Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG) - Савицкий Анджей - Страница 25

Я увидал застройки и улицу с точками, обозначающими людей. Янычарская орта была разделена приблизительно на половину, и обе части с двух сторон замыкали одну улицу. Как будто бы планируя защищать то, что на ней находилось, а это нечто представляло собой обширные объекты с массивным двухэтажным хане и многочисленными конюшнями. А вот это было интересно! В хане, вероятно, тоже находились люди, вот только разведчик этого не установил. По какой-то причине многочисленный отряд стерег эти объекты. По какой? Что там в них находилось?

Я мог полагать, что там остановился некий паша, и вот сейчас он потребовал от великого визиря охрану. Это могло быть и полевой ставкой сераскира, руководящего обороной города, или же аги, командующего целым янычарским корпусом. В любом случае, это был стратегический объект, выдвинутый плацдарм, из которого было возможно командование. Словом, это было место, которое так и просило о проведении атаки. Уничтожив его, возможно, удастся нанести болезненный удар защитникам города. Это могло быть приятным венцлм короткой кампании перед запуском биопроцессора.

В связи с этим, я приказал прислать Исубу еще одно ударное отделение. Я распорядился атаковать сразу же два плацдарма янычар. Открытая, демонстративная атака с фронта, чтобы отвлечь внимание, а сразу же после нее десант с крыш в тылы врага. Именно таким образом мы уже разгромили несколько янычарских формаций. Так почему бы не попробовать еще раз?

Я вооружился двумя трофейными ятаганами, которыми, в качестве Талаза, я неплохо владел, и танцующим шагом направился во главу отряда. Я собирался лично повести воинов в наступление, в рапорте это будет выглядеть весьма неплохо. Исуб, который явно желал присвоить себе славу победителя, не солоно хлебавши уступил мне место и скрылся в толпе.

Телепатически я отдал сигнал к атаке и пошел первым, увлекая за собой две сотни участников вторжения. Понятное дело, что тут же тащились шесть охранников, в оригинале рептилий, бряцая тяжелым вооружением. Ясмина все время следила за мной. Только я уже не обращал на это внимания. Я заорал, что было сил, и ускорил шаг. Из-за дома мы выбежали прямиком на заполненную янычарами площадь.

  

- Они рядом! Готовят нападение! – визжала Папатия, которую оттаскивали два рослых пехотинца.

Абдул Ага не обращал на нее внимания, глядя на пана Михала, которого привели под раскидистый платан, растущий посреди площади. В подобного рода публичных местах часто осуществлялись приговоры, случалось, что – как под Деревом янычар перед дворцом – там насыпали целые кучи из отрезанных ушей побежденных в битве врагов или же выставляли на позорище тела преступников с уложенными в ногах отрубленными головами. Подобного рода зрелища всегда привлекали толпы любопытствующих, но в этот раз кроме солдат никого и не было. Янычары с любопытством глядели на казнь, сохраняя при этом удивительную сдержанность.

Панцирного посадили на его же коня, руки связали за спиной, а на шею накинули петлю. Достаточно было и просто перерезать ему горло, но Абдул решил, что ему следует как-то вознаградить пехотинцев за долгие часы ожидания. Пускай увидят, как один из гяуров неспешно задыхается во славу Аллаха. Смерть неверных всегда радует сердце воина. Тем временем, дервишка решила испортить все представление. Все время она пыталась не допустить повешения военного, громко протестовала против подобного бесправия и варварства, пока не начала вопить, что одержимые рядом и планируют нападение, причем, с нескольких сторон одновременно. Абдул Ага брезгливо искривил губы. Женщина вела себя недостойно, заходя столь далеко, чтобы спасти этого полячка. Поднимать тревогу только лишь затем, чтобы спасти кому-то жизнь? Это столь неловко. А ведь он так любил эту девушку. Она была по-настоящему красива, полна энергии и радости жизни, которые буквально лучились из нее. Она любила детей и верно исполняла приказания бабы дервишей, пока не дождалась повышения в янычарской иерархии. Она была бы замечательной партнершей для солдата, и Абдул неоднократно жалел, что Папатия является членов ордена бекташитов. Они давали обеты чистоты, что делало девицу непригодной для телесных утех.

Ага дал знак подогнать коня Пиотровского и покончить с делом. Пан Михал напряг мышцы, готовясь принять смерть. Он понимал, что смерть будет медленной и мучительной. Если бы ему хотя бы нагрузили ноги, чтобы он быстрее задохнулся, или же сбросили бы с высоты с петлей на шее, чтобы веревка свернула ему шею. Только это было бы проявлением милости. Ротмистр понимал, что на это рассчитывать никак нельзя, потому что Абдул сделал из его казни развлечение для скучающих янычар.. Поляк понимал это и даже не осуждал поганого. Будучи ротмистром, он тоже прекрасно понимал, сколь опасной для воинской дисциплины может быть тянущаяся бездеятельность. Не осуждал он Абдул Агу и за то, что тот приказал его казнить. Собственно говоря, он был в шаге от того, чтобы простить своему палачу. Покинуть этот мир он решил, как пристало доброму христианину, без ненависти, в согласии с Господом. Сам он столько видел смерть рядом с собой, что ее приход принял как нечто естественное. Он пытался прошептать молитву, вот только веревка слишком сильно давила. Тогда он последний раз глянул в небо, прощаясь с миром.

И увидел скачущих по крышам одержимых. Как минимум, десятка полтора, вооруженных сверкающими на солнце клинками, быстро направлявшихся в сторону площади. Михал набрал воздуха в легкие, чтобы закричать, но в этот момент коня из-под него убрали, и петля стиснулась на горле ротмистра.

Янычары, глядевшие в сторону дерева, не заметили бы тучу нападавших, которые выбежали из боковых улочек, если бы их командир не издал боевого клича. Абдул на мгновение окаменел, видя приближающуюся в молчании толпу, бухающую сапожищами по мостовой и побрякивающую вооружением. К счастью, унтер-офицеры отреагировали немедленно, помощники поваров и мойщики разорались во все горло. Если бы столь неожиданная атака была направлена на обычную пехоту, в ее рядах наверняка бы вспыхнула паника, но янычары тренировались в военном искусстве с самого детства. Отдельные подразделения были словно семьи, а их солдаты – словно братья. В течение нескольких секунд из беспорядочной толпы образовались ровные колонны. Абдул направился во главу их, к наиболее выдвинутой в сторону неприятеля группе, но, еще до того, как успел подбежать, янычары уже образовали ровную линию готовых выпалить мушкетов.

- Огонь! – на бегу завопил суповар, извлекая ятаган.

- Раздался залп, в воздухе поднялось облако дыма. Одержимые находились в нескольких шагах от пехотинцев, и дым на мгновение всех их поглотил. Абдул задержал дыхание, надеясь на то, что пули уничтожили первые ряды неприятеля и уменьшили напор атаки.

Мушкетеры отступили на шаг, давая место вооруженным копьям товарищам. Но те не успели склонить древков, когда из тучи от сожженного пороха выскочили десятки разогнавшихся тел. Некоторые из одержимых истекали кровью, у них были дыры от пуль в груди или животе, только это их никак не сдерживало. Все они налетели на переднюю колонну янычар, раздирая ее на бегу в клочья.

Абдул Ага отступил к следующим рядам. Еще он приказал, чтобы очередные подразделения мушкетеров сделали несколько шагов назад, рассчитывая на то, что первые ряды затормозят стремительность удара врага, и что даже удастся перейти в контрнаступление. Ага увидел, что у янычар большое численное преимущество, что одержимых всего лишь несколько десятков. А у него было пятьсот пехотинцев на этом конце улицы и столько же замыкавших ее с другой стороны хане.

Раздались душераздирающие крики убиваемых, скрежет скрестившихся клинков и хруст ломающихся костей. Суповар видел великанов с чудовищными мышцами, валящих на землю его людей ударами окованных кулаков; видел мелких и юрких словно змеи одержимых, которые хватали янычар за горло, уворачиваясь от ятаганов и наконечников копий. У одного из них выделялась изготовленная из железа дополнительная челюсть с длинными клыками, которыми он разрывал людям гортани; у других имелись прицепленные к телам костяные или стальные шипы, крюки и когти. Они атаковали, даже не пытаясь фехтовать, но словно дикие животные, бестии или даже демоны.