Похититель бурбона (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 50

- Леви, спасибо, что нашел меня.

- А для чего еще нужен глупый влюбленный муж?

- Я так и знала, что ты меня любишь.

- Ржавая, кто-то же должен. Может быть, даже я.

Где-то между полночью и рассветом Пэрис выпрямила свои длинные ноги, встала софы и взяла бутылку «Четыре Розы» из бара. МакКуин положил руку поверх бокала, когда она поднесла бутылку к нему.

- Мне больше не нужно, - ответил он.

- Для того, что я собираюсь рассказать дальше, еще как нужно. - Пэрис посмотрела на него, а он на нее, если бы они перетягивали канат, в ее руках оказался бы он весь, а на его руках - лишь мозоли.

- Но они были такими счастливыми, - заметил он. Пэрис с жалостью посмотрела на него. Он знал этот взгляд. Таким же взглядом одарила его дочь, когда узнала, что Санта Клауса не существует.

МакКуин убрал ладонь с бокала, и она налила.

- Удвой порцию.

Тамара выглянула в окно спальни и увидела на заднем крыльце мужа, уткнувшегося носом в книгу.

Неприемлемо.

Она могла простить ему чтение книги, если бы это не был субботний вечер, такой прекрасный, как сегодняшний, и она могла простить ему чтение, если бы он был в рубашке, но нет. На нем не было ничего кроме потертых джинсов, солнечных очков и серьезного выражения на лице, как будто он размышлял о тайнах Вселенной. Ему следовало созерцать тайны ее Вселенной. Тамара открыла окно и наклонилась, чтобы сказать ему это.

- Хватит читать, иди в постель, - крикнула она ему.

- Исчезни, шлюшка, - ответил Леви и как ни в чем ни бывало перелистнул страницу. - Иди и пристрой свою распутную промежность в другом месте. Я пытаюсь здесь кое-чему научиться. Твои безумные похотливые женские желания удовлетворили дважды прошлой ночью и, пока ты не вычистишь от навоза стойло Рекса, тебя больше не обслужат.

- Ты читаешь Шекспира?

- Несомненно. Как ты узнала?

- Угадала.

- Я читаю Антония и Клеопатру, - уточнил Леви и, приподняв очки на голову, помахал ей книгой. - Мужчина влюбляется в женщину. Настоящая трагедия.

- Шекспир скучный. Почитай что-нибудь получше, например, Джеки Коллинз.

- Я учусь у Шекспира. И учусь большему, чем женитьбе на деньгах.

- Чему ты научился у Шекспира, кроме того, как разговаривать, как идиот из высшего общества?

- Я много узнал из Антония и Клеопатры. Я узнал, что не стоит жениться на племяннице императора и спать с царицей Египта. А еще стоит избегать морских сражений, когда моя армия разгромлена. Сухопутные сражения, Тамара. Помни это. Слушай предсказателей и веди только наземные битвы.

- Звучит сексуально. Почему бы тебе не вернуться в постель и не рассказать мне об этом поподробнее?

- А ты за тридцать секунд вычистила стойло Рекса?

- Ну… нет.

- Тогда, прости. У меня свидание с Нилом.

- Леви Шелби, ты самый подлый из всех живущих мужчин на свете. Ты усложняешь мне жизнь.

- Тамара Шелби, в Иране американских граждан держат в плену. Иди и расскажи им, как сложна твоя жизнь. А я не хочу это слышать.

Тамара закричала.

Леви повернул голову и посмотрел на нее, подняв бровь до самых небес.

- Ты закончила? - спросил он.

- Думаю, да.

- Вот что я скажу, сегодня ты убираешь в стойле Рекса, и ночью… ночью я отведу тебя в нашу спальню и…

- Да? - спросила Тамара с неуемным желанием узнать о своем вознаграждении.

- И мы поиграем в Четыре в ряд. Очевидно, я буду играть черными.

Леви опустил солнцезащитные очки на глаза, открыл книгу и вернулся к игнорированию ее и ее необузданной женской похоти. Если Шекспир был бы жив и жил в их доме, она бы убила его, ударив лопатой по голове. Она винила его в том, что он интереснее, чем ее тело. И она винила Леви за то, что он был Леви, который предпочел бы смерть, чем заниматься тем, что Тамара хотела от него, то есть «заниматься Тамарой».

Она еще раз высунула голову из окна розовой спальни.

- Я должна рассказать тебе секрет, - крикнула Тамара.

