

Он не разрывает зрительного контакта. Как и всегда, он наблюдает за моим телом, отмечает вибрацию моего горла, прерывистое дыхание, дрожь моих бёдер.

— Уже, — отвечаю я, и моя спина изгибается дугой с силой, сопоставимой с моими чувствами к нему. Я кончаю, двигаясь на нём, и одновременно он пульсирует подо мной, изливаясь в меня с громким стоном.

Я падаю ему на грудь. Его руки медленно поглаживают мою спину, вверх и вниз, туда и обратно. Потом он переворачивается и ложится на меня. Прикладывает ухо к моему животу и смотрит на меня.

— Там растёт частичка нас двоих, — с волнением произносит Логан.

Пробегаю пальцами по его волосам и улыбаюсь.

— Ага, — отвечаю ему. — Я знаю. — Тяну его за волосы, вынуждая посмотреть на меня, и спрашиваю: — Ты счастлив?

Взгляд его голубых глаз такой глубокий и чистый, что я нисколько не сомневаюсь в его искренности.

— Счастливее и быть не могу, — говорит он. А я ему верю. И всегда верила, даже тогда, когда он не мог поверить мне. — Что ты будешь делать с учёбой? — интересуется он.

— Мы что-нибудь придумаем, — отвечаю я. — Как всегда.

— Ага, — вздыхает он. Его глаза закрыты, а ухо прижато к моему животу, как будто он пытается услышать звуки новой жизни, растущей внутри.

Там растёт новая жизнь. Наша. Общая.

— Давай поженимся? — выпаливаю я.

Он кивает и тянется, чтобы поцеловать меня.

— Давай, — соглашается он. И я ни на секунду не сомневаюсь, что он в самом деле этого хочет.

Пит

Рейган прибьёт меня, когда вернётся домой и увидит здесь всех этих ребят. Я знал, что придёт Гонзо, потому что он звонил и спрашивал, можно ли ему провести вечер с нами. Иногда он так делает. Мне действительно нравится этот паренёк, так что его присутствие совсем не напрягает. Но он, должно быть, позвал свою девушку, которая приходится младшей сестрой Эдварду, парню, которого я встретил в тюрьме, и они оба направляются к нам. А я почти уверен, что Рейган хотела провести тихий вечер дома, особенно учитывая, что завтра нам придётся почти целый день общаться с моей семьёй.

Достаю из холодильника виноград и мою его, потому что у Гонзо нереальный аппетит. Иногда кажется, что у этого парня глисты. Ему сейчас шестнадцать, и он наконец-то достиг пика своего роста. Он начинает закидывать виноград в рот, как только я ставлю его на стол.

«Спасибо», — показывает он жестами и ухмыляется.

— Как идут дела со Сьюзен? — интересуюсь я.

Он краснеет и глотает виноград.

— Настолько хорошо, да? — подкалываю я и ласково похлопываю его по плечу.

«Она отличается от других», — показывает в ответ. Он не может говорить из-за трахеостомической трубки и уже много лет пользуется инвалидным креслом, но соображает очень шустро.

— Отличие — это хорошо, — говорю я и приподнимаю бровь, ожидая, подтвердит он мои слова или опровергнет. — Ты её уже поцеловал? — выпытываю я и пододвигаю табурет, чтобы сесть поудобнее.