Похититель бурбона (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 12

- Он любил тебя, - ответил он, хотя Тамара задумалась. Неужели мужчина, который на самом деле любит своих дочерей, стреляет себе в голову и оставляет их на произвол судьбы с сумасшедшей матерью?

- Я тоже любила его. И скучаю по нему. - Она крепче прижала к груди свою розовую подушку.

- Я знаю. Мы все скучаем. Даже не могу сказать, сколько раз я думал о том, как хорошо было держать его на руках после его рождения. И Эрика тоже. Мои мальчики. Мои прекрасные мальчики. Я бы все отдал, чтобы это повторить - держать на руках своего сына. Все. Ты чувствуешь что-то подобное? Что ты могла бы отдать все, чтобы получить это?

- Я бы все отдала, чтобы вернуть папу.

Казалось, этот ответ удивил его.

- Да. Мы оба, дорогая.

Она не была уверена, что поверила ему, и ей было неловко из-за этого. Дедушка говорил о дяде Эрике постоянно - красивый, сильный, умный, мечта, а не сын. Но Нэш? Ее отец? Дедушка почти никогда не говорил о нем, если только кто-то другой не вспоминал.

- Хотела бы я, чтобы мама тоже вернулась, - сказала она. Но судя по темноте, сырости и новому ливню, мама вернется не скоро. Она поняла, что дедушка смотрит на нее, изучает. Он делал это раньше, наблюдал за ней. Иногда появлялось такое чувство, что смотрел на нее он реже, чем лапал. Ей нравилось, когда Леви на нее смотрел. Но даже он так не смотрел на нее.

- Ангел, я знаю, что быть Мэддоксами не просто. Иногда мы должны делать то, чего не хотим. Твоя бабушка хотела пойти в колледж вместо брака. Но у ее семьи были проблемы с деньгами, поэтому она вышла замуж. Ты делаешь то, что должна сделать ради своей семьи. Как Джейкоб Мэддокс.

- А что он сделал?

- Мой дедушка, Джейкоб Мэддокс, тоже женился ради денег. Женился на леди по имени Генриетта Арден. Поэтому этот дом называется Арден, потому что без нее его у нас не было бы.

- Мы получили все наши деньги от его жены?

- Нет, мэм. Она спасла старика Джейкоба от долгов, но настоящие деньги? Он заработал их сам. До существования «Красной Нити» Джейкоб владел плантациями конопли и табака. Они принадлежали Арден. Джейкоб, как обычно в те времена, влюбился в одну из рабынь. Ее звали Веритас, но они звали ее Вера. Они любили давать забавные имена своим рабам, и она была забавной девушкой. Ее мать до самой смерти работала на кухнях, и Вера заняла ее место. Девушки в доме должны были красиво одеваться, выглядеть красиво и вести себя красиво. Вера всегда носила красную ленту в своих волосах. Однажды утром Джейкоб решил отведать Веру на завтрак, а не стейк и яйца.

Ее дедушка снова усмехнулся поверх бокала и сделал еще один глоток. Тамаре начали надоедать эти усмешки.

- Но Генриетта была не особо довольна, когда живот Веры стал действительно большим и не потому, что они перекармливали девушку. Однажды Джейкоб уехал из города по делам, и пока его не было, что же сделала Генриетта? Она продала маленькую Веру. Продала по хорошей цене. Мужчина, который купил ее, предложил хорошую сделку - два по цене одного.

Тамара лишь смотрела на бурбон в своем бокале. Она больше не хотела пить.

- Вы не можете продавать людей, - тихо произнесла Тамара.

- Ох, ну тогда мы могли. Они увидели на лице Джейкоба все оттенки красного, когда он вернулся домой и понял, что ничего не осталось от его любимой девочки и его ребенка, кроме красной ленты, которую она всегда носила в волосах, и тысячи долларов, которых у него прежде не было. Но он недолго горевал. Знаешь, что он сделал с деньгами?

- Основал «Красную Нить»?

- Верно. Он основал «Красную Нить». Он купил винокурню, купил немного кукурузы и начал работать над тем, чтобы сделать свою семью самой богатой в штате. Но знаешь что? Должно быть, он любил эту девушку Веру, потому что когда он начал разливать бурбон, он завязывал красную ленту на каждой бутылке, как в память о ней. И завязал ее красную ленту на первую бутылку. У нас до сих пор хранится эта бутылка, запертая в моем кабинете.

- Могу я на нее посмотреть?

- Может, позже, - ответил он. Ей не разрешалось находиться в кабинете дедушки. Никому не разрешалось. - Она передается от одного сына Мэддокса к другому. Когда-нибудь она будет принадлежать твоему сыну.

- У нас все еще сохранилась лента? - спросила Тамара, по какой-то причине желая увидеть ее, желая заполучить ее. Она должна получить ее, а не дедушка.

- Да. Эта красная лента делает нам деньги. Жены говорят мужьям «Дорогой, иди и купи бурбон «Красная Нить», потому что я хочу эту милую ленточку». Джейкоб Мэддокс был умным парнем. Должно быть, и романтиком тоже был. Красная лента на каждой бутылке? Наверное, он любил эту девушку.

- Или любил размахивать этой лентой перед лицом жены, - добавила Тамара.

- Ну… может, и это тоже он любил.

- Что случилось с Верой? - спросила Тамара.

- Черт, я даже не знаю. - Дедушка махнул рукой. - Они продали ее, и она не была рада этому. Говорят, она поклялась миссис Мэддокс, что если она когда-нибудь вернется, то вырежет всю нашу семью. Она непременно покончит с нашей династией. И как ты видишь, - сказал Дедушка, указывая на себя большим пальцем, - это пророчество не сбылось. Хотя нам и не повезло с детьми, как я надеялся.

- Думаю да, - ответила она, ощущая тошноту. Это был бурбон? Она едва пригубила его. Или из-за Веры, выкрикивающей проклятия пра-прабабушке много лет назад? Бедная Вера. Они даже не позволили ей сохранить свою красную ленту, когда продавали ее.

- Мэддоксы и благословлены, и прокляты одновременно, - сказал он, наливая себе еще одну порцию «Красной Нити». - Бог дает нам богатство и процветание и забирает детей, которые нам нужны для продления рода.

- Это печально, - ответила она. Она сочувствовала дедушке. У него были брат и сестра, но у его сестры был полиомиелит, и та не дожила до тридцати, а его брат не дотянул до десяти из-за скарлатины.

- Мужчина не должен хоронить собственных сыновей.

А девочка не должна хоронить своего отца. Это тоже было неправильным. Сегодня все казалось неправильным.

Дедушка поднес бокал к губам. Он опустил его, прежде чем сделать глоток.

- Ты позволишь маме уволить Леви? - спросила она.

- Кажется, твоя мать настроена на это.

- Из-за поцелуя?

- Для начала.

- Если ты не уволишь его, обещаю, я больше никогда не буду его целовать.

Он улыбнулся и рассмеялся. - Ты знаешь, что ты не серьезно. Думаю, ты снова захочешь его поцеловать. И не думаю, что ты хочешь быть хорошей.

- А кто-то хочет быть хорошим?

- Тебе лучше хотеть быть хорошей.

- Но я не хорошая. Я попросила Леви поцеловать меня. Иначе он бы этого не сделал.

- Я не уверен. Думаю, рано или поздно он бы сделал это.

- Дедушка, пожалуйста, не дай ей уволить его за то, о чем я попросила.

- Вероятно, мне придется отпустить его, чтобы заткнуть твою мать. Сегодня она не счастливая туристка.

- Она никогда и не была счастливой туристкой. Она должна покинуть лагерь. - Тамара захихикала, но это был ужасный звук даже для ее собственных ушей. Несколько слез покатилось по ее щекам, и она не успела их быстро смахнуть.

- Что, ангел? Что не так? - спросил он.

- Я не хочу, чтобы Леви увольняли. Вот и все. И не хочу, чтобы мама отправляла Кермита, чтобы наказать меня. - И она не хотела, чтобы ее отец был мертв, а ее мать была постоянно такой злой. Она должна была попросить это на день рождения, вместо дурацкой машины. - Я перееду в Аризону. Вот что я сделаю. Я буду жить с бабушкой и дедушкой Дарлингами, а, значит, Леви сможет сохранить свою работу, и Кермит останется здесь с Леви.

Это была хорошая идея. Нет, отличная идея. Как только она озвучила ее, она знала, что так и сделает. Как только ее мать вернется домой, она поделится ею. Она уедет на семестр жить с другими бабушкой и дедушкой, и ее мать будет так сильно скучать, что оставит эту сумасшедшую идею с увольнением Леви и продажей Кермита.

- Иди ко мне, милая. Иди. - Дедушка протянул к ней руки, и Тамара неохотно прижалась к нему и положила голову ему на грудь. Она ощутила его тепло, твердость и безобидность. Она чувствовала аромат бурбона в его дыхании и сигары, который он любил курить по вечерам. Дедушкин запах. - Я не позволю тебе переехать в Аризону. Нет, Мэм.