Люси Салливан выходит замуж - Кейс Мариан - Страница 29

— Ну-у-у, как тебе сказать…

— Не волнуйся, Люси Салливан. Я только изредка балуюсь мягкими галлюциногенами, ничего большего. И очень маленькими дозами. И очень редко. Почти никогда. Но вот к пинтам я неравнодушен. И вот ими-то я периодически злоупотребляю.

— А, ну это ничего, — успокоилась я. К пьющим мужчинам я относилась нормально.

Однако меня волновая следующий вопрос: если сейчас Гас находился под воздействием наркотика, значило ли это, что обычно он не выдумывал истории и не дурачился, а был таким же скучным, как все? Я отчаянно надеялась, что это не так. Будет невыносимо обидно, если этот великолепный, очаровательный, необычный молодой человек растает вместе с последними следами наркотика в его крови.

— А обычно ты себя так же ведешь? — осторожно спросила я. — В смысле, выдумываешь разные истории, розыгрыши и все такое? Или это из-за наркотиков?

Он посмотрел на меня из-под темных блестящих локонов. Почему мои волосы не блестят так, как у него, думала я. Интересно, каким кондиционером он пользуется.

— Это очень важный вопрос, так ведь, Люси Салливан? — спросил он. — И от ответа на него многое зависит.

— Угу, — пробормотала я.

— Но я должен быть честен с тобой, строго произнес он. — Я не могу просто сказать то, что тебе хочется услышать.

Не знаю, была ли я согласна с этим утверждением. В нашем непредсказуемом и не всегда добром мире услышать то, что тебе хочется, было бы приятной неожиданностью.

— Угу, — вздохнула я.

— Тебе не понравится то, что я тебе сейчас скажу, но поступить так — мой моральный долг.

— Угу, — грустно сказала я.

— У меня нет другого выбора. — Он нежно прикоснулся к моему лицу.

— Я знаю.

— О! — внезапно выкрикнул он и театрально раскинул руки, чем привлек недоуменные взгляды остальных присутствующих в кухне. — Признаюсь же тебе, Люси Салливан: без наркотиков я еще хуже! Вот, я сказал. Ты теперь, наверное, захочешь повернуться и уйти?

— Вообще-то нет.

— Но разве ты не считаешь меня лунатиком и шутом гороховым?

— Считаю.

— Ага, понятно! Тебя привлекают именно лунатики и шуты гороховые, так, Люси Салливан?

Я никогда не задавала себе такого вопроса, но теперь, когда он упомянул об этом…

— Да, — призналась я.

Глава девятнадцатая

Он взял меня за руку и повел через холл. «Куда он ведет меня?» — гадала я возбужденно. Мы прошли мимо Дэниела, и он вопросительно поднял брови, а потом предостерегающе погрозил мне пальцем. Я проигнорировала его. Посмотрел бы сначала на себя.

— Садись сюда, Люси Салливан. — Гас указал на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж. — Здесь мы сможем спокойно поговорить.

Мне это показалось маловероятным, поскольку на лестнице движение было плотнее, чем в центральном Лондоне в час пик. Я точно не знала, что именно происходило на втором этаже, но полагала, что то же, что и всегда: употребление наркотиков, секс с бойфрендом лучшей подруги на пальто лучшей подруги и тому подобные вещи.

— Я хотел еще раз извиниться за то, что напугал тебя, Люси, просто я решил, что ты — творческий человек, — объяснил Гас, когда я уселась. — Сам я музыкант и очень страстно отношусь к музыке, — продолжал он. — И иногда забываю, что не все разделяют мои пристрастия.

— Ничего страшного, — сказала я, радуясь в душе. Он не только не сумасшедший, он музыкант, а мне всегда нравились музыканты, или писатели, или представители любой другой профессии, которая требует творческих мук и соответствующего поведения. Я ни разу не влюблялась в человека, у которого была нормальная работа, и надеялась, что этого никогда не случится. Для меня не было ничего скучнее, чем мужчина с постоянным доходом, который разумно тратит деньги, который знает, как жить по средствам. Финансовая нестабильность была для меня величайшим афродизиаком. Мое мнение по этому вопросу кардинально расходилось с мнением моей матери, но это потому, что в ней не было романтической жилки, тогда как у меня не только все жилки, но и кости и мышцы были романтическими.

— Значит, ты музыкант? — вернулась я к интересующей меня теме. Может быть, в этом крылось объяснение загадочного ощущения того, что я знала Гаса, — я могла видеть его или его фотографию или слышать о нем.

— Музыкант.

— Известный?

— Что значит известный?

— Знают ли твое имя в широких кругах?

— Люси Салливан, мое имя неизвестно даже в самых узких кругах.

— А-а.

— Похоже, я разочаровал тебя Мы только встретились, и уже в наших отношениях наступил кризис. Нам придется обратиться к семейному психоаналитику, Люси. Ты подожди меня здесь, а я пойду разыщу телефонный справочник.

— Да нет же, — рассмеялась я. — Ты ни капельки не разочаровал меня. Просто мне кажется, что я тебя видела раньше, но не знаю, где именно. И я решила, что если ты известный музыкант, то это все объясняет.

— Ты имеешь в виду, что мы не знаем друг друга? — Гас был явно шокирован.

— Да вроде нет, — удивилась я.

— Не может такого быть, — настаивал он. — Мы знакомы. По крайней мере, были знакомы в прошлой жизни.

— Может, и были, — размышляла я. — Но даже если мы и были знакомы в прошлой жизни, то не факт, что тогда мы нравились друг другу. Мне всегда казалось, что узнавание не означает автоматически взаимной симпатии.

— Ты совершенно права, — сказал Гас и схватил меня за руку. — Я тоже так думаю, но ты первый человек, кто согласился со мной.

— Ты только представь, что в прошлой жизни я была твоим боссом. Ну и что, разве ты обрадовался бы, увидев меня снова?

— Нет! Как это ужасно, а? Ты живешь, умираешь, перемещаешься во времени и пространстве, рождаешься вновь и встречаешься все с теми же мерзкими людьми, что и в прошлой жизни. Помнишь меня по Древнему Египту? Вот и отлично, потому что ты отвратительно построила мою пирамиду, так что отправляйся обратно и все переделай.

— Точно. Или: помнишь меня? Я — тот лев, что съел тебя, когда ты был христианином в Риме. Вспомнил? Хорошо, давай теперь поженимся.

Гас от души рассмеялся:

— Ты замечательная. Знаешь, я сильно подозреваю, что в прошлой жизни мы отлично ладили друг с другом. Должно быть, ты объяснила мне теорему Пифагора, когда у того лопнуло терпение возиться со мной (он был очень вспыльчив, старина Пифагор). А может, ты одолжила мне деньги в Средние века. Или сделала для меня что-то другое, но столь же приятное. А скажи мне, не осталось ли у нас еще «Гиннесса»?

Я послала Гаса за пивом на кухню, а сама осталась сидеть на ступеньке. Я была радостно возбуждена и переполнена счастьем. Какой чудный человек. Как хорошо, что я согласилась пойти на эту вечеринку. У меня сердце замерло, когда я подумала, что могла остаться дома и никогда не встретила бы его. И еще я подумала, что, может, в предсказаниях этой миссис Нолан действительно что-то было. Может, Гас и был тем человеком, которого я ждала всю жизнь.

Кстати об ожидании, куда он запропастился?

Сколько времени нужно для того, чтобы дойти до холодильника и забрать оставшиеся банки пива? Гаса не было уже целую вечность. А что, если, пока я сидела тут на лестнице с дурацкой улыбкой на пол-лица и мечтала, он заболтался с какой-нибудь другой девушкой и напрочь позабыл обо мне?

Я начала беспокоиться.

Сколько еще нужно подождать перед тем, как отправиться на поиски? Какой период ожидания считается приличным? И не рановато ли для наших едва завязавшихся отношений я оказалась брошенной?

Мое мечтательное, счастливое настроение растаяло. Мне следовало бы догадаться, что все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Внезапно я осознала, что вокруг меня люди — я совсем забыла о них, пока говорила с Гасом. Не смеются ли они надо мной? Чувствуют ли они мою нервозность? Видели ли они, как Гас поступал так же с тысячей других девушек до меня?

Но нет — вот он возвращается! Правда, несколько потрепанный.

— Люси Салливан, — обратился он ко мне. — Я приношу свои извинения за то, что отсутствовал так долго. Меня вовлекли в отвратительный скандал.