Пятый угол (СИ) - Фирс Мари - Страница 43

— Катись отсюда, — выдавила я из себя, ощущая, что превращаюсь в кролика под его змеиным взглядом, смотрю, как загипнотизированная в его лицо и боюсь сделать шаг в сторону.

— А ты не очень-то любезна, Катерина.

— Олег, а тебе не кажется, что ты заигрался. Кстати, какого черта ты установил камеры? Желал собрать на меня компромат, что за бесплатные шоу для извращенцев?!

— Да, милая, желал посмотреть, как ты трахаешься со своим доком. Так же кричишь или молчишь, как рыба мороженная, — зло рассмеялся Волокитин, окидывая меня пренебрежительным взглядом.

Тон его голоса был издевательским, такое ощущение, что он явился только ради того, чтоб отыграться на мне за свои неудачи, выпустить пар. Словно у него накипело и теперь он готов обрушить шквал эмоций от разочарований, обид, ярости, готов сбросить на любого, кто ему подвернется. И к сожалению, этим любым оказалась я.

— Ты больной, Олег. Тебе необходимы консультации, а лучше вообще пару недель полежать в психоневрологическом диспансере. Если учесть круг твоего общения, то желательно еще провериться на бешенство, мало ли… — развела я руками.

— Идиотка, — сделал он шаг в мою сторону, сверля взглядом.

Его слова вылетали словно гильзы из автомата, а глаза — пули не были холостыми, они били, скользили по моему телу, причиняя боль, даже на расстоянии.

— Лучшее, что ты сейчас можешь сделать, так это просто уйти прочь и больше не возвращаться. Олег, все давно кончилось! — попыталась я открыть дверь, но он перехватил мою руку.

Зажав мою кисть в своей стальной ладони, Волокитин продолжил рассматривать меня, будто изучал очередной документ в своем офисе. Внимательно, дотошно, нарочито медленно он скользил своим мерзким взглядом по моей фигуре и краешки его губ расплывались в приторной улыбке. Масляный, похотливый, изучающий… Больше всего мне сейчас захотелось в душ, намылиться как следует и тереть свою кожу с остервенением, смывая всю грязь, которая наслоилась на меня после его прикосновения.

— Отпусти, — резко дернула я руку на себя.

— А если нет, то что?!

— Ты псих?! Тебе так нравится причинять другим боль?!

— Боль… — расхохотался он и звук его голоса разлетелся по квартире, отражаясь от стен миллионами осколков.

Я внутренне вся свернулась в клубок, будто ожидая удара, но Волокитин медлил, он просто сжимал мою кисть, что кажется даже кровь перестала течь по венам.

Холод его пальцев обжигал, причинял адскую боль, мне хотелось кричать, но собственный голос выступил против меня. Слова так и застряли где-то внутри, я лишь могла стоять и ждать, что этому ублюдку на сей раз придет в голову.

Олег резко притянул меня к себе, так близко, что мой подбородок уперся в его шею. Резкий запах туалетной воды ударил в нос, и кажется больше я ничего не чувствовала, кроме этого кошмарного амбре, который с этой минуты ассоциировался у меня исключительно с опасностью и ужасом.

Чувствуя, как слезы выступают на глазах, я попыталась отвернуться, чтобы не показаться слабой, чтобы не выдать гамму негативных ощущений. Не хотелось, чтобы Олег понимал, насколько мне мерзко и тошнотворно находиться в его объятиях. Своими поступками он полностью разрубил тот маленький узелок, что еще связывал нас, рассек его, уничтожил.

— Отпусти, — стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла я.

Волокитин усмехнулся и прикоснулся своими пальцами к моему подбородку. Грубая кожа на подушечках его пальцев царапала мое лицо, словно наждачная бумага коснулась бархата.

— Катя, а чего ты так трепыхаешься? Боишься, что твой обожаемый застанет всю недвусмысленность ситуации?!

— Нет, мне просто противно.

— Хм, даже когда я делаю вот так.

Он провел языком по моим губам, сжимая мое лицо в своих широких ладонях. Я скривилась, мне было противно до обморочного состояния, брезгливо, словно с ног до головы окатили помоями.

