Проклятие снежной королевы (СИ) - Неткачева Наталия - Страница 11

— О! Геля, слышишь, опять вашу песню крутят! — Кира Тимохина включила радио громче, но Ангелина, поморщившись, попросила выключить приёмник.

— Слышать её уже не могу, — отмахнулась она, — а вечером в клубе снова петь придётся!

Кира только вздохнула, глядя на подругу, пребывающую в глубокой депрессии. В таком состоянии она её ещё не видела. Девушка прекрасно понимала, что Ангелина, мечтающая исполнять собственные песни с по-настоящему большой сцены, не может быть удовлетворена ролью второй солистки в примитивной группе с готическим имиджем и низким уровнем навязываемых продюсером текстов. Не об этом она когда-то мечтала, не для этого ушла из семьи и фактически порвала с отцом. Кстати, даже тогда она не выглядела такой подавленной. Видимо жила надеждами на радужное и непременно звёздное будущее, которое, увы, по-прежнему далеко. Вот ей, Кире, участнице последнего реалити-шоу «Рождение звезды» в этом отношении повезло намного больше. В глубине души Тимохина чувствовала себя виноватой, вспоминая свой первый, мгновенно разлетевшийся альбом и недавнее вручение «Золотого Микрофона».

— Геля, не расстраивайся, всё будет хорошо, знаешь, многие знаменитости начинают так же — в малоизвестных группах, а потом уходят в свободное плаванье! Да, мне повезло с продюсером и вообще, но…

— Кир, ну при чём здесь это?! — искренне удивилась Скворцова. — Я ту актрису забыть не могу. Её тело, точнее то, что от него осталось всё время перед глазами стоит! Представляешь, жил себе человек, работал, грустил, радовался, как все, а потом появился другой, заметь, такой же ЧЕЛОВЕК и вот так запросто отнял чужую жизнь! Нет, не просто отнял — вырвал, вырезал! Мне и раньше приходилось видеть смерть, но то, что случилось прошлой ночью — не просто убийство и не просто жестокость, это…зверство какое-то!

— Значит, преступник не был человеком в полном смысле этого слова, он, скорее всего, психически нездоров. — Справедливо заметила Кира, заботливо укутывая дрожащие плечи подруги мягким пледом. — Постарайся успокоиться, сама ведь говорила — за дело взялся Холмс, а он обязательно найдёт убийцу.

— Найдёт, только Маргарита от этого живее не станет!

В дверь нетерпеливо позвонили, а потом, не дожидаясь, когда хозяева соизволят встретить, в комнату влетела раскрасневшаяся и возбуждённая Щукина.

— Вы чего двери не запираете?! По городу маньяк бродит! Тьфу, чёрт, чего это я — уже не бродит! Поймали его!

— Как? Когда? — хором спросили поражённые певицы, никто не ожидал развязки так быстро.

— А вот так! — Люда с разбега плюхнулась в кресло. — Блин, жалко статья уже ушла в набор: сразу бы столько сенсаций выдала! Ну и ладно, будет, что на завтра поставить, а то главред вечно орёт, что нормальных материалов нет!

— Люда, опять ты со своими материалами! Говори, кто он? — потребовала Ангелина.

— Гребцов! — скривилась Щукина. — Недаром мне этот неудачник никогда не нравился!

— Журналист?!

— Ага, тот сморчок, с которым Ритка когда-то амурничала, вот и доамурничалась! Непонятно на что позарилась, там же кроме роста ну ничего выдающегося!

— Люда! Хватит уже, говори по делу! — снова возмутилась Скворцова, мгновенно позабыв о депрессии.

— Так я и говорю, чего перебиваешь! Мне только что Катька Морозова позвонила из «Будней и праздников» и такое рассказала! Короче, этот Гребцов сегодня на работе не появлялся, на звонки не отвечал, а сам материал срочный не сдал, вот и отрядил редактор Катьку к нему домой съездить — писанину забрать. А по-другому его статейки не назовёшь! Вы бы их почитали, не понимаю как его вообще в приличной газете…

— Люда! — хором крикнули девушки, и Щукина со вздохом вернулась к интересующей их теме: — Катька приехала, у него двери нараспашку, а сам в стельку пьяный на полу валяется прямо в куртке и джинсах, а джинсы-то все в крови! Тут она вспомнила, как он вчера полдня Рите названивал — в гости напрашивался. Она его, судя по реакции, послала на хутор бабочек ловить, а он крикнул, что всё равно придёт и выскочил куда-то, больше его в редакции не видели. Катька быстро сообразила, что к чему и ментов вызвала, они его и повязали, вот! — торжествующе закончила Люда.

— И что это действительно он убил Маргариту? — засомневалась Ангелина. — Почему? Он ведь её любил!

Щукина закатила глаза:

— Опять ты, Скворцова, со своим книжным мировоззрением! Да потому и убил, что она об него ноги вытирала, унижала постоянно — какая ж любовь такое выдержит? Вот Максимка и озверел — с мужиками нельзя одним кнутом, нужно время от времени и пряником подкармливать!

— Его вину ещё доказать нужно, — рассудительно сказала Кира. — Мало ли откуда кровь взялась, может он с кем-то подрался. В общем, рано расслабляться.

— Вот именно, — кивнула Ангелина. — Его что официально арестовали?

— Ну, не знаю, Катька говорит — просто затолкали в машину и увезли. Он в таком состоянии был, что и наручники не потребовались. Да ну вас с вашими сомнениями! — рассердилась вдруг Люда. — Я им такую новость принесла, а они опять недовольны! Ну и киснете дальше, а я побегу материал писать!

Обиженная Щукина, не попрощавшись, выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью. Девушки переглянулись.

— Жаль, у меня в милиции знакомых нет — не у кого уточнить информацию, — посетовала Кира. — Послушай, Геля, а может, Холмсу позвонишь, он должен быть в курсе происходящего!

— Он-то в курсе, только у меня его номера нет, — вздохнула Ангелина.

У неё был лишь номер Арбенина: 11 цифр, которые она давно знала наизусть, но никогда не набирала. Девушка почему-то так и не решилась удалить их из памяти телефона.

Хмурый и рассерженный Холмс в сотый раз прошёлся по знакомому коридору и вернулся к двери Бруталова. Два часа назад следователь просто выставил его из кабинета и, нужно отметить, сделал это не без удовольствия. Заявил, что не вправе разглашать тайну следствия и не позволил присутствовать при допросе Гребцова. Что ж, сам виноват! Когда Антон приехал по известному адресу, журналиста, по словам соседей, уже увезли представители доблестной полиции. Ну почему он не догадался навестить парня раньше?!

— Антон Леонидович, добрый вечер! — услышал детектив знакомый голос и, обернувшись, узнал Элеонору Кулешову — последнюю пассию Арбенина. Насколько Антону было известно, она работала старшим следователем в одном из ОВД, и нередко помогала Маю получить конфиденциальную информацию.

— Элеонора, очень рад вас видеть! В последний раз мы встречались ещё летом! А вы здесь по делу?

Молодая женщина невольно смутилась при упоминании о её частых в недавнем прошлом визитах в агентство.

— Я теперь здесь работаю, недавно перевелась, а вы?

— Хотел побеседовать с господином Бруталовым по поводу смерти Риты Майер, слышали, наверное?

Элеонора кивнула: жестокое убийство молодой актрисы сейчас обсуждали в каждом кабинете.

— А он не хочет со мной говорить. Мне бы только узнать, что там с Гребцовым, есть ли основания…

— Есть, — Кулешова понизила голос и, оглянувшись на дверь Бруталова, торопливо прошептала: — его отпечатки обнаружены в квартире убитой, а на одежде — её кровь, только я вам ничего не говорила!

— Разумеется, — кивнул Антон скорее озадаченный, чем обрадованный полученной информацией. — Спасибо, Элеонора, выручили, рад был вас снова увидеть.

Детектив попрощавшись, не спеша побрёл к выходу, но его остановил тихий голос Кулешовой:

— Антон, извините, а вы случайно не знаете где сейчас… Май?

Детектив удивлённо поднял светлые брови, уловив в её тоне почти умоляющие нотки.

— Увы, минуту назад мелькнула крамольная мысль спросить вас о том же самом, — честно признался он. — Значит, и вы с ним давно не виделись?

Элла вздохнула, уже пожалев, что затронула эту тему:

— Давно, в последний раз месяца четыре назад.

— Аналогично, — кивнул детектив, невольно задавшись вопросом, а жив ли его бывший помощник? Ведь человек, с которым Май тогда так опрометчиво связался далеко не ангел, он скорее полная противоположность крылатой сущности.