Дворец Посейдона - Тимайер Томас - Страница 42

Элиза коснулась его плеча.

– Но ведь мы-то еще не мертвы! Поэтому не следует опускать руки. Пока в нас теплится хоть искра жизни, остается надежда. Какое бы существо на нас ни напало, мне кажется, оно руководствуется определенными соображениями и наделено разумом. Я не верю, что чудовище топит корабли только из слепой жажды разрушения. За этим стоит нечто большее, какой-то план…

Клеман вопросительно поднял брови.

– Вы полагаете, дьявол занимается планированием своих действий?

– Я в этом глубоко убеждена.

– При всем моем уважении к вам, мадам, мы находимся на глубине нескольких десятков метров под поверхностью воды, и вокруг на десятки миль не найти никого, кто мог бы прийти к нам на помощь. Это конец, понимаете? И обсуждать тут нечего.

Тон, каким механик произнес эти слова, заставил Шарлотту содрогнуться. Она крепче прижала к груди Вилму.

В этот миг от иллюминатора в правом борту подводной рубки донесся возглас:

– Скорее сюда! Смотрите, смотрите – там свет!

Клеман поднял голову.

– Что там?

– Понятия не имею, что это может быть!..

Матрос, стоявший у иллюминатора, указывал куда-то вниз, в глубину. При этом лицо у него было таким, словно он лицом к лицу столкнулся с привидением.

Шарлотта оставила Вилму и последовала за механиком. А в следующую минуту увидела то, что привело матроса в такое возбуждение. Там, куда погружалась «Калипсо», тянулась широкая донная расселина, дно которой было усеяно светящимися точками. И чем дольше она смотрела, тем больше их становилось. Вдали мерцало размытое багровое зарево. Морское дно выглядело отсюда, как сундук, наполненный сверкающими драгоценными камнями.

Но еще более ошеломляющим было то, что все эти светящиеся точки стремительно перемещались.

Зрелище тонущего корабля было пугающим и одновременно завораживающим. Подсвеченная снизу багровыми отблесками, обшивка «Калипсо» казалась раскаленной. Нос, борта и корма корабля были словно охвачены языками пламени. И пока судно медленно растворялось во мраке глубин, четверо искателей приключений, заточенных в кабине батисферы, не могли отвести глаз от этого величественного, как древнегреческая трагедия, спектакля.

Оскар невольно вспомнил о Тартаре, мифической бездне, отделявшей мир живых от царства мертвых. Бездне, окруженной тройным слоем мрака, у входа в которую души умерших, начавшие свой путь в вечность, встречает Цербер, трехголовый пес, страж нижнего мира. Никто из тех, кто попадал в Тартар, никогда оттуда не возвращался, даже если он был равен богам.

Словно во сне, Оскар следил за тем, как «Калипсо» исчезает в расселине морского дна. Огромные стальные конечности, обвившиеся вокруг корпуса, неотвратимо влекли корабль в подводную могилу. Казалось, механическое чудовище точно знает, где находится конечный пункт мрачного путешествия: у источника странного света.

Вот исчезла носовая часть, затем корма с винтом и рулем. Какой-то миг можно было разглядеть мостик, мачты и дымовую трубу, но вскоре исчезли и они. Корабль скрылся в расселине.

Четверо в «Наутилусе» затаили дыхание.

– Проклятье! – невольно вырвалось у Рембо. – Но почему же капитан не увел корабль в безопасную зону, согласно инструкциям, которые получил? Кто теперь вытащит нас отсюда?

– Возможно, он не мог действовать иначе, – возразил Гумбольдт. – Датчик сонара находился на батисфере, и прибор не мог предупредить его об опасности.

– Но увидеть-то ее он мог! Этот объект так велик, а свет, исходящий от него, можно заметить за многие мили. Каким надо быть идиотом, чтобы немедленно не дать полный ход!

Рембо в ярости стиснул кулаки.

– Возможно, обстоятельства сложились так, что капитан не сразу понял, что перед ним противник, – вмешался Оскар. – Помните, что рассказывал Фогиацис? