Моя сумма рерум - Мартин Ида - Страница 23

— Не я, — выпалил Лёха. — Ненавижу такое. Мерзость. Я лучше в коридоре побуду, покурю, чтобы запах забить.

Мироновы осторожно, но довольно решительно двинулись вперед.

Тифон усмехнулся и подтолкнул меня локтем:

— Во, бабы пошли. Я когда в первый раз это увидел, как Лёха орал и пару сигарет выкурить успел, прежде чем сунулся.

Медленно, на негнущихся ногах, я двинулся за ними, не в силах оторвать взгляд от мрачного силуэта.

Он висел к нам спиной, совсем худой, в черном капюшоне, с какими-то чересчур прямыми ногами и руками. А голова, наоборот, была круглая и очень большая. Совсем непропорциональная телу.

Зоя остановилась метрах в двух и принялась его разглядывать, а Нина нагнулась, подняла что-то с пола и кинула в него.

Повешенный закачался и стал постепенно поворачиваться к нам той стороной, где у него лицо. Выглядело это ужасно, и лишь понимание того, что позади стоит Тифон, удерживало меня от позорного бегства. А когда тело всё-таки докрутилось, нашим глазам предстало белое безносое лицо, с большими черными глазницами и нарисованным широким ртом.

Нина непроизвольно вздрогнула, а Зоя, резко отпрянув назад, больно вцепилась мне руку. Чему я был только рад, потому что сам не знал за кого схватиться.

— Боже! — едва слышно прошептала Зоя. — Так это же просто чучело!

— Крантец! — с чувством произнесла Нина.

Тифон довольно хмыкнул.

— Чего смеешься? — бросила ему Зоя. — Это было жестоко, у меня аж ноги подкашиваются.

Она выпустила мою руку и облокотилась об одну из наставленных металлических стоек, какими обычно загораживают проходы в метро.

Вернулся Лёха. Нина насмешливо покосилась на него.

— Что, Криворотов, штаны просушил?

— Ой, Миронова, про этого повешенного вся округа знает. Уже больше полугода тут висит. Жориком зовут. Сам не видел, но сразу догадался, куда вас Тифон повёл.

— Я только не пойму, почему всё равно так воняет, — Зоя покрутилась в разные стороны, будто надеясь отыскать источник вони, стойка под ней накренилась.

Зоя пошатнулась и, не удержавшись, со страшным грохотом рухнула внутрь огражденного угла с кучей непонятного хлама.

Мы бросились к ней. Там, в темноте среди тряпья трудно было разглядеть саму Зою. Но потом она выругалась и задергала ногами.

Криворотов громко заржал.

Нырнув в темноту, Трифонов принялся её вытаскивать, но тут вдруг Зоя как завопит: пронзительно и дико, громче и истошнее Лёхи. А затем с такой силой вцепилась Тифону в шею, что он не удержался, и вместе с ней завалился вперед. Зоя завизжала ещё громче, а Лёха и Нина закатились ещё больше.

Но я не смеялся, потому что отчетливо услышал в её голосе ужас. Сунулся к ним, но у Зои то ли от падения, то ли от стресса случился нервный припадок.

— А-а-а! Волосы! Рука! Живот! Трифонов! Боже! Заберите меня, скорее от него! Мои волосы! Больно же.

— Не ори на ухо, — прохрипел Тифон. — И не лягайся.

Но Зоя продолжала дергать ногами, отчего я никак не мог ухватить её, и в следующую секунду диким голосом взвыл уже Трифонов.

Всё это походило на сущее безумие.

Наконец Лёха помог выбраться Тифону, а я поднял брыкающуюся Зою.

Тифон остался сидеть на корточках, глотая воздух и не в силах разогнуться, а Зоя, всхлипывая, помчалась к выходу.

— Что происходит? — бесстрастность Нининого голоса меня поразила.

— У твоей сестры бешенство, — ответил Лёха.

— Там, там, — прохрипел Трифонов, тыча пальцем в сторону кучи. — В натуре трупешник. Реальный.

Мы с Лёхой метнулись в угол. Я зажег фонарик и посветил. Дрожащий луч бестолково скакал среди вороха тряпок, но потом вдруг поймал нечто голубовато-белое, похожее на человеческую кожу. Рука затряслась ещё сильнее.

— Дай сюда, — Лёха выхватил у меня телефон и снова посветил в то место.

На этот раз мы совершенно чётко увидели согнутую человеческую кисть с одеревеневшими пальцами, безжизненную и посиневшую.

— Ё-моё, — прошептал Лёха. — Жесть.

Нина стояла сзади меня, глядя из-за плеча, крепко прижавшись и нервно дыша. Судя по всему и её, наконец, пробрало.

Лёха медленно пополз лучом вдоль руки, по локтю, плечу, дошел до шеи, и через пару секунд, нашим глазам предстало лицо мертвеца. Такое же синюшно-белое, как и рука.

Меня передернуло. Разглядывать подробнее не хотелось.

— Ладно, уходим, — Тифон поднялся.

Зоя, уткнувшись лицом в ладони и всхлипывая, сидела у стены в коридоре.

— Ну, ты что? Подумаешь. Ну, мертвяк. Чего такого? — Тифон присел рядом, ласково обнял её за голову и попытался погладить, но она испуганно отстранилась.

— Осторожно. Ты и так мне чуть все волосы не выдрал.

— А ты меня чуть без наследства не оставила. Какого черта так ногами дёргала?

— Да потому что я прямо на нем лежала!

— Он убитый или просто помер? — поинтересовалась Нина.

— Иди и сама проверь. Я вообще ничего не видела, кроме куртки Трифонова. Только чувствовала, как он прикасается ко мне, и чуть сознание не потеряла, думая про это.

— Ого, — присвистнул Лёха, — какие подробности.

— Да замучил ты уже со своими пошлостями. Этот покойник. Его рука к моему лицу прижималась.

— Бомжара какой-нибудь, — сказал Тифон. — Или наркоша. Вечно они мрут в таких местах.

— Наверное, нужно полицию вызвать? — предложил я.

— Проникновение на охраняемый объект — пятнадцать суток, ну или штраф, — со знанием дела сообщил Криворотов. — Точняк проблемы будут.

— Мне нужно помыться. Срочно. Он так вонял! — Зою трясло.

— Придешь домой, помоешься, — родительским тоном сказала Нина, а потом отчего-то с раздражением добавила. — Истеричка.

Обратно шли очень тихо, никто не разговаривал, только Зоя время от времени всхлипывала. Просочились на улицу, вывалились в освежающий сентябрьский вечер, и я чуть не опьянел от свежего, невонючего воздуха.

Осторожно двинулись в сторону сетки, совсем немного успели пройти, как из-за угла, показалась группка азиатов в серой спецодежде охранников. Увидели нас, остановились. Мы, не раздумывая, рванули, они за нами.

Уж что-что, а бегал я замечательно, спасибо шести годам футбола. Долетел до сетки первый. В спину с разбега впечатался Лёха.

Обернулся и, увидев, что девчонок вот-вот поймают, помчался наперерез охранникам. Тифон бросился за Лёхой. Охранники немного растерялись, но потом, действительно, свернули за парнями.

Зоя сама перемахнула сетку. Я подсадил Нину.

— Что делать? Что делать? — Зоя металась из стороны в сторону за сеткой.

— Я колготки порвала, — траурным голосом сообщила Нина.

— Дура, какие колготки?! — закричала на неё Зоя.

— Сорок дэн.

И тут я принял решение, глупое, наверное, совершенно невзрослое, но в тот момент кажущееся единственным.

Стараясь держаться в тени, двинулся вдоль сетки на голоса. Собаки совсем остервенели и захлёбывались лаем.

Охранников было пятеро. Четверо молодых азиатов и один возрастной, почти все с палками. Один из молодых сбил Лёху с ног и сел верхом, остальные остановились неподалёку в нерешительности. Напротив них стоял запыхавшийся и очень злой Трифонов с огромным куском трубы в руке.

— Нарушитель! — закричал возрастной охранник на ломанном русском. — Полиция звонить.

— Звони куда хочешь, — заорал ему в ответ Тифон, — но пусть твой урод с моего друга слезет.

— Нельзя. Нарушитель.

— Тогда, блин, вам хана, — размахивающий трубой Тифон выглядел нереально стрёмно, и я бы на месте охранников ещё сто раз подумал, прежде чем с ним связываться.

Они тоже это видели, поэтому замешкались.

Лёха же, дико извиваясь на земле, изо всех сил пытался спихнуть с себя здоровяка килограмм в сто.

А возрастной мужик, наверное, их главный, как запрограммированный, повторял:

— Нарушитель, нарушитель.

У меня не было никаких сомнений, что если начнется серьёзная драка, то парням капец. Азиаты молодые и здоровые, и пускай Тифон сколько угодно герой, ему всего семнадцать.