Что-то не так (СИ) - "gaisever" - Страница 48

– Быстрее бы дойти, все-таки! Хоть куда-нибудь... Хоть куда-нибудь... Иначе я тут диссолютирую, в этом дурдоме... Как наш провожатый скакун... Интересно, куда он делся, кстати?..

Похоже, что несколько раз они переходили мосты – по сторонам характерные каменные парапеты, за ними – белая неопределенность мглы. Марк, наконец, так измотался, что даже мысль о том чтобы подойти-заглянуть (что там, интересно ведь, все-таки, хотя да, уже реально осточертело) – даже такая мысль вызывала физическое отвращение. Хотелось только одного, одного и одного – дойти, дойти и дойти, дойти хоть куда-нибудь... Так, в смысле, чтобы оттуда уже больше никуда не идти, чтобы там хоть на какое-то время остаться... Он шел, и чувствовал – вот, наконец, и все; силы, наконец, кончаются...

Или виноват, все-таки, проклятый туман? Пока есть тейстер – туман нейтрален; тейстер закончился – туман начинает рассасывать, пиши пропало... Начинает душить, убивать, изгонять... И, кстати, может быть, отсюда он уже не уйдет? Ведь тут, в этом Рейседде, здесь и сейчас, явно что-то не так – эти, ведь явно кислотные, тучки, там, вверху над двором? Блин, найти бы какой-нибудь уголок, забиться туда, и забыть (хотя бы на время) про все это хрен знает что...

– Лле́йнгеде́нгде, – голос, контрастно-звонкий в безысходном тумане, расколол оцепенение.

Марк очнулся. Ворота были намного больше ночных восточных, и, похоже, огромные – под стать всему (предполагаемому) антуражу; колонны-стойки разнесены по сторонам до границы «игхорга», и в высоту могли быть до самого неба.

– И вся эта хрень, надо думать, заблокирована этой вашей энергозавесой? – Марк задрал голову. – Кстати, почему ты прошел там? – он указал на восток. – Там ведь тоже были лле́йнгед? И что там еще?

– А́йнве Э́ммерте́йгеэссе́мах, – Твеййессо кивнул.

– Не понял. Город чей? Рейсе́дде? Он ведь Ле́йнгерге́ммех? Или он раздербанен на части?

– Одде́тт Ле́йнгергсе, на, – Твеййессо указал на ворота.

– Ладно. Потом разберусь. Сейчас важно одно – ты здесь не можешь пройти. Та́хеэлле́нтде, – вспомнил он.

– Айне́хх та́хеэлле́нтде, – Твеййессо кивнул. – Ле пошли, – он покачал головой и повторил перед собой запретительно-крестовой жест.

– Блин, знаешь, если честно – я очень рад, что с тобой познакомился. Хотя бы потому, что с тобой, по ходу, с языком мне будет намного легче... Сейчас будем придумывать – как тебя здесь не бросать. Постой здесь. Одде́тт, понял?

Марк вошел в ворота, прошел метров на сорок, вернулся. Твеййессо стоял – с таким обреченным видом, что Марк опять разозлился.

– В общем, никуда я без тебя не пойду, – он повторил запретительный крест. – Если куда-то пойдем, то вместе... Пошли обратно, тах-таах, – он изобразил пальцами проверенного «человечка», – к тем воротам, куда мы уже уходили. Пошли, и не спорь, – он дернул мальчишку за руку, потянул обратно, в туман. – Во-первых, куда я пойду, все-таки? Во-вторых – надо отсюда убраться, уйти хоть куда-то! Да еще эти, кто тут за нами шпионит... В смысле за мной, а ты попадаешь под раздачу. Как водится, ни за что... Пошли, и не спорь, – снова потянул мальчишку за рубище. – Как-то все вдруг так развалилось... Все шло и шло, двигалось по какой-то хоть как-то определенной линии... И рухнуло в такой бред.

– Пошли, – сказал Твеййессо, с какой-то обреченной досадой. – Ведхе́тт игхо́ргдеххе́ммдет, не.

...Наконец, они снова вышли за городскую черту. Вот, наконец, снова тот бесконечный мост. Начались перила, Марк прошагал метров десять, остановился.

– Подожди... Надо спуститься и посмотреть – что там, внизу.

– Ведхе́тт рга́ххентде, – кивнул Твеййессо. – Ведхе́тт э́йнеэсхо́йнгсерт!

– Я быстро, ле́р-гааре́йнгет! – вспомнилось снова как-то совершенно само. (Интересно – наверно, некая критическая масса набранного материала начинает работать, коагулироваться в нечто-то оформленное?)