- Я и так знаю все твои секреты, - ответил Леви.

- Этот ты не знаешь.

- Секрет в том, что тебе жаль, что ты такая испорченная и сводишь меня с ума, и обещаешь больше не прерывать меня, когда я читаю? Это и есть твоей секрет?

- Нет.

- Тогда оставь его при себе.

Тамара фыркнула и захлопнула окно. Затем она снова открыла его и выглянула. Будь проклят этот мужчина. Ей следует запретить ему работать с Боуэном. До их приезда на Остров Невесты у него было красивое тело, подтянутое и стройное, когда он работал у дедушки, ей нравилось наблюдать, как он без рубашки чистил стойла. Через два месяца работы в кооперативе Острова Невесты, перетаскивания бревен, поднятия бочек, обрезки и шлифовки, выполнения всей тяжелой работы, плечи Леви стали шире, его живот стал более плоским, бицепсы были именно такими, какими хотела жена от мужа. Даже его ладони были другими, огрубевшими, особенно на кончиках пальцев, и, когда он изнутри прикасался к ней, происходило волшебство. Она сама хотела сдаться и сотворить некое чудо, когда ее поглощало вдохновение.

Тамара спустилась вниз, проверила пол на наличие змей, пересекая кухню, что стало привычкой, выбежала через заднюю дверь на солнечную террасу, которую Леви и Боуэн построили на прошлой неделе.

- Наконец, она подняла свой зад, чтобы прибраться, - съязвил Леви, когда Тамара прошмыгнула мимо него, притворяясь, что игнорирует его, несмотря на то, что хотела погрузиться в его полуобнаженное тело, как Марк Спитц в бассейн.

- Я не собираюсь убираться. Я еду кататься, - ответила Тамара, спрыгнула с террасы на землю и побежала.

Леви прокричал что-то в ответ. Она услышала слова «ленивая» и «задница» и оба проигнорировала. У него была сумасшедшая идея, раз они с Боуэном построили конюшню, то она была обязана убирать ее. Разве лошади Чинкотиг Айленда не бегают на свободе? Им не нужны стойла. Им не нужны люди, чтобы менять солому. Эти аргументы не убедили Леви, и он отметил, что Рекс был Теннессийским прогулочным, а не Чинкотигским пони, если она хотела пони, она может поехать и сама поймать его. А он будет стоять рядом с каретой скорой помощи и священником, чтобы совершить последний обряд, когда ее попытка обуздать одного из диких животных неизбежно провалится. Леви сказал, что он будет по ней скучать. Они похоронят ее на Острове Невесты, и он с Рексом будет навещать ее могилу дважды в год, на Пасху и Рождество.

Ну, сказала себе Тамара, в том, что она вышла за самого подлого мужчину в мире, стоит винить только себя.

Но в эту игру могли играть двое. Она могла не быть Мэддокс по крови, но была воспитана ими, и, если и было, что Мэддокс знали, как делать, так это как быть чертовски жестокими.

Тамара взяла Рекса под уздцы и повела в стойло. Оно было небольшим, не больше роскошной пристройки, но оно сохраняло его и овес сухим, когда наступали ливни и шли дважды в неделю. Она любила эти ливни, особенно когда они шли всю ночь. Воздух наполнялся электричеством, и волоски на руках вставали дыбом, а кожу покалывало, и, когда гремел гром, он будил Леви, и чем еще могли заняться муж и жена среди ночи во время грозы, кроме как друг другом?

В данный момент не было никакого шторма, но кожа у Тамары все же приятно покалывало, она ощущала волнение и нервозность, понимая, как ей не хватало веса тела мужа сверху и внутри нее. Теплый летний бриз щекотал руки, спину и живот, земля под босыми ступнями была мягкой и упругой, из-за чего она хотела бежать быстро и прыгать высоко, и валяться в грязи, как дикое животное. Рекс чувствует то же самое перед ливнем? Сегодня они не ждали дождя, значит, Тамара сама устроит дождь.

Пока Тамара седлала коня, она поняла, что улыбается от уха до уха и так сильно, что заболело лицо. Хорошо быть снова счастливой. Она снова была собой, прежней, до потопа. Только после потопа жизнь стала лучше, так как Леви больше не был конюхом дедушки. Он был ее мужем, ее любовником и источником всего хорошего в ее жизни. Вот почему она не могла перестать прикасаться к нему и почему была так решительно настроена вернуться в его объятия как можно скорее.