Похититель бурбона (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 58

- Эй, теперь она моя. Я заплатил за нее, - заметил он.

Она проигнорировала мужчину и схватила Веритас за волосы.

- Ты умрешь в цепях, - произнесла Хозяйка. - Ты родилась в цепях и умрешь в них.

Веритас закричала, когда Хозяйка сорвала красную ленту с ее головы и вместе с ней выдрала клок волос. Это единственное, что осталось от ее матери, и теперь это было в руках Хозяйки.

Веритас услышала звук, похожий на поднимающуюся реку, прорывающуюся сквозь горы и смывающую весь мир. Но Веритас была на вершине горы и улыбалась, наблюдая, как она все уничтожает. Река говорила и говорила через Веритас.

- У тебя будет сын, и он умрет от лихорадки. А ты умрешь при родах следующего ребенка. Твой муж будет рад видеть тебя мертвой и похороненной, - сказала Веритас. - Он будет танцевать на твоей могиле, ты, старая уродливая мегера.

- Что ты сказала? - зашипела Хозяйка.

- Я сказала, что ты умрешь, а твой муж будет улыбаться твоей могиле. А однажды я буду улыбаться на его. Я вернусь и вырежу вашу семью под корень. Затем вырву корни и все, что у вас было, все, кем вы были, я сожгу, и даже все реки мира не потушат огонь, который я разведу в вашем доме. Мой ребенок будет девочкой, и я назову ее в честь мамы - Пэрис, и когда Пэрис постучит в вашу дверь, вы впустите ее, и она принесет мою месть в своей крови и вашу смерть на руках. Из-за меня больше не останется Мэддоксов. Я проклинаю всех вас, от ветвей до самых корней. Веритас будет править вашим домом.

Веритас закончила предложение, плюнув в лицо Хозяйке. Хозяйка снова подняла руку на Веритас, в этот раз кулак, и как только она прикоснулась к ней, Тамара проснулась.

Тамара испытала ужас, будто ощутила прикосновение к своему телу.

- Нет…

- Пойдем. Давай вернемся в дом.

Руки подняли Тамару с досок, и она застонала в протесте. Она не хотела покидать реку до тех пор, пока была жива. Но у нее не было сил оттолкнуться и прыгнуть в воду. Она едва могла идти. Сколько она проспала? Сколько времени прошло с тех пор, как она ела? Сколько прошло после ухода Леви?

- Я не хочу уходить… - это все, что она смогла выдавить между вдохами.

В доме ее положили на тахту. Тахта была новой, купленной после наводнения. Сейчас был не сентябрь, но кто-то разжег камин, и он сиял, как улыбающийся демон за решеткой. Глаза Тамары медленно полубессознательно открылись и закрылись.

- Я не могу быть здесь, - сказала она себе, но кто-то услышал.

- Ты больна. Тебе нужен отдых.

- Я не больна.

- Малышка, ты всегда так говорила.

- Не называй меня малышкой, - ответила Тамара.

- Но ты моя малышка.

Тамара открыла глаза.

- Мама?

Мама омыла ее влажной мочалкой и помогла переодеться в чистую одежду. Тамара молчала, пока мать подняла ее руки, чтобы надеть футболку, и постучала по ногам, чтобы помочь натянуть ее любимые старые джинсы. Она снова была ребенком, окруженным заботой мамы. Тамара хотела ненавидеть это, но она скучала по ней. Мама наполовину тащила, наполовину несла ее в гостиную, прежде чем усадить на диван.

- Мама, что ты здесь делаешь? - спросила Тамара и легла на спину. У нее больше не было сил сидеть ровно.

Мать протянула ей чашку с водой, но Тамара только посмотрела на нее.

- Это просто вода, - заверила мама, сделав глоток, чтобы доказать, что это безопасно. - Пей.

Рука Тамары тряслась, принимая кружку из рук мамы. Мама помогла ей напиться. Как только жидкость коснулась губ, она выпила все до последней капли в несколько быстрых глотков.

- Я думала, это был кое-кто другой, а не ты, - ответила Тамара, обхватывая кружку. - Я хотела, чтобы это был кое-кто другой.

- Леви.

Тамара снова легла, но не закрыла глаза. Если она закроет их, то увидит Леви.

- Почему ты здесь? - поинтересовалась снова девушка. Комната была темной, кроме пылающего камина. Должно быть, мама развела его, чтобы согреть ее холодную кожу. Тамара посмотрела вниз на руки и увидела бугорки – комариные укусы. Она всю ночь пролежала на пирсе? Но до сих пор была ночь.

