Пертурабо: Молот Олимпии - Хейли Гай - Страница 8

Кто-то схватил его за локоть и дернул вперед.

Он проскочил под вентиляционной шахтой, куда уходил дым из архива, а на другой стороне воздух был уже гораздо чище. Фортрейдон проморгался. Пол устилали бесформенные останки мертвых хрудов. Легионер повалился на четвереньки прямо среди них, пытаясь совладать с дыханием.

— Отдохни, — сказал Месон Дентрофор. — Успокойся. У тебя вокс барахлит?

Фортрейдон молча кивнул.

— Давай-ка снимем твой шлем.

Дентрофор повесил болтер на бедро и, взяв с пояса шестигранный ключ, ловко раскрутил скрепы, соединявшие головную часть доспеха Фортрейдона с нагрудником.

— Второй тип, — презрительно бросил он. Изучив раскуроченный шлем, Месон счел его не подлежащим восстановлению и отбросил в сторону. — Поставки новых моделей задерживаются.

Легионер протянул руку и помог новичку встать, добавив:

— Железо внутри.

— Железо снаружи, — отозвался Фортрейдон.

Горло резало, будто он наглотался бритв.

Пожар в архиве постепенно затихал. Железные Воины победоносно вышагивали из развеивающегося дыма, но по меньшей мере дюжина осталась лежать на земле. Технодесантники уже демонтировали «Тарантулов», а из арьергарда прибыли апотекарии. Вгрызаясь в плоть мертвецов, их клинки-редукторы поднимали алые фонтанчики. Фортрейдон отхаркнул комок вязкой слизи с какими-то черными прожилками. От крови, фицелина, огня, дыма и омерзительной вони разлагающихся хрудов здешним воздухом стало почти невозможно дышать.

— Пошевеливайтесь! — загремел из вокс-передатчика голос капитана Анабаксиса. Пламя опалило его нашлемный гребень, а доспех был перемазан копотью и кровью. — Впереди еще много ксеносов, а примарх ждет от нас победы!

Настал день визита в Лохос Адофа, принца-тирана Кардиса. Даммекос хотел обсудить с коллегой возможность союза. Сам Адоф ни в какие союзы вступать не собирался, но слухи о гениальном мальчике Пертурабо дошли и до него. Желая собственными глазами увидеть юное дарование, он принял приглашение.

Два тирана восседали на одинаковых тронах в зале Великой библиотеки Лохоса. К тому моменту Пертурабо уже год жил у Даммекоса и сильно вырос, внешне превратившись в статного юношу. В действительности ему было всего семь лет, но сам будущий примарх тогда еще не вычислил свой настоящий возраст. Ради развлечения Адофа он, сидя в окружении ученых мужей из Кардиса и Лохоса, проворно рисовал на мольберте стальным пером.

Год выдался жарким, поэтому вокруг беседующих правителей были расположены высокие рамы, а на них подвешены влажные полоски ткани, пропитанные талым снегом с горных вершин. Они охлаждали воздух, а рабы-пеоны, служившие разменной монетой в бесконечных войнах Олимпии, обдували господ при помощи вееров из оперения каменных ястребов. Другие невольники держали высокие амфоры с вином рядом со стоявшими по бокам от тронов золотыми чашами, которые ломились от всевозможных лакомств. Адоф пил вволю — он не упускал случая блеснуть тем, что сохраняет ясную голову тогда, когда другие спьяну ее теряют. Даммекос же отпивал маленькими глотками и покусывал яблоко, растягивая его непривычно надолго.

— Из всех талантов Пертурабо некоторые мне особенно нравятся, — непринужденно рассказывал хозяин встречи. — Ты знал, что он за неделю полностью выучил наизусть «Диалектику» Храстора Эфериумского? Все пятьдесят томов! А потом исписал их своими комментариями и отправил обратно автору.

— Правда? — удивился Адоф, протягивая кубок за новой порцией вина.

Желание было моментально исполнено.

Тиран Лохоса кивнул.

— Храстор лично приехал сюда, хоть на своем девятом десятке и поклялся больше не покидать стен Эфериума. Когда он встретил Пертурабо, то был не в восторге, о чем не преминул заявить. Но когда эти двое схлестнулись в жаркой дискуссии и разошлись лишь спустя десять дней, Храстор признал, что ему никогда прежде не встречался столь острый ум. Он предложил моему мальчику учиться дальше в его гимназии, но получил отказ и отбыл мрачнее тучи.

