Звездная академия. Как соблазнить адмирала (СИ) - Косухина Наталья Викторовна - Страница 10

И тут началась настоящая склока. Преподаватели дрались за приглянувшиеся кадры, словно львы на арене. Настоящее зрелище, не хватало только хлеба. И под конец стало ясно, Белла Эрум забрала себе всех, кого хотела. Козеро оказался прав.

Умна, расчетлива и идеально подходит на роль предателя. Впрочем… не только она.

***

Белла Эрум

Совещание оказалось весьма… занимательным. Мне стоило большого труда держать себя в руках, не позволять эмоциям вырваться наружу. Если так будет продолжаться и дальше, то для меня все закончится довольно быстро и плачевно. Пожалуй, лучше сосредоточиться на деле и как можно меньше пересекаться в академии с Ройсом.

Тем более что в профессиональном плане есть чем заняться. Ремарк, как и обещал, рассказал мне про Илью, юного гениального программиста, для которого нет границ, которых он не может преодолеть. И этот дурень ставит эксперименты своих разработок на правительственных программах. Пираты вычислили это и использовали в своих целях. Чудом удалось спасти положение.

Теперь я понимаю, почему Айсиру потряхивает до сих пор при его имени, а Анфиса просит присмотреть за своим сыном. Зато этот юный гений плюс Иван Рейс обещают мне очень веселые ближайшие десять лет. Я не говорю про задание от Ремарка.

Я взглянула в иллюминатор шаттла, который летел к центральному корпусу Звездной академии, я увидела невероятную картину. Из земли поднималось огромное здание, которое завершалось острым шпилем. В свете заходящего солнца белый камень приобретал почти розовый оттенок, и строение смотрелось, словно сказочное сооружение.

Академия является закрытым военным объектом, но общая информация была обнародована. Поэтому и гражданские, и студенты знали, что первые три яруса располагались глубоко под землей, потом шел просторный учебный корпус, и на самом верху, на большой высоте, размещалось общежитие.

— Каждый раз поражаюсь этому зрелищу. Все три Звездные академии невероятно красивые. Они символизируют величественность и незыблемость, и построены из гранита, который обладает такой прочностью и износостойкостью, что никакие взрывы и природные катаклизмы зданиям не страшны, — произнес сидевший на соседнем кресле Козеро.

«Именно поэтому мою альма-матер и решили уничтожить изнутри», — подумала я и, улыбнувшись, сказала:

— Ты прав. Помню, как после поступления смотрела на этот же вид в окне и пищала от восторга. Все чаще и чаще я с грустью и нежностью вспоминаю те дни. Тогда моими проблемами были лишь тяготы учебы.

— Что-то ты стала очень сентиментальной. Не иначе, влюбилась? — чуть прищурился медик.

Этого стало достаточно, чтобы я поняла — он догадывается. Каким образом он понял, что Рейс мне не чужой, не знаю. И я совершила единственное, что могла себе позволить в этой ситуации: сделала вид, что ничего не происходит.

— Ты что, забыл? Я же ракша! А что про нас говорят?

— Что вы противные, замкнутые деревяшки со своими тараканами. Фиса дала точное определение расы своего мужа: «Если ракш ваш друг, то лучше друга у вас не будет уже никогда, если ракш ваш враг, то я вам сочувствую». Только ты мне зубы не заговаривай, и если вдруг что, я всегда готов выслушать и помочь.

— Спасибо, — подмигнула я Козеро. — Я, кстати, тоже готова помочь с твоими сердечными делами.

Снова переглянувшись, мы поняли друг друга и почти синхронно кивнули. Всегда спокойнее, если знаешь, что есть люди, готовые подставить дружеское плечо и поддержать в трудную минуту. А таких минут будет предостаточно.

Шаттл пошел на посадку, доставив нас в наш второй дом. А завтра начнутся первые занятия, в этом году особенно долгожданные для меня. Встречай нас, Звездная академия!

— Я убью тебя, лодочник! — провыла я, тряся за грудки Ивана.

— Это не я! — вопил парень в ответ.

— Лучше признайся сразу и облегчи свою душу, ибо недолго тебе осталось на этом свете. Как я не смогла просчитать, что вы, три недоумка, споетесь? Немыслимо! Моя жизнь изменилась с того момента, как я впервые вошла в аудиторию к вам неделю назад. Но вчера была последняя капля!

