В ту же реку - Дронт Николай - Страница 31

— Не плачь, тебе не идёт. Лучше скажи, что знаешь про общак золотонош?

— Ви держите мине за идийота? Если бы Муля знал за такие деньги, он бы загорал в Одессе и носил документы в ОВИР. Шо б я так жил, как ви об мине думаете!

— Химик перестань дурачится и давай по-деловому. Что ты хочешь из того, что могу я?

— Я скоро получу вызов, а ты должен устроить через ОВИР быстрый отъезд. У тебя там есть связи.

— Договорились.

— Юра, я уважаю твою масть, но хочу уехать быстро. Вызов получу до Нового Года.

— Я сейчас напишу телефон человека.

— Тебе верю. Слушай сюда. Слух идёт, что Семён взял общак. Из старателей в посёлке главный Крюков. У него артель. Они сейчас моются, но в сентябре вернутся.

— Кто на материке шлих принимает?

— Постараюсь узнать, но не обещаю. Марк на связи сидел.

— Кто его мог травануть?

— Сам думаю. Кто-то серьёзный, который может под себя весь район подмять. Но не Сёма. Не его масштаб. И не Калина. Тому уже ничего не надо.

— Что про пацана скажешь?

— Про Лёшу? Он не при делах. Прикармливал его Чалдон в благодарность за спасение. Марк намекал, что малец может пригодиться, но поручить ничего не успел. Правда, попросил сделать два комплекта фоток для документов в разных лицах. Но бумаги выправлял только правые.

— Зачем второй комплект?

— Может для случая? Марк далеко планировал.

— Пацан точно не знал про общак?

— Чалдон никому не верил, а тут случайному пассажиру вдруг полный расклад выдал? Быть того не может!

— Не может. Кто его провожал на теплоход?

— Никто. С одним рюкзачком на плашкоут шёл, я его встретил.

— Зачем послали понятно, Чалдон благодарил. Почему Марк его приблизил? Действительно хотел в дело взять?

— Может. А скорее свою Соньку пристраивал. Та к парню в комнату часто заходила. Зинка подглядела, что перед отъездом они целовались.

— Ладно, закрыли тему, пацан не при делах.

Каюта оказалась двухместной. Мой спутник представился вулканологом, кандидатом наук. Не поверите, совсем непьющий! Такие редкость у нас. За столом в ресторане на меня сразу вывалили легенду об истории корабля. Дескать, это бывший "Адольф Гитлер", самый большой корабль в мире. Чтобы он мог причаливать в советские порты, у него с кормы отрезали аж треть корпуса. А в зале ресторана стоит личный рояль самого фюрера.

— Угу, — согласился я, — а Страдивари для настоящих пацанов делал барабаны. Скрипки он только для лохов пилил.

— Ты к чему говоришь? — не понял рассказчик.

— Ганза звали лайнер при немцах, а до того какое-то еврейское имя с фамилией, не помню точно. За что нацисты его в Ганзу и переименовали. Резать корму не резали, но двигательную установку ремонтировали после войны долго. Потом нам по репарациям отдали. Не верите, спросите любого корабельного офицера.

Что я ещё помню? В будущем про Камчатку много читал и лайнер "Советский Союз" часто поминали в воспоминаниях. Хотя знаток истории уже сдулся и не рассказывал при мне больше ничего до самого прибытия во Владивосток.

Само путешествие действительно прошло прекрасно. Обстановка роскошна и шикарна, три ресторана, кинозал… Нет смысла перечислять удобства, даже тренажёрный зал был. Тренажёры для 70-х очень неплохи. Опять ушу, чтение и интересные разговоры со спутником. Немного мешали туристы из соседних номеров, они не просыхали, даже приходили в гости с бутылкой знакомиться. Ну правильно, у них там две трети женщин, отпуск проходит, а тут бесхозный мужчина фигнёй страдает. Это про моего спутника, если что. В порту прибытия привычная суета — носильщик, такси и камера хранения.

Прибыли мы не по расписанию, а чуток попозже, ещё пока сошёл с трапа, пока такси довезло до вокзала, пока оставил чемоданы в камере хранения, времени прошло прилично. Но до поезда осталось четыре часа. Ни рыба, ни мясо. И ждать долго, и город не посмотришь. Как следует поел в вокзальном ресторане. Ну что сказать? На лайнере кормили значительно лучше. Закупил себе общую тетрадь, старая закончилась, толстых журналов, еженедельных газет и принялся убивать время. Слышали про еженедельный порнографический журнал Союза "За рупь ежом"? Интересно почитать его было. В "За рубежом" оказались неплохие переводы иностранных статей. Подборка, понятно, тенденциозная, но подача правильная, не злит своей прямолинейностью. Читал до прибытия состава на платформу. Опять камера хранения, носильщик, купе.

— Что у тебя там? Железки что ли? — поинтересовался взмокший носильщик.

— Книги. Они тоже прилично весят, — сказал я, в основном для соседа по купе.

Тот видя, как я принайтовываю чемоданы под свою койку, подмигнул:

— Икорка? Сам с Крайнего Севера на материк выбрался. Геолог я, в отпуск еду.

Врёт. Он уже в одной майке сидит. Загар ровный по всему телу. Как нас, только приехавших с Севера узнают? Кирпично-красная физиономия, "как задница павиана" по меткому выражению знатоков, и бледное до синевы остальное тело. Лучи весеннего солнца отражаются от снега, приходится даже чёрные очки носить. Лицо загорает, а остальное тело нет, через зимнюю одежду солнце не пробивает. Однако наколок у попутчика не наблюдается. Ещё не отправились, а он достал бутылку коньяка, предлагает за знакомство. Объясняю, что лечиться еду, но настаивает. Мутный тип. Ой, мутный. Еле отказался. Наконец мы тронулись. Билеты, постель, чай. Ну, как обычно в поезде. Рассказы про геологов. Это он мне втирает? Надо же! Отчим геолог, мать в геологии, а я про такое и не слышал. "Нет, в карты я тоже не играю. И просто так не играю. Не умею. Нет, не могу даже двадцать капель." — еле отбиваюсь. Человек разочаровался и пошёл на выход, а мне пора укладываться. Ночью осторожно заходит неизвестный и ложится на место соседа. Чуток принявший, но в меру. Действительно спит.

Утро красит нежным цветом, причём не только стены древнего Кремля, но и наше купе. По соседству сопит неизвестный. Пусть сопит мне не жалко. Туалет, помывка, а вот с зарядкой напряг, места совсем нет. Прошу проводника присмотреть за вещами, а сам в вагон-ресторан. Не "Советский Союз", но кормят прилично. О! Мой ночлежник просыпается. Начинаем разговор:

— Утро доброе.

— Доброе утро.

— Я вас ночью не потревожил? А то спать захотел, а они немножко увлеклись.

— Что вы, что вы!

— Ваш сосед не заглядывал?

— Нет ещё.

— Ну я к себе за вещами, умыться бы надо.

А мой соседушка то оказывается ночью сошёл. И чемодан ночлежника взял, и пиджак, а в карманах документы были с деньгами. Второго споил, его вещи тоже взял. То-то он мне сразу не понравился. Зато у нас в купе оставил свои шмотки. Потёртую ветровку и здоровый, но пустой чемодан. Развлечение получилось на пол дня. Даже милиционер чисто формально задал пару вопросов. Пострадавшие обратно поедут, у них конференция сорвалась, ведь материалы по чемоданам лежали. Слава Богу, до Москвы больше никаких таких происшествий не случилось.

На Ярославский вокзал прибыли минута, в минуту. Я не тороплюсь, пусть народ выйдет. Заранее дал трояк на чай проводнику и попросил позаботится о носильщике. Как стало в коридоре поспокойнее, в купе заходит шкаф, размером восемь на семь. Ему эти чемоданы! Услышав про трояк, мигом отнёс их на тележку. По одному, правда. Стоим, ждём встречающих. Их нет, а через шесть часов поезд. Что делать? Везти на Юг? На хрен, на хрен, — закричали молодые бароны. В камеру хранения? Ещё хуже. Багаж потеряют, выдадут компенсацию, рублей десять-двадцать, а мне объясняйся с Чалдоном? Хорошо, я москвич, и мама сунула ключи от квартиры. "На всякий случай. Вдруг непогода, самолёт отложат, хоть не на вокзале будешь ночевать." Рискую. А что делать?!

— Командир! — обращаюсь к носильщику. — Мои видать телеграммы не получили, встречать не приехали. Найди мотор. Тут недалеко, до Русаковской. И ещё поднять надо. Девятый этаж, дом с лифтом. Четвертной.