Он перескочил через решетку обочины, и осторожно начал спускаться вперед под мост – трава влажная, можно легко покатиться. Почти сразу в воздухе стал ощущаться характерный «кислотноватый» запах. Мост оказался довольно высок – выше этих «контрольных» десяти-двенадцати метров; ажурно-фундаментальные стойки-опоры стремились вверх, нанизывая «игхорг», который, казалось отсюда, на них и держался. Спуск кончился; Марк оказался у кромки черно-свинцовой воды. Маслянистая плоскость отходила от берега и растворялась в тумане. Похоже, это было озеро, и, похоже, эта кислотная плоскость тянулась под всем этим мостом до его конца.

– А мост очень длинный... И, получается, если игхорг с той стороны ночью закончился, то закончился он не дальше чем до этой воды. Потому что как только мы в него вернулись, начался этот мост... Ну, или как-то так...

Он обернулся чтобы поспешить наверх – как увидел, что мальчишка спускается сам, торопливо, даже не следя за тем что под ногами – и едва балансируя на скользкой траве.

Спустился, подбежал к черной зловонной воде, воскликнул, указал в невидимое небо палкой факела:

– А́йкенгде, доо!

– Наши друзья? То есть, надо срочно валить? И куда – на север? – Марк указал налево.

– Пошли, геэсе́йммдетт! – Твеййессо двинулся вдоль воды, стараясь держаться от нее дальше, насколько влажная трава откоса позволяла безопасно идти.

Они торопились; мальчишка то и дело оглядывался – так регулярно и с такой тревогой какой Марк за ним еще не замечал.

Вскоре пришлось остановиться – кромка черной воды резко загибала влево, на запад. Они переглянулись; повернули налево, заторопились дальше. Через некое время в тумане обозначились очередные колонны опор – ряд начинался на откосе слева, и уходил в неизвестность вправо.

Марк бросился влево наверх; Твеййессо попытался его удержать (все так же ущипнув за рукав – по-прежнему, как видно, не осмеливаясь дотронуться полноценно).

– Ве а́йвессеммде́йт!

Марк взобрался наверх, и понял что значит а́йвесс, и что там дальше, – опоры-колонны держали не мост, а городскую стену. Он снова спустился – считай скатился; и скользко, и ноги снова перестали держать, и, похоже, еще одного такого подъема, если такой вдруг случится, уже не осилить... Вскочил, подковылял к мальчишке, который стоял, тревожно вглядываясь в бело-серую мглу назад. Твеййессо стоял так довольно долго, затем, словно что-то придумав-решив, обернулся, указал вперед факелом:

– Теэде́йммед!

Опять... Марк бежал (по ходу, совершенно не ко времени, соображая каким образом здесь защищался вход в город – может быть, там наверху, вдоль берега-склона, своя стена?), и желал только одного – чтобы хватило сил, и ноги, в самый последний момент, не отказали – чтобы успеть добежать, куда там они бегут... Голова кружилась, сердце колотило в ушах, кислотный воздух начал отдаваться жжением в легких... Слева-впереди в тумане обрисовалось выступающее из склона устье тоннеля. Они добежали, рухнули на траву, отдышались.

– Лемдеххеэлла́йммдетт айке́йм, рой, – Твеййессо поднялся, подошел к зеву тоннеля, заглянул в глухой жутковатый мрак.

– Лем – типа успели? Успели – к чему? Или успели не мы? Или не успели?

Что-то щелкнуло, факел воспламенился. Мальчишка ступил в тоннель. Марк ступил вслед; они заторопились вперед. Ленты стен, все та же вездесуще-нескончаемая узорная кладка которых отражала золотисто-багровый свет, впереди обрывалась черным прямоугольником. Очевидно, очередной выход в какой-то очередной объем... Единственное что сейчас хотелось – чтобы там не оказалось какого-нибудь очередного квеста по таинственным подземельям, а что-нибудь простое и домашнее – вроде обычной лестницы вверх – пусть снова в осточертевший до остервенения туман – но только бы вверх, нафиг отсюда, нафиг...

Они добежали до конца коридора; Марк пролетел дальше и остановился, в неопределенном мраке; Твеййессо остановился еще перед устьем, осторожно вытянул руку, и медленно пошел вперед. Когда ладонь пересекла плоскость выхода в коридор, Марк даже сам ощутил как напряжение, цепенившее мальчишку последние четверть часа, растворилось. Марк бежал за мальчишкой, просто бежал и все; мыслей в голове не было уже никаких, вообще (думать измученный мозг не мог, похоже, уже физиологически). Только отметил, что бегут они опять по какому-то коридору... И только почувствовал, что пробежит еще минут максимум пять, и потом уже все... Упадет – так, что никогда больше не встанет... Все. Всему есть мера, всему есть предел.