- Я твоя мама. Почему мне не быть здесь?

- Почему ты здесь? - снова задала вопрос Тамара, ее голос был словно лезвие ножа, зазубренное и блестящее.

- Я подумала, ты должна узнать правду.

- Немного поздно, мама.

Тамара повернула голову. Мама выглядела уставшей, но почти такой же красивой. На ней был неброский макияж, и крашеные светлые волосы уложены в низкий пучок на затылке. Она была в черном свитере с короткими рукавами и слаксах. Образ ей шел. Почти классический.

- Мне жаль насчет письма, - наконец произнесла мама. - Ты и Леви исчезли, и я не знала, как и где найти вас. Пришлось ждать вашего возвращения.

- А мы думали, почему ты отказалась от иска.

- Мне показалось, что это единственный оставшийся способ вернуть вас оттуда, куда вы убежали. Я оставила дюжины сообщений секретарю Дэниела. Ни одно не дошло?

- Леви принес мне письмо. Я выбросила его в океан. Он сказал секретарю судьи ничего нам не отправлять. Ты не можешь его осуждать. Ты отправила копов его убить.

Мать подняла руку в протесте.

- Я не делала ничего такого. Я сказала им привести тебя домой. И все.

- Они бы убили его, если бы я их не остановила.

- Прости. - Голос матери казался тонким, как тростинка, но Тамара поверила ей. Такой была Тамара. - Я не говорила им этого. Я получила твою записку и не знала, что еще делать. Твой дедушка…

- Ты имеешь в виду моего отца?

- Джордж, - уверенно произнесла мать. - Джордж должен был рассказать тебе в ночь наводнения. Он должен был рассказать тебе, кем он был, и кем был Леви, чтобы ты знала, почему вы не можете быть вместе. Думаю, он не успел рассказать тебе, верно? - Мать, наконец, посмотрела на нее.

- Нет, - ответила Тамара. - Не успел. - Она выдохнула и уставилась в потолок в ожидании, ее рука покоилась на животе, желая быть ближе к той частичке Леви, которая была внутри нее.

- Я была влюблена в Эрика, - снова начала мать. - Так влюблена. Но он обращался со мной, как с младшей сестрой. Я вешалась на него, а он отталкивал. Мне было всего семнадцать, и я думала, что смогу влюбить его в себя. Тогда я начала смотреть на Нэша, надеясь, что Эрик приревнует. Мы с Нэшем хорошо ладили, но и он обращался со мной, как с сестрой, хотя и по другим причинам. Когда я пыталась быть с ним, он оттолкнул меня, как и Эрик. Эрику нравились зрелые женщины, дикие женщины. А не глупые юные девушки. Я больше не хотела быть глупой. Однажды я оказалась дома, выискивая Эрика и Нэша. Никого из них не оказалось дома. Но был Джордж. Я излила ему душу, и он излил мне свою. Он хотел развестись с женой. Врачи говорили, она больше не сможет родить после Нэша, но Джордж хотел еще двух сыновей. Особенно после того, как узнал, что Нэша не интересовала женитьба, не интересовали женщины. Но твоя бабушка была старомодна. Она бы ни за что не дала ему развод. Ни за любовь, ни за деньги. Позже я узнала, что моя милая свекровь не была такой уж и старомодной. И что она была очень и очень зла на Джорджа. Вот почему она не хотела разводиться с ним. Она наказывала его.

- Из-за Леви?

Мама кивнула.

- Тогда я не знала. Только знала, что была одинока. Джордж сказал, будь он моложе и холост, то женился бы на мне. Я сказала, будь он холост, я бы вышла за него, и мне не важен его возраст. В тот день он уложил меня в постель и еще сотню раз после. Когда я узнала, что беременна, надеялась, он разведется и женится на мне. Но нет. У него была другая идея. Он пытался заставить Эрика жениться на мне, но Эрик не захотел. Эрик с большим удовольствием ушел бы в армию или убил себя, чем подчинился отцу и женился на какой-то глупой девчонке. И Нэш… теперь ты знаешь все о нем. Но Джордж уговорил его. Я солгала Нэшу и сказала, что ребенок от Дэниела Хедли. Я подумала, если он узнает, что ребенок от отца, то не захочет иметь со мной и ребенком ничего общего. Но он знал. Он все это время знал.