Ученики Ворона. Черная весна - Васильев Андрей - Страница 14

Ни один, ни другой не торопились сближаться. Дядюшка ждал, когда Гарольд сам подойдет к нему, а мой друг, похоже, делать этого не собирался. Оно и понятно — первое столкновение клинков, если можно так сказать. На принцип пошел, дает понять, что все будет не так просто.

Зря. Это тот случай, когда можно пожертвовать мелочью вроде нескольких шагов. Ничего страшного в этом нет. Хотя это для меня, я мыслю по-другому, не так, как он.

Дядюшка оказался гибче. А может, как это ни печально, даже умнее. Он неожиданно резво преодолел разделяющее их расстояние и прижал Гарольда к своему огромному брюху.

— Племянник! — трубно возвестил он, тиская моего друга. — Как же я рад! Как я рад! Вот если бы твой отец дожил, если бы он мог тебя обнять!

— Я бы тоже этого очень хотел, — холодно ответил ему Гарольд. — Увы, этого не случилось.

— У вас дурно воспитаны слуги, — подала голос Рози, как всегда, на редкость своевременно. — Мне что, так никто и не подставит спину, чтобы я могла сойти с лошади? Я бы всыпала вашему мажордому два… нет, три десятка плетей за скверное выполнение своих обязанностей. Не меньше!

— Какая суровая! — восхитился дядюшка Тобиас, разжимая объятия и отпуская Гарольда. Он щелкнул пальцами, один из слуг метнулся к Рози и подставил спину. — Сынок, кто это?

Лицо Гарольда закаменело, он был готов к чему угодно, но только не к этому «сынок».

Нет, этот дядюшка кто угодно, но только не дурак. Он бьет пока словами, не кинжалами, но зато точно в цель.

— Это Рози де Фюрьи, — выдохнув, сказал Монброн. — Представительница основной ветви семейства де Фюрьи из Асторга.

— Какая честь для моего дома! — Тобиас изобразил что-то вроде поклона. — Визит столь важной дамы!

И еще один укол. Ловок, ловок.

Я видел, что еще чуть-чуть — и мой друг сорвется, потому, спрыгнув с коня, подошел к нему и тихонько ткнул в спину, как бы говоря: «Не сходи с ума».

— Эраст фон Рут, — не дожидаясь реплики Гарольда, представился я. — Барон из Лесного края.

Как и следовало ожидать, моя персона впечатлила дядюшку меньше, он бросил мне только что-то вроде:

— Рад, рад. Добро пожаловать.

— Эраст мой жених, — добавила Рози, подходя к нам. — Мы решили связать наши судьбы. Любовь — великая госпожа, потому скоро мой избранник породнится с одной из самых знатных фамилий Рагеллона. Хотя вам, наверное, это не слишком интересно? Но я женщина, и мне хочется поделиться своим счастьем со всем миром.

И она взяла меня под руку.

— Это все очень, очень любопытно, — заверил нас Тобиас, окинув меня уже более заинтересованным взглядом. — Поверьте. Но время для бесед у нас еще будет, а пока — завтрак. Я, знаете ли, уже немолодой человек, и у меня есть свои привычки, сложившиеся годами. Одна из них — плотный завтрак. Потому прошу вас проявить снисхождение к старому чудаку и составить мне компанию за столом.

— Я бы хотел сначала повидать мать, сестер и брата, — твердо произнес Гарольд.

— Так они уже там, — замахал руками Тобиас. — В обеденной зале! Только нас и ждут!

— Завтрак? — Рози надула губы. — Я не умылась с дороги, какой завтрак?

— Условности, — заверил ее Тобиас. — Впрочем, мыльня и служанки в вашем распоряжении, я все понимаю. Но вы, парни, надеюсь, не рветесь сначала умываться? Настоящий воин ест тогда, когда есть возможность, а все остальное потом!

— Завтрак — это прекрасно, — сообщил ему Гарольд. — Пойдем, Эраст.

Если снаружи замок поразил меня своей величественностью, то его внутреннее убранство вызвало совсем другие ощущения. Мне стало как-то тягостно. Не знаю, что тому было причиной — усталость ли, подсознательное ощущение того, что вот-вот нас начнут резать на лоскуты (что бы там Рози ни говорила), или просто полумрак и запах пыли, которые окутали меня и Гарольда сразу после того, как мы перешагнули порог. Давил этот замок мне на нервы, давил.

Хотя, по сути, здесь все было очень и очень необычно. На стенах висели огромные звериные головы, я даже предположить не мог, что на свете имеются лоси и медведи таких размеров. А еще коридор, по которому мы шли, являл собой целую галерею. В нем были расставлены вдоль стен статуи… Или как это называется? В общем, фигуры воинов в доспехах, шлемах и с оружием в руках, воссозданные с немалым умением и прилежанием. Они как живые стояли, честное слово! У каждой был собственный постамент, снабженный надписью, как видно, объясняющей любопытствующим, к какой эпохе относится тот или иной образец.

— Предков твоих доспехи, да? — спросил я у Гарольда, который настолько шустро вышагивал по этому коридору, что я еле за ним поспевал.

Рози с нами уже не было, ее несколько девушек-служанок повели в мыльню, причем моя суженая серьезнейшим тоном прямо на ходу сообщала этим бедолагам, что если те проявят должную сноровку, то она их наградит, а если нет — то запорет на конюшне, причем собственноручно. Что именно она имела в виду под словом «сноровка», понятия не имею. И, может, к лучшему.

— Нет, — отозвался Гарольд. — Это лучшие из противников, которые выпадали на долю Монбронов Силистрийских.

— В смысле? — даже остановился я. — То есть это доспехи тех, кого твои предки убили?

— Не только доспехи, — поправил меня Гарольд и подошел к ближайшей фигуре. — Вот, например, Лотус Железные Челюсти, кузен короля, который лет триста назад правил нашей страной. Был он разбойник, насильник и растлитель, по которому петля плакала. Но вешать было нельзя, все же он королевской крови. Тогда по велению монарха, который сам не хотел обагрять руки родственной кровью, мой предок Этьен Монброн взял штурмом замок этого негодяя, перебил там всех, кого можно, и сошелся с ним в решающем поединке. Как ты понимаешь, победа осталась за предком. А тело Лотуса привезли в замок, отдали чучельникам, а после установили сюда, к остальным трофеям моего рода.

Гарольд раскрыл створки шлема, и я увидел в образовавшемся отверстии давным-давно мумифицировавшееся лицо того, кто некогда разбойничал, насиловал и растлевал. Причем зубы у этого бывшего человека и впрямь были железные. Да еще и острые, как у волка.

— Это они тут все с «начинкой»? — с неподдельным уважением спросил я. — Однако!

Проход был длинный, а чучел вдоль стен по обеим сторонам стояло никак не меньше трех с лишним десятков.

— Здесь только лучшие из лучших, — пояснил Монброн. — Хороший враг, как и хороший друг, встречается нечасто. Ладно, пошли, пошли. Мне надо повидать родных до того, как за стол сядет дядюшка.

Тобиас с нами не пошел. Он сослался на какие-то дела и обещал присоединиться к застолью с минуты на минуту. То, что он собирался раздать какие-то указания, напрямую касающиеся нас, было несомненно, но какие именно, узнать не представлялось возможным. Формальности были соблюдены, и нам не оставалось ничего другого, как отправиться за стол.

Я не удержался от соблазна приподнять забрало шлема чучела, стоящего следующим за Лотусом Железные Челюсти («Джота Клятвопреступник, убит летом 22 г.п. В.с.», — значилось на табличке), увидел сморщенное, как старое яблоко, лицо с двумя глубокими впадинами вместо глаз, непроизвольно икнул и вернул забрало на место. Не знаю, как именно окончил свои дни Джота Клятвопреступник, но, сдается мне, настрадался он перед этим изрядно. Хотя, возможно, и за дело.

Пройдя еще через пару коридоров (стены в одном были украшены щитами с разнообразными гербами, а в другом — вымпелами на древках) и поднявшись по лестнице, мы наконец оказались в помещении, которое я безошибочно опознал как обеденную залу. Ну или трапезную. В любом случае это было место, где едят. Во-первых, здесь дурманяще пахло жареным мясом со специями и иной снедью, во-вторых, здесь стояли столы, в-третьих, за этими столами сидели люди. Точнее, пять разновозрастных девиц, стройный юноша с бледным лицом, а также очень красивая и очень грустная немолодая женщина в черном бархатном платье.