Путь на восток (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс" - Страница 13

— Я про всех вас дармоедов… — начала скандалистка…

— А не надо про всех! Ты НАС оскорбляешь — так отвечай НАМ за свои оскорбления! И видя раскрывающийся рот бросил резко:

— Мы у тебя что-то брали или ты нам что то давала? Нет? Тогда нечего об этом орать! Баба задохнулась, покраснела от гнева — ей не дают выплеснуть «праведный» гнев!

— А может это я или мои бойцы заставили тебя лечь в постель с немцем, которого ты по ночам ублажаешь — а? Вот тут у неё рот так и остался открытым… А меня уже понесло — не выдержал…

— Я ещё могу понять бабу, которая легла под мужика, чтобы он ее ублажил. Могу понять! Но у тебя с немцем случка другая — ты его ублажаешь: за еду и место хлебное здесь — на работе. Сука ты продажная! Вырвал из кобуры ТТ и влепил ей пулю в лоб! Бабу откинуло пулей назад, на кого то из стоявших сзади; кто то взвизгнул, кто то вскрикнул: стоящие рванулись в стороны — подальше от трупа. А я уже искал бешенным взглядом новую цель!

— Ты — такая же, как и она! — ствол повернулся к румяной дородной молодухе. Та вскрикнула, закрылась руками — Нет, не надо!

— А когда с немцем в постели кувыркалась — тоже кричала — Не надо? Курва дешёвая! Грохнул новый выстрел. Глаза перебегали с одной женщины на другую… Есть — есть ещё подобные ауры: спят с немцами, но тусклые… Ну: не я — бог им судья и советская власть, когда сюда придёт! Ужас липкий, ощутимый, обволок каждого и каждую в этой комнате… Я смотрел на них и… понимал… Всё понимал… Но не принимал! НЕ МОГ ПРИНЯТЬ ТО, ЧТО ЧУЖДО! Потому что понимал: лишь узкая грань отделяет их от нелюдей: быдла, жвачных!

Передо мной стояли не враги — нет! Передо мной стояли ОБЫВАТЕЛИ… И не в том, оскорбительном понятии, которое прилепило к ним партийное руководство и «дерьмократы», а становой хребет всех государств: большая часть его населения… Именно она кормит, поит, обувает и одевает «активную, сознательную» часть любого государства: политиков, «хозяев жизни», военных, чиновников, богему, интеллигентов… И ей абсолютно всё равно — кто у власти… Лишь бы была мирная жизнь; работа и зарплата, с которой можно было купить бабе цветы, детям мороженное а себе пивка под зомбоящик, или на посиделки с приятелями или девицами…

А кто там рулит? Да какая разница: лишь бы меня не трогали… Эти вот самые обыватели встречали немцев не цветами, но встречали: равнодушно, молчаливо… И начинали работать — так же, как и прежде на Советы, не понимая того, что они помогают им уничтожать и Советскую власть (да бог с ней, если уж на то пошло), но и уничтожать страну. Свою страну! Они не понимали, что в Советском Союзе они работали для своих, а свои работали для них — даже правительство, за исключением иудеев! Они были своими для своих! А у немцев они никогда бы не стали своим, как бы не старались — у немцев есть свои СВОИ, для которых они и воюют! Вот так и у нас — в моем времени, всё эти олигархи, воротилы, ворьё и чинуши не понимают: они там — за бугром никому не нужны: ни они, ни их дети — нужны лишь их деньги, которые легко отнять: так, как когда то давно, отнимали у бесправных иудеев… Уже проскальзывает в инете информация: Англия может заморозить счета; Америка может заморозить счета… И не могут понять все эти «хозяева жизни» — они лишь «кабанчики», которых «отращивают» западники, помещая их капиталы к себе в банки и предприятия. Ничего не меняется в подлунном мире: все уже было…

— Этого… Эту… Эту… Этого… Эту… — показывал стволом в мгновенно побелевшие и посеревшие лица — увести… Бойцы подхватывали обмякших, визжащих, дёргающихся мужчин и женщин и выволакивали на улицу; кидали в кузов грузовика… Словно те же фашисты! — мелькнула мысль, но я её отогнал: тот кто не с нами — тот против нас! Прав был Сталин — жесток, но прав: перед врагом должна быть выжженная земля и за ним — тоже. Пусть тогда повоюет! Но и с теми, кто возмущался разорёнными сёлами и деревнями тоже согласен, НО! Всех жителей нужно было забирать с собой! А готова была к такому Советская власть, подмятая под власть иудеев: негласную, конечно? Готова — но только для своих! И не всем евреям там нашлось место… К тому же Советская власть — это не один только Сталин! Это ВСЕ! Все и каждый! И армия. ВСЯ!