Вновь попыталась оттолкнуть его, упираясь ладонями в грудь Олега, но это его, кажется, только раззадоривало. Он поднял мои руки, зажимая их в стальной хватке и прижал к стене над моей головой. Бежать было некуда, только когда пришло понимание всей гадливости ситуации, слезы хлынули по моим щекам.

— Ну, не плачь. Давай я тебя утешу, обещаю, нам обоим понравится.

— Пошел вон, я тебя ненавижу мерзкий ублюдок, — прошипела я из последних сил.

Волокитин с такой мощью прижался ко мне, что на миг показалось, что он может проломить мне грудную клетку. Его вздыбившаяся плоть, которая чувствовалась даже сквозь одежду, упиралась мне в бедро. И кажется его это только заводило. Он освободил свою руку, продолжая удерживать мои запястья над головой и теперь беспардонно забрался мне под майку, шаря там по-хозяйски. Его язык с упорством продолжал исследовать мое лицо, от давления его тела, я начала задыхаться.

Мушки закружили перед глазами противным роем, а ноги начали подкашиваться. Отвратительное чувство тошноты подкатило ближе к горлу и теперь я не знала отчего мне хуже, от действий Олега или от стаи черных мух, что жужжали перед лицом.

— Катя, — шептал он, каким-то нечеловеческим голосом, — ты меня так заводишь.

Я попыталась в очередной раз послать его к дьяволу, но он впился своими губами в мои, его рука больно теребила соски. Не было в этих действиях ни нежности, ни ласки, даже страсти не было. Скорее все направлено на то, чтобы причинить больше боли и физической, и душевной.

— Ну что ты плачешь, глупая девочка, тебе же нравится, что я делаю, нравится?! Отвечай? — заорал он, проводя языком по моей шее.

— Меня воротит от твоих прикосновений, ты самый гадкий, мерзкий человек на земле, — прохрипела я, потому что Волокитин ухватил меня за шею, сжимая ее.

Я словно рыба пыталась поймать хотя бы глоток такого необходимого мне воздуха, но он в своих действиях была намного проворнее меня.

Задрав мою майку, он принялся больно покусывать грудь, оставляя на ней синяки и следы зубов. Единственное, что я могла так это жалобно скулить, пытаясь выскользнуть из его рук, вертелась как уж на сковороде под его телом, но он был сильнее.

— Я тебя ненавижу, — вновь произнесла сквозь зубы, пытаясь предпринять очередную попытку вырваться.

Если верить китайским философам, то все, что с нами происходит под небом — временно. И боль, и радость, и счастье, за которое мы боремся всеми силами, выгрызая его, выцарапывая у вечности. Воюем против ветряных мельниц, против несправедливости, против себя. Людям вообще свойственно совершать необдуманные поступки: пробовать угнать каток, пройтись пешком до соседнего города или открыть дверь, не узнав, кто стоит по ту сторону порога.

Всего одна, казалось бы, маленькая ошибка, один неверный шаг, а последствия могут быть весьма и весьма невероятными.

Секунды были подобны часам, время текло издевательски медленно, ему все равно: плохо нам или хорошо. У него свои законы, непонятные человеческому разуму.

В голове гудело, будто я долгое время летала в аэродинамической трубе, а потом резко упала на твердую поверхность. В висках чувствовалась пульсация, она, словно оркестр барабанщиков на совесть выбивала четкий ритм.

— Олег, пожалуйста, не надо, — вцепилась я пальцами в ворот его рубашки, слезы катились ручьями по щекам, голос дрожал и казалось еще секунда-другая и мое сознание точно отключится.

— Как так не надо, нет уж, малышка, мы только начали.

Он толкнул меня на пол, как бесчувственную куклу, как тряпку. Я попыталась отползти к выходу, чтобы позвать на помощь, хотя вряд ли в такое время есть кто дома из соседей.

Волокитин, предупреждая мой маневр, резко схватил меня за лодыжки и подтянул к себе, устраиваясь между моих бедер.

Он был похож на зверя, который в пылу азарта способен на многое, ему ничего не стоит перегрызть глотку добыче. Глаза Олега блестели от этой жестокой игры, он чувствовал свое превосходство над слабой девушкой, видел, что силы мои на исходе и с каждым разом сопротивляться мне становится все сложнее.