Жена-невольница. Непокорное пламя (СИ) - Соловьева Елена - Страница 18

- Конечно-конечно, - засуетилась Джоси. - Мне следует привыкать к обязанностям горничной.

Покончив с одеванием, она усадила госпожу в кресло и занялась ее прической. Больше получаса колдовала она над роскошными темными кудрями, и результат превзошел все ожидания. На голове у Розалинды будто выросла башня, с вплетенными в нее шелковыми лентами в тон платью и нитями из розового жемчуга.

- Просто загляденье, - констатировала Джоси. - Полагаю, мадам Бланш останется довольна Вашей внешностью.

Розалинда снова посмотрелась в зеркало, но за прошедшее время в ее лице мало что изменилось. Она все еще выглядела печальной и бледной.

- Джоси, будь добра, подай мне подаренную Орели шкатулку, - попросила леди. - Не хочу, чтобы сестра будущего мужа подумала, будто я больна.

Экономка припудрила лицо госпожи, нанесла на ее высокие скулы румяна, а на тонкие веки - жемчужный порошок. Красный блеск на основе пчелиного воска и корня альканны вернул пухлым губкам яркий оттенок.

- Теперь мне не удастся позавтракать, - рассмеялась Розалинда. Она вновь взглянула в зеркало и осталась довольна результатом. И, как любая девушка, уверенная в собственной неотразимости, воспаряла духом. - Но оно и к лучшему. Трястись в карете на полный желудок - не самое легкое испытание для леди. Стоит икнуть - и мадам Бланш сочтет меня деревенщиной.

Джоси, не скрывая удовлетворения результатом работы, уперла руки в бока и насмешливо проговорила:

- Не стоит заботиться о том, что она подумает. Между прочим, ее брат получил титул совсем недавно, а она, так и вовсе простолюдинка. В сравнении со славным родом Лавуан, граф Кюрель всего лишь щеголь, получивший титул не по наследству, а по прихоти парламента.

Розалинда искоса взглянула на экономку и поморщила носик.

- Но это не отменяет главного. Графский титул гораздо выше, не имеет значения, за какие заслуги он получен.

Джоси не спешила соглашаться:

- Пусть так. Но это вовсе не означает, что Вы должны принижать себя перед ними. Несите Вашу хорошенькую головку с достоинством королевы, Вы это заслужили.

Уверенность экономки, однако, не передалась Розалинде. Ей, как испуганному воробышку, хотелось забиться под крыло матери и никогда не улетать на холодный север.

- Не уверена, что у меня это получится, - сдавленно проговорила она. - В чужом месте, без поддержки близких я вряд ли смогу вести себя как королева. Да и не думаю, что граф ожидает от меня этого. В данный момент ему нужна сиделка и помощница, а не супруга.

Джоси склонилась над Розалиндой, обняла ее за плечи и утешающе прошептала:

- Я буду с Вами. Давайте спустимся в столовую и попрощаемся с Вашей матушкой и Коумом. За Вами могут прибыть в любую минуту.

Розалинда согласилась и за завтраком в кругу семьи произнесла довольно сбивчивую, но искреннюю прощальную речь. Мать торжественно вручила ей шкатулку с драгоценностями и расцеловала в обе щеки.

Все члены семьи старались вести себя естественно и непринужденно, но актерская игра не входила в число талантов древнего рода Лавуан. И даже обычно оживленный и неунывающий Коум лениво ковырялся в тарелке и бросал на сестру полные тоски взгляды. Розалинда же чувствовала и вела себя так, будто ее провожали в последний путь. Тревожное предчувствие ледяной сталью стиснуло ее сердце и опоило разум сонным зельем.

Бланш явилась за невесткой ближе к полудню, когда семья вновь собралась за общим столом. Обведя взглядом некомфортабельное жилье, мадам отказалась покидать карету и потребовала, чтобы Розалинду немедленно усадили рядом с ней. Джоси, встречавшая гостью возле порога, печально вздохнула и пошла в дом за молодой хозяйкой.

Все то время, пока кучер и сопровождавшие карету охранники грузили сундуки с приданным на крышу кареты, мадам, нисколько не смущаясь, рассматривала севшую напротив нее Розалинду. При этом на ее шаровидном лице отображалось нечто, походившее на презрение.