— Мы больше не будем! Я так вообще вас обожаю, мэм. Вы добрая и самая красивая.

Этот негодяй в критических условиях попрал даже устав, мольбы и комплименты со старшими по званию не положены.

— Я вам не помешал?

Мы синхронно повернулись к двери аудитории и узрели Рейнола Ройса. Адмирал стоял с безэмоциональной миной и смотрел на нас странным, темным, застывшим взглядом. Я тут на днях решила узнать про него некоторые сведения, но в итоге мне рассказали только слухи. И сдается мне, парочка из них точно правда. Страшный человек! И невероятно привлекательный. К сожалению…

Отойдя от Ивана, который стал разглаживать помятый китель, я спокойно одернула свой и только потом ответила:

— Не помешали. Мы со студентом Ройсом продолжим разговор вечером. И не только с ним.

— Но мэм…

— Свободен, — коротко бросила я, строго взглянув на ракша, и того мгновенно вынесло за дверь.

А я повернулась к его старшему брату, который сейчас, чуть прищурившись, смотрел на меня.

— Вы что-то хотели? — поинтересовалась я, садясь за стол.

— У меня к вам есть пару вопросов, — негромко ответил Ройс, и я повела плечами.

Все же он очень странный. С начала учебного года мы с адмиралом почти не пересекались, поглядывали друг на друга издалека, и как будто бы уже смирились с тем, что работаем вместе. Меня даже практически перестало бросать в жар от воспоминаний о нашей ночи при виде него.

И вот, стоило мне только немного успокоиться, как нате вам, он заявился. Ну не зараза ли?

— Задавайте, — кивнула я, жестом приглашая его сесть напротив себя.

— Вы давно преподаете в академии. Какой у вас подход к своим студентам? — начал Ройс, разместившись на стуле.

Он издевается? Что за странные вопросы?

— Воспитательный, карательный и дознавательный.

— Вы шутите? — все тот же спокойный тон.

Если Наран Ремарк железка железкой, то этот словно памятник.

— Нисколько. А почему вы интересуетесь?

— Я планирую внедрить в ваше обучение первую экспериментальную программу, и мне не хотелось бы, чтобы ее результат сорвался, в случае если вскроется, что у преподавателя роман со студентом своего профиля.

Пока я слушала уважаемого адмирала, во мне боролись две эмоции: страх и злость. Первый был вызван словами Ремарка: «Скорее всего, они попробуют устранить всех одного за другим. Возможно только попытками саботажа служебного положения». Это ли не попытка?

Второе чувство породило наглое предположение адмирала, высказанное в лицо. И мне было больно от того, что я помнила нежного и чуткого, особенного мужчину. А на самом деле он оказался жестоким и расчетливым гадом, который, скорее всего, хочет меня подставить.

— Если все же решитесь на внедрение, этапы программы сбросьте мне на коммуникатор, я ее рассмотрю и, если что-то будет непонятно, спрошу. Вы в удобное для вас время можете проконтролировать ее внедрение. А теперь вон, — не менее спокойно отозвалась я, стараясь держать себя в руках.

— Что, простите? — удивленно посмотрел на меня Ройс.

— Пошли вон из моего кабинета! На Звездном флоте есть закон, по которому в непрофессионализме можно обвинить служащего, имея веские подтверждения своим словам. В противном случае это оскорбление мундира. Или представьте мне доказательства, или отправляйтесь на выход.

Ройс, прищурившись, смотрел мне в глаза, я же открыто и спокойно встретила его взгляд, хотя мне очень хотелось пнуть этого ракша, и побольнее. И когда молчание начало затягиваться, я, нажав пару кнопок на терминале, распахнула адмиралу дверь.

Дальнейших намеков не потребовалось, мужчина поднялся и вышел прочь. Вот и поговорили. Людям свойственно тешить себя надеждами в самых безысходных ситуациях, это делала и я. Надеялась на то, что между мной и Рейнолом Ройсом возможно что-то большее, чем просто деловые отношения. Хотя я прекрасно осознаю, что он помолвлен, и личные контакты совершенно невозможны, но сердце помнит другое…