Посмотрел на оставшихся. Страшно посмотрел! Находящиеся в комнате, даже мои бойцы, поёжились, кого то затрясло…

— А вы запомните и другим передайте — Советская власть вернётся! Вернётся и всем раздаст по заслугам: кому перед ней, а кому — перед немцами! И без всяких скидок на жизненные причины! Эшелоны и колонны грузовиков с трофеями — теми, что не уместились в вагоны и на платформы, уходили на восток — к Барановичам… Позади осталась разграбленная до нитки — немецкого имущества, естественно, станция Берёза с развеянным по полу серым порошком и раскинутой в беспорядке одеждой в закрытых помещениях…

Не осталось на станции и пленных, добровольно трудившихся на благо Великой Германии… Исключение сделал для ремонтников: оружейников, ремонтников авто и броне техники, хороших токарей и слесарей… Они не по желанию работали: вынуждены… Будут у меня работать… В Ивацевичах провёл такую же чистку — пусть помнят: и немцы и пособники. Как вспомнят — так вздрогнут, а как вздрогнут — так мороз по коже прокатится! Призраки Леса: жестокие и безжалостные. К врагам! В Ивацевичах — уже на выезде, меня настигло донесение из Барановичей: Товарищ капитан — у нас гости! Вами интересуются!

Начальник Особой группы майор НКВД Судоплатов находился в очень скверном настроении… Мало того, что вокруг ревел воздух; ревел впереди мотор самолёта; вибрировали вокруг переборки, Теснота в кабине стрелка-радиста не располагала к комфорту, так и задание было такое, на которое он безжалостно посылал младших подчинённых: уйти, чтобы не вернуться… А теперь вот такое же получил и он сам! Не знал он, как и многое восточную пословицу: стрела, пущенная тобою, обогнёт земной шар и воткнётся тебе в спину… Хотя — аналог этой восточной мудрости он наверняка знал: как аукнется — так и откликнется… И вторую: сколько верёвочке не виться, а конец всё равно будет… А может ну его — это задание: приземлимся на запасной точке; доложу, что город в руках у немцев и задание невыполнимо! А если он не захвачен немцами? Тогда его не спасут от жестокого наказания даже его друзья-приятели евреи и родственники жены — тоже еврейки… И те, кто его двигал наверх: молодого, смышленого паренька, да ещё и украинца, благодаря жене — тоже не спасут: они даже своих легко сдают, лишь бы самим остаться в тени и власти… Нет — надо выполнять задание… Может пронесёт… Берия оторвал его от хотя и хлопотной, но безопасной работы в Наркомате — подготовке десятков групп диверсантов, забрасываемых в тыл: если хоть пара из десятка выполнит задание — уже хорошо! Остальные погибнут, попадут в плен, не имея должной подготовки — война, что тут поделаешь… А ведь можно было поделать — готовить подольше…

В машине, по дороге на аэродром, Берия проинструктировал: долететь до Барановичей; найти капитана пограничника Марченко и уговорить его улететь в Москву! Самому — остаться в отряде, а при необходимости — перебраться в «свой» отряд, откуда его вывезут самолётом. То, что вывезут — Судоплатов не сомневался: сомневался только в том, что город ещё в руках бывших пленных и есть ли среди них этот Марченко? А если есть — удастся ли его уговорить?

Первый вариант операции предполагал посадку на аэродром возле Барановичей, а в случае невозможности — сесть на поле на окраине города, вполне пригодном для посадки штурмовика Ил–2… Вот и летит он — уже на втором самолёте: транспортником до полка штурмовиков Ил-2, а оттуда уже на штурмовике, с подвешенными топливными баками вместо бомб, вылетел в группе Илов на штурмовку, где его самолёт ушёл от основной группы, прикрывающей своими действиями прорыв штурмовика в глубь занятой территории… На аэродроме, при пролёте над ним было подозрительно пусто, а вот в городе и он и пилот отчётливо разглядели в разных местах наших бойцов. Значит… И Судоплатов дал команду садиться на окраину. Сели нормально…