Похищенная (СИ) - Караюз Алина - Страница 41

- Шлиср мрей! (Сумасшедшая баба!) - будто выплюнул тот, кто прижал Ингу к полу.

Открыв глаза, она с ненавистью уставилась в серокожее лицо незнакомого омрана. Сомнений не осталось, это один тех, кого послал Аллард за ней. Этот гад даже не посчитал нужным явиться сюда самому! С каким удовольствием она бы всадила заряд в его надменную физиономию!

- Может, слезете с меня? - буркнула она, пытаясь столкнуть мужчину. - Вы говорите на космолингве?

Тот глянул ей прямо в глаза, и Инга невольно вздрогнула. Мужчина смотрел на нее с таким откровенным презрением, с таким отчуждением, что девушке на миг стало не по себе.

Но омраны же не имеют права трогать ее! Даже говорить с ней.

Или она что-то не так поняла?

Мужчина поднялся и тут же развернулся спиной, отходя в сторону. Инга увидела еще одного, тоже в военной форме тарианского флота.

Тот стоял рядом с трапом, ведущим в открытый люк, и у него на лице было написано странное выражение. Такое по-детски наивное удивление, смешанное с непониманием. Он словно не верил в то, что произошло.

Девушка медленно поднялась на ноги, не спуская него глаз. Ладонью он прикрывал левый бок, где ткань комбинезона окрасилась в темный цвет, а между пальцев у него сочилась жидкость чернильного цвета.

Кровь.

Инге хватило одного взгляда, чтобы понять: это она попала в него. Наверно, именно в тот момент, когда он спускался по трапу.

- Госпожа, - морщась от боли, произнес раненый на космолингве, - я лейтенант Марайнэ с «Аламаута», а это рядовой Дайген. Амон адмирал приказал вернуть вас на корабль, и будет лучше, если вы не станете больше сопротивляться.

- Простите, - девушка инстинктивно шагнула к нему, - вам нужна помощь...

Он отшатнулся от нее, как от прокаженной. Выражение боли на его лице сменилось откровенным отчаянием.

- Нет! - слишком поспешно вырвалось у него. - Вы уже сделали все, что могли!

Второй омран глянул на Ингу с откровенной враждебностью и что-то прошипел на своем языке.

- Извините...

Инга нервно стиснула руки. Запоздалый стыд накрыл ее, заставляя кровь прихлынуть к щекам.

Она чуть не убила ни в чем не повинного человека.

Она едва не стала убийцей!

От этой мысли даже желудок заныл, а в горле застрял сухой и колючий комок.

- Пообещайте, что не сделаете попыток сбежать, и я не стану вас связывать, - произнес лейтенант.

- Что?

Глаза Инги расширились от изумления. Раскаяние, только что терзавшее ее, моментально исчезло.

- Это вам тоже приказал амон адмирал? - процедила она, не скрывая своего возмущения. - Как это на него похоже! Почему же сам не явился, забрать свое личное имущество? Я ведь просто вещь для него, не так ли?!

- Госпожа...

Она с вызовом оборвала его, вытянув сомкнутые запястьями руки:

- Давайте, вяжите! Можете хоть в кандалы заковать! И лучше сразу к кровати прикуйте, чтобы ваш амон мог воспользоваться моим телом, когда ему вздумается.

Лейтенант и его товарищ молчали, уставившись на ее запястья с выражением ужаса.

Удивленная Инга проследила за их взглядами. Рукава пиджака, позаимствованного у Стеллы, задрались, обнажая пепельно-голубую кожу, и на этой коже стремительно проступали темные пятна синяков. Следы от грубой хватки чужих пальцев.

Омраны переглянулись.

- Простите, госпожа, - Марайнэ первым опустил голову, вслед за ним повторил и Дайген. - Тот, кто посмел вас коснуться, будет наказан. Пожалуйста, наденьте схети.

Инга бросила гневный взгляд в сторону койки, где валялся ее серый плащ.

- Это что, обязательное условие? К веревкам и кандалам?

- Нет, госпожа.

На этот раз голос лейтенанта прозвучал слишком уж обреченно, но Инга, занятая собственными переживаниями, не обратила на это внимания. Охваченная праведным гневом, она прошла между мужчинами с гордо вздернутым подбородком и, не глядя на них, начала подниматься по трапу.

Оставшиеся в капсуле омраны переглянулись.

- Вам нужно перевязать рану, - тихо заговорил Дайген на тарианском.

Лейтенант Марайнэ выдавил слабую улыбку:

- Это уже ни к чему.

- Приговор еще не вынесен.

- Это лишь дело времени. Ты видел ее синяки?

- Это моя вина, лейтенант. Вы здесь ни при чем.

- Это не имеет значения, Дайген. Мы с тобой смертники, оба, и мы знали это с самого начала операции.

- Ратсова баба! - прошипел тот, сжимая кулаки. - Надо было ее силком заставить надеть...

- Это вряд ли бы помогло.

Один за другим, они поднялись по трапу в стыковочный рукав, где уже ждала девушка.

Инга слышала весь разговор, но ни слова не поняла. Тарианский язык оставался для нее недоступным секретом. И все же, каким-то шестым чувством она поняла, что речь шла о ней.

- Могли бы и побыстрее, - процедила она, нервно передернув плечами. - Раз уж вам так не терпится доставить меня вашему господину!

***

Возвращение на «Аламаут» прошло намного быстрее, чем неудавшееся бегство, и все это время Инга просидела на заднем кресле маленького разведывательного аппарата, в котором кроме нее, раненого лейтенанта и Дайгена, оказалось еще двое пилотов. Ей даже не позволили помочь в перевязке, хотя она сама предложила, чтобы хоть так загладить свою вину перед Марайнэ.

Наоборот, предельно вежливо, но твердо экипаж попросил ее не вмешиваться. Инга будто заново услышала странные слова лейтенанта: «Вы и так сделали все, что могли». В этих словах скрывалась тайная недосказанность, смысла которой она не могла понять.

Мужчины старались на нее не смотреть, но напряжение, возникшее в воздухе с ее появлением, было вполне осязаемым. И Инга чувствовала его, будто тысячи крошечных ледяных иголочек, то тут, то там вонзавшихся в ее кожу.

Омраны тихо переговаривались. Девушка не понимала ни слова, но почему-то была твердо уверена, что они говорят о ней. И это раздражало ее даже больше, чем собственный проигрыш.

Не выдержав, она звонко шлепнула по подлокотникам кресла:

- Эй! В приличном обществе принято говорить на языке, который понятен всем присутствующим!

Ее возмущение повисло в тишине. Омраны как по команде замолчали, и до конца пути никто из них не произнес ни слова. Но Инга чувствовала, что они ей вовсе не рады.

Уже во время стыковки на ксанар Марайнэ пришло сообщение. Прочитав его, лейтенант поднял голову и отыскал взглядом Ингу.

Девушка с трудом сдержалась, чтобы не съежиться под его немигающим взглядом. В его глазах она увидела сожаление, причина которого оставалась для нее такой же загадкой, как и отчужденность остальных мужчин.

- Госпожа, - произнес он таким тоном, будто заранее ждал сопротивление и готовился к нему, - я только что получил приказ от амона Сорн Дайлера доставить вас на гауптвахту.

- Что? - опешившая Инга даже привстала. - Куда?

- Вы арестованы. - Он опустил голову, отводя взгляд. - Извините, это приказ адмирала.

По лицу девушки разлилась мертвенная бледность, от чего ее кожа стала похожа на пепел.

Сжав руки, чтобы унять нервную дрожь, она сглотнула слюну, ставшую вдруг горькой, как яд, и еле слышно произнесла:

- Это... какая-то шутка? Он меня арестовал? Как преступницу?

- Боюсь, это не шутка, госпожа. По нашим законам вы действительно преступница.

Инга попыталась растянуть пересохшие губы в насмешливой улыбке.

- Что ж, ничего другого не ожидала. И какое же наказание амон адмирал приготовил своей непокорной ливарри? Меня побьют палками? Лишат еды и питья?

Она увидела, как омраны быстро переглянулись.

- Извините, - Марайнэ покачал головой, - об этом мне ничего не известно. Пожалуйста, пройдемте со мной. Будет лучше, если вы не станете сопротивляться.

Фыркнув, Инга поднялась с кресла.

- Лучше? Для кого лучше?

- Для вас.

Она поняла, что он имел в виду, только когда оказалась на борту «Аламаута».

Аллард ждал ее у выхода из стыковочного рукава, застыв безмолвной и холодной статуей в тусклой броне. И он был не один. Инга инстинктивно узнала тех, кто стоял рядом с ним: принц Онезис в темном сартре и канцлер Лест Маррок, чей красный рубин под подбородком сиял, точно дьявольский глаз.