— Молодняк ни за что не оставит отчий дом, где ему хорошо. Не хочет сам стремиться к большему — надо заставлять, а ты, думается мне, его разбаловал.

Даммекос нахмурился.

— Хорошо? Не знаю, бывает ли ему вообще хорошо. Он вечно в напряжении, никогда не сидит на месте… Нет, это был его выбор. Видишь ли, он отказался уезжать, заявив, что ему нечему учиться у Храстора!

Адоф рассмеялся в голос. Хохот разлетелся по библиотеке, разрывая тишину. Многие из собравшихся ученых мужей бросили на принца отвлеченные взгляды, а после вновь сосредоточились на рисующем Пертурабо. Восхищенные способностями мальчика, они кивали и перешептывались.

«Одна сплошная показуха», — цинично подумал принц Кардиса.

Ожидая подвоха, он не сводил взгляд с рук Пертурабо. Называть этого верзилу мальчиком ему казалось верхом абсурда. Весь прием выглядел издевательским представлением, и Адоф уже жалел о впустую потраченном времени.

— Храстор — напыщенный мечтатель. Рад, что кто-то наконец осадил его.

— И не только Храстора, — заметил Даммекос. — Еще Демония, Адракастора, Геплона… Каждого из Девяти софистов Пеллеконтии. Хотя… — Он мягко коснулся руки гостя. — Ладно, преувеличил — только тех из Девяти, кто соблаговолил встретиться с ним. Твой Антиб, помнится, отказался. За него не скажу, но лично мне кажется, они боятся Пертурабо. Извини, что не смог найти для него достойного соперника и устроить здесь битву умов. Мудрецов, готовых рискнуть своей репутацией, нынче днем с огнем не сыщешь, — заявил он с напускной печалью в голосе.

— Какая жалость, — столь же неискренне ответил Адоф, не позволяя себя отвлечь.

Его взгляд и мысли были прикованы только к мальчику.

— О, не беспокойся — мне это все же удалось. Жрец Фаралкиса. Священники с их обостренным чувством собственной правоты всегда хорошо держатся.

— Что вообще за имя такое — «Пертурабо»? — бросил принц. — Оно не олимпийское. Не похоже, во всяком случае.

— Нам ли знать, как боги нарекают свои дары?

— Вот только не надо плести мне небылицы, Даммекос, — воскликнул Адоф. — Если ты и вправду веришь, что он послан тебе с вершины Телефа… Черт, да я сам вручу тебе ключи от Великих врат Кардиса.

Тиран Лохоса пожал плечами и откусил еще один кусочек яблока.

— Он утверждает, что его имя происходит со Старой Земли.

— Очередные выдумки, — фыркнул Адоф. — На твоем месте я был бы очень осторожен. Он может оказаться шпионом, засланцем Черных Судей. Мои вещуны говорят, что скоро они вновь придут за данью.

— Уверен, Судьи тут ни при чем. Я верю, что… А! — воскликнул Даммекос, жестом указав на мальчика. — Похоже, он закончил.

Пертурабо отступил на шаг от мольберта и несколько секунд внимательно рассматривал получившуюся картину. Сочтя ее удовлетворительной, он снял ее и оборотом вперед протянул двум правителям.

Адоф поежился, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом голубых, как лед, глаз юноши.

— Мальчик мой, не томи гостя, покажи свою работу, — сказал король.

Пертурабо развернул полотно. Изумленный принц даже наклонился поближе — он увидел свой идеальный портрет, написанный густыми поперечными штрихами чернил. Такого стиля он прежде никогда не видел, но им воспитанник Даммекоса невероятно точно передал все черты его лица. Даже у гениального художника на это ушли бы многие часы.

По спине Адофа пробежал холодок.

— Не верю, — выдохнул он и уставился на Пертурабо. — Ты сделал это за десять минут?

— Больше и не надо. — Юноша озадаченно посмотрел на Даммекоса. — Вы оба видели. Десять минут, как вы и просили, господин.

— Боюсь, он все понимает слишком буквально, — словно извиняясь, объяснил тиран Лохоса. — Но никакого обмана здесь нет. Искусство — лишь один из многих его талантов. Он уже подает большие надежды как архитектор и конструктор, не говоря уже об абстрактных математических способностях. А уж в риторике ему поистине нет равных.