Бастард рода демонов (СИ) - Тарс Элиан - Страница 50

— Достань. Свою. Катану! — по словам повторил он, надавив ногой мне на солнечное сплетение.

Сука… ты сам напросился…

Уже знакомое чувство охватило меня. Трава вокруг начала колыхаться от моей ёки. Как и в прошлый раз демоническая энергия выходила черными кругами, словно кольца сигаретного дыма.

Придавленный к земле я умудрился выхватить искрящий белыми молниями меч, и из неудобного положения ударил похитителя в низ живота. Мощный белоснежный разряд несколько секунд терзал его тело. Ниндзя стоял неподвижно, как скала, и ухмылялся.

— Можешь ведь, увалень, — хмыкнул он, когда клинок перестал искриться, и снова исчез. — А теперь пора спать, — ниндзя навис надо мной и приставил сложенные для щелчка пальцы к моему лбу. — Пока…

От убойного щелбана я тут же потерял сознание.

***

— Это недопустимо, уважаемый! Как врач и целитель я не могу сего позволить! — сквозь сон я слышал недовольный голос Валентина Абрамовича.

— Да ладно тебе, эскулап! Не переживай так, а то морщин прибавиться! — хм… этот голос мне определенно знаком, но кому он принадлежит? Неужели…

— Да что вы такое себе позволяете?! — почти перешел на визг престарелый доктор. — Евгений Сергеевич? Я не нанимался работать в таких условиях!

— О-у… — мой стон прервал препирательства. По мере того как я приходил в себя, все сильнее чувствовал боль по всему телу. Меня будто раскатали скалкой, а теперь жарят на электрогриле, придавив с двух сторон тяжелыми пластинами.

— Ну что, увалень, проснулся?

На моем столе, улыбаясь, сидел высокий широкоплечий азиат в просторных шортах, майке и модных зеркальных очках. Его лицо украшала аккуратная эспаньолка, а длинные волосы были зачесаны назад и зафиксированы металлическим ободком. Огромные пальцы обнимали перстни и печатки.

— Чего пыришься? — хмыкнул незнакомец, взяв со стола уже знакомую мне фляжку и смочив горло.

По-русски он говорил на удивление чисто, но больше меня все же поражали размеры этого мужчины. Навскидку его рост сто девяносто пять сантиметров. Никогда не видел таких высоких и крепких азиатов.

— Молодой человек, как вы себя чувствуете? — быстро подскочил ко мне целитель. Из троих посторонних в моей комнате он один стоял на ногах рядом с кроватью. Последний же — Гоблин, сидел дальше всех на стуле, задумчиво глядя на нас.

— Да что ему будет-то, эскулап? — хмыкнул здоровяк, за что Валентин Абрамович одарил его очередным пренебрежительным взглядом.

— Молодой человек, — доктор снова обернулся ко мне, — вам стоит сосредоточится на восстановлении энергетических каналов. Как ваш лечащий врач я настаиваю на этом.

— Что ты из него тряпку-то делаешь, эскулап? — хлебнув своего пойла, азиат покачал головой.

— Ну знаете ли, — прошипел Валентин Абрамович, — я всего лишь выполняю свою работу! И должен заметить, уважаемый, выполняю хорошо.

— Я тоже делаю свое дело, эскулап, — пожал плечами здоровяк. — И делаю его лучше.

— Ну конечно, — вскинул голову целитель, — калечить всех подряд — великое дело.

— Ну не надо мне льстить, — улыбнулся его оппонент, — не всех подряд. А только избранных.

Тело ужасно ныло, тошнило. Я с трудом держался, чтобы не завыть от дикой боли, и их проклятая перебранка лишь подливала масла в огонь. Как бабки базарные, что б их… башка трещит от всего этого балагана…

— Эй… — протянул я. — Пожалуйста, хватит… — поморщился, слова давались мне с трудом.

— Больно, да? — осклабился здоровяк. — А ты как хотел, увалень? Жизнь — боль.

— Вам нужно отдохнуть, молодой человек, — по-доброму проговорил доктор, тоном мамочки, пытающейся успокоить малыша, — боль пройдет…

— А толку-то? — отлипнув от фляги, хрюкнул азиат. — Ну исцелится он, эскулап, а потом придет какой-нибудь Наставник или группа Учителей, и все — ни вашего сокровища, ни всех вас. Сечешь? Есть, конечно, у вас кольца-усиления… Но сам понимаешь, эскулап, подобные артефакты — это тебе не заварной рамен — каждый день на скорую руку их не попользуешь. Тельце не выдержит.

Старый целитель ожег взглядом громилу, но ничего не ответил. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь звуками «глык-глык» с которыми азиат хлебал из фляжки.

Сквозь гул в моей голове медленно зарождались мысли, постепенно возвращалась возможность соображать. Правда пока она вылилась лишь в один повторяющийся вопрос: «Что здесь делает этот чудила?»

— Гоблин, — обратился я к до сих пор молчавшему Евгению Сергеевичу, — скажи, кто твой гость? — кивком головы указал на азиата. Этот жест дался мне очередным приступом головной боли, но я не подал виду.

— Хм, хороший вопрос, — хмыкнул Оглоблин. — Эй, гость, — повернулся он к здоровяку, — не хочешь представиться парню? Все-таки после того, что ты с ним сотворил ночью, можно хотя бы и имя назвать.

Я на секунду поморщился, но быстро вернул лицу напускную невозмутимость. Еще не хватало, чтобы эта троица заметила, что плохая шутка меня задела.

Но они заметили, по крайней мере, двое. Гоблин усмехнулся, а азиат расплылся в улыбке:

— Действительно, где ж мои манеры, — не сводя с меня глаз, оскалился он. — Хотя ты не прав, — это уже Гоблину, — твой увалень не особо впечатлил. Считай, я впустую потратил ночь. Обычно я у таких бревен даже номерок не беру. Но сегодня, так уж и быть, сделаю исключение, — снова повернулся ко мне. — Увалень, меня зовут Такэдзо. Приятно познакомиться.

Гоблин тяжело вздохнул и обреченно покачал головой:

— На самом деле, — подал голос владелец базы, — у твоего ночного гостя много имен. Он более известен…

— Не важно, — перебил азиат. — Я назвал свое самое первое имя, и этого достаточно. Не затем я сюда прибыл, чтобы дифирамбы слушать, зеленый.

Евгений Сергеевич никак не отреагировал на такое странное обращение.

— В общем, — вместо этого проговорил Гоблин, посмотрев на меня, — Он твой предполагаемый учитель фехтования. Но, станет ли он действительно твоим учителем, решать только тебе.

— Не только, — обиженно пробубнил Такэдзо. — Я могу и сам отказаться. И это «раз», зеленый. Два — не учитель, а наставник.

Все трое, даже замерший у моей кровати целитель, с любопытством смотрели на меня, ожидая ответа. Ну а я что? Я ничего — сверился с чуйкой и спросил, глядя на японца:

— Ты правда вампир?

— Правда, увалень, — хмыкнул он.

— А какой у тебя ранг? Какому стилю ты сможешь меня обучить?

Глаза Такэдзо медленно расширились, а потом он с силой ударил опустевшей флягой по столу.

— Я не на смотрины сюда прилетел, зеленый! — вскочив со стола, выкрикнул японец, обращаясь к Евгению Сергеевичу.

— Ну а что поделать, — развел руки в стороны Гоблин, — Ты сам решил не распространяться о себе. Вот и получай.

— Ах! — японец топнул ногой и на пятках развернулся в мою сторону. — Слушай меня, увалень, — затараторил он, — За последние четыреста с лишним земных лет у меня было столько учеников, сколько звезд на небе. И каждый считал великим благом обучаться у меня! Каждый хотел этого! Кто-то даже на коленях приползал! И твой Крокомот тоже меня умолял быть его наставником!

— Ты учил дядю Гену? — удивился я.

— Да, — отмахнулся Такэдзо, — Но не об этом речь. А о том, что недавно он снова просил меня. Просил не за себя, а за тебя! Правда мне не понравилась его оговорка: «если он захочет» … Однако ничего не попишешь — особый метод, все дела…

— Эй, вампир! — отдернул его Гоблин.

— А что вампир, зеленый? — огрызнулся Такэдзо. — Ваш увалень до сих пор не знает про метод?

— Какой еще метод? — не выдержал я, не скрывая любопытства пялясь на спорщиков.

— Пожалуй, пойду я, господа. Проведаю других своих пациентов. — неловко улыбнулся целитель.

Когда Валентин Абрамович тактично удалился, оставив нас втроем, страсти поулеглись. Правда любопытство все еще испепеляло мою душу.

— Почему решили умолчать? — бросив взгляд на Гоблина, коротко спросил Такэдзо спустя секунд десять напряженной тишины.