Под этим тяжелым взглядом водянистых с желтоватым оттенком глаз, Розалинде хотелось превратиться в мышку и забиться в дальний угол кареты. Мадам Бланш смотрела на нее так, как смотрят наставницы пансиона на провинившихся подопечных. Казалось, еще секунда, и в тяжелой, по-мужски грубой руке золовки появится плеть, дабы проучить невестку за неизвестную провинность.

- Южанки всегда выставляют себя напоказ подобным образом? - закончив осмотр, довольно бесцеремонно вопросила мадам Бланш. - Вы больше похожи на обитательницу борделя, чем на будущую графиню. Эти волосы, яркие губы и декольте... немыслимое убранство для леди.

Мадам фыркнула, и при этом ее грузная, но практически лишенная женской груди фигура, колыхнулась, как сливочный пудинг. В черном, застегнутом под самое горло платье, серого цвета чепце, без единого украшения, она напоминала ворону, неизменную обитательницу городских свалок. Да и голос ее, лишенный свойственной женщинам мелодичности, больше походил на карканье.

Розалинда сцепила руки в замок и уставилась на свои колени. Ярость в ней перемешалась с горечью, готовой в любую секунду вырваться наружу в виде настоящего потока слез. Напрасно она старалась понравиться сестре будущего мужа, результат ее трудов возымел прямо противоположное действие.

- Разве дамы севера не пользуются косметикой и не носят легких платьев в теплое время года? - примирительно спросила Розалинда, боясь поднять взгляд. - И всегда укрывают голову чепцами, в том числе и незамужние девушки?

Мадам Бланш сложила руки на груди в непримиримом жесте и важно кивнула. Несколько секунд слышалось ее недовольное пыхтение. Когда же заговорила, то вложила в слова все то пренебрежение, что испытывала к ненавистным приверженцам короля.

- Благовоспитанные леди хранят свои прелести только для мужей, - чопорно произнесла она, - на людях же скрывают внешность. Если все ваше приданное состоит из подобных откровенных нарядов, то вам лучше оставить их. К тому же так карета станет легче, и мы быстрее покинем это захолустье.

Розалинда все же приподняла голову, притронулась левым запястьем к груди, унимая сердцебиение, и вежливо, но твердо возразила:

- Простите, но я не могу явиться в дом будущего мужа без вещей и подарков родных.

Мадам приготовилась к новому словесному выпаду, но в этот момент дверка кареты распахнулась, и кучер с поклоном доложил:

- Вещи погружены, мы готовы к отправке. Но вот эта женщина говорит, что поедет с вами.

За спиной его маячила Джоси, трепетно прижимавшая к груди сундучок с драгоценностями хозяйки.

- Пропустите ее, - потребовала Розалинда. - Это моя горничная.

- Вздор! - воскликнула Бланш. - В поместье моего брата достаточно слуг, новые нам не нужны.

Джоси побледнела и умоляюще взглянула на юную госпожу. До боли стиснула зубы, лишь бы не позволить гневным словам сорваться с уст и не навредить репутации хозяев.

Под пристальными взглядами экономки, решившей по доброй воле заменить ей горничную, и будущей золовки Розалинда почувствовала, как сквозь слой пудры пробивается ее естественный румянец. Ей просто не верилось, что ее хотят лишить последнего близкого человека в этой новой, неизвестной ей жизни. И пусть ссориться с ближайшей родственницей будущего мужа считалось дурным тоном для молодой леди, она не удержалась и встретилась с Бланш взглядом.

- Я не поеду с Вами без сопровождения горничной и компаньонки, - четко проговаривая каждое слово, заявила Розалинда. - Вы еще не являетесь моей родственницей и не можете распоряжаться ни моим имуществом, ни моими людьми. Потому мои сундуки и Джоси отправятся с нами. Либо Вы вернетесь в Глесон без меня. И тем самым нарушите распоряжение Вашего брата, короля Хартии и парламента.

Бланш, кажется, потеряла дар речи. Она впилась взглядом в непокорную невестку и с ненавистью прищурилась, силясь выразить всю степень своего возмущения и ненависти. Если прежде она полагала, будто сможет сделать из жены брата безмолвную исполнительницу собственных прихотей, то в этот момент осознала, как сильно ошиблась в своих предположениях. Знакомые, расписавшие Розалинду как наивную простушку, определенно ошиблись. Эта юная леди, такая хрупкая и ранимая внешне, отличалась неукротимым нравом и повадками дикой кошки.