Единственная для Барса (СИ) - Караюз Алина - Страница 53

Поэтому она с милой улыбкой пообещала ему вести себя хорошо, не покидать дом до его возвращения и не ругаться с домработницей, которая должна была появиться ближе к обеду.

Оставшись одна, Лика обошла весь дом и заглянула в каждую комнату. Единственное помещение, которое оказалось на замкй – кабинет. Девушка удивилась, но не придала этому факту особого значения: в конце концов, свой кабинет она тоже запирала на ключ. Да и вообще, ее больше интересовала холостяцкая спальня Кирилла.

Эту комнату, занимавшую ее мысли уже давно, она обнаружила рядом с кабинетом. И она оказалась совсем не такой, как Лика себе представляла: мрачные стены в серебристо-серых тоннах, плотно задернутые шторы, простая обстановка в духе сурового мужского минимализма, и тяжелое, давящее на плечи ощущение безысходности и застарелой депрессии.

Войдя сюда, Лика невольно поежилась. Она не могла представить, как здесь можно спать. И она не могла представить, что творится в душе у человека, который сознательно окружил себя этими мрачными стенами.

Кое-как дотянув до полудня, она решилась позвонить Кириллу. Но его номер оказался вне зоны действия. Обеспокоенная, она набрала профессора.

Нейман ответил не сразу. А когда ответил, его голос был полон глухого раздражения и нервозности:

– Лика, что у вас там происходит? Звонил твой бойфренд, потребовал немедленно устроить ему встречу с Каховским. Он в своем уме? Я не бюро свиданий!

– Не знаю. Я сама ничего понять не могу. Кир не был дома всю ночь, сейчас его телефон отключен, а Бориса нет до сих пор. Я беспокоюсь…

– Бориса? Хм…

– Это его сводный брат.

– Ну… – профессор замялся, обдумывая, как бы это помягче выразиться, – возможно, он решил немного развеяться. Дело молодое.

– Думаете? – Лика засомневалась.

– Конечно. Не беспокойся, вот увидишь, скоро все прояснится.

Но даже к вечеру ничего не прояснилось. И на другой день тоже. И на третий.

В воздухе витало ощущение катастрофы, и чем больше проходило времени, тем сильнее это ощущение становилось.

***

Борис не появился даже на пятые сутки. Кирилл молчал или отделывался общими фразами. А потом вообще посоветовал Лике не лезть не в свои дела. Целыми днями пропадал где-то вне дома, говоря, что занимается делами, связанными с работой. А еще сказал, чтобы она не звонила ему на старый номер, мол, он его потерял.

Лике показалось это странным, но она промолчала. Несколько раз она слышала, как он разговаривал с кем-то по телефону. По отдельным фразам девушка догадалась, что его собеседником был юрист.

А ночью Кир приходил к ней в постель, и каждый раз брал ее так, словно от этого зависела его жизнь. Яростно, беспощадно, неудержимо. Набрасывался в каком-то диком исступлении, раз за разом заставляя и ее гореть в этом безумном огне.

Порой ей казалось, что рядом с ней в постели не человек, а Зверь, который лишь притворяется человеком.

Каждую ночь он пугал ее до дрожи в коленках своей необъяснимой агрессией, и в то же время умело распалял так, что она готова была отдать все на свете ради того, чтобы снова и снова чувствовать его в себе. Чувствовать его руки на своем теле, его поцелуи, двигаться вместе с ним, принимать его, отдавать себя и вместе с ним взлетать к небесам.

Он словно хотел навсегда оставить в ней след.

Это было безумием, но Лика решила, что ей нравится быть сумасшедшей.

Днем, оставаясь одна, она училась готовить, следуя пошаговым рецептам из кулинарных шоу. Еще в первый день ей не понравилась домработница – моложавая, ухоженная женщина латиноамериканских кровей. Жервеза, как ее звали, принципиально не носила бюстгальтер, и ее большая упругая грудь под любой одеждой торчала так вызывающе, что каждый раз, завидя ее, Лика тихо бесилась от ревности. С молчаливого невмешательства Кира Лика в крайне вежливых выражениях попросила Жервезу приходить раз в неделю, сказав, что обедами займется сама. Правда, забыла при этом упомянуть, что готовить почти не умеет.

Но и тут ей повезло. Холодильник и кладовая были полны разнообразных продуктов, а по телевизору, как и в интернете, можно было найти секреты приготовления любых блюд, начиная от самых простых. Немного потренировавшись, Лика даже начала получать удовольствие от процесса. А уж про результат можно было и не вспоминать. Подавая Кириллу на ужин блюдо собственного приготовления, она в душе гордилась успехом даже больше, чем когда-то сданной сессией. И ждала, что Кирилл оценит ее старания. Но он по большей части ел молча и с таким отсутствующим видом, будто ему было абсолютно безразлично, что ковырять ложкой в тарелке.

Это равнодушие обижало и в то же время вызывало тревогу. Лика почти физически ощущала, как они с Кириллом отдаляются с каждым днем. Казалось, кроме бурного секса у них нет и не может быть ничего общего. И нужно было подойти к нему, спросить в лоб, заставить поговорить, но…

Она боялась.

Боялась услышать ответ, который ей не понравится.

По вечерам, когда на город опускались сумерки, Кирилл вез ее на окраину города, где людей было меньше. Они бродили по пустынному пляжу, швыряли камешки в воду или лежали на песке, устремив глаза в небо и думая каждый о своем.

И почти все время, которое они проводили вне машины, он держал ее за руку. То ли желая ободрить, то ли боясь, что она сбежит.

Лика чувствовала в нем странный надрыв, чувствовала, что происходит что-то плохое. Но у нее и в мыслях не было сбегать от него.

Наоборот, она ловила себя на том, что едва сдерживается, чтобы не прильнуть к нему, не положить голову на крепкую грудь, не замурлыкать, как кошка. Коктейль Мещерского, который Лика теперь пила регулярно, притуплял инстинкты, а вместе с ними и чувство опасности. Она снова была той девчонкой, которая отдалась мужчине лишь потому, что любила его. Она наслаждалась его запахом, теплом его тела, крепкой хваткой, которой он сжимал ее руку.

Она хотела понять этого мужчину, найти трещинку в том ледяном панцире, в который он добровольно себя заковал. Она хотела дать ему шанс. Им обоим. Она верила, что они его заслужили.

На третий день позвонил профессор и сообщил, что Кир встречался с Каховским, и что эта встреча едва не закончилась дракой. Подробностей Нейман не знал, он не присутствовал при разговоре. Но, помня взрывной характер Кирилла и прямолинейность Каховского, Лика даже не удивилась.

А потом случилось то, чего она никак не ждала.

***

Нежданный отпуск подходил к концу, и нужно было думать о работе. Но однажды утром Лика вдруг обнаружила, что чашечки лифчика ей малы. Она не придала бы этому значения, если бы не знала на память свои параметры. Они не менялись с шестнадцати лет.

Встав у зеркала, она ощупала проблемную зону. Оказалось, грудь за несколько последних дней подросла почти на размер. Округлилась, налилась и стала такой чувствительной, что трение сосков о ткань бюстгальтера теперь вызвало мучительный дискомфорт.

Это встревожило девушку. И тут же на память пришла непонятная слабость, сонливость, которая накатывала последнее время. Лика списывала всё на бессонные ночи, но теперь глубоко задумалась. А легкая тошнота по утрам? А то, что ее стало мутить от запахов пищи? Это тоже из-за бессонных ночей?

Правда была очевидной.

На ватных ногах Лика доковыляла к кровати и села. Нет, буквально рухнула, не чувствуя ног.

Радость, волнение, страх – ее охватила убойная смесь эмоций. Но самым сильным из них был именно страх. Он ледяной змеей заполз в сердце и теперь жалил, не давая вздохнуть.

Она беременна… Беременна?!

Нет, это ошибка… Этого быть не может! Они же предохранялись…

Лика не знала, как реагировать на то, что случилось. Стоит ли рассказать все Кириллу? Или молчать, пока диагноз не подтвердится официально?

А будет ли рад Кирилл? Нужен ли ему этот ребенок? Ведь он – Лика не могла этого не заметить – так тщательно избегал зачатия. Каждый раз, занимаясь с ней сексом, он старался выйти заранее, чтобы не кончить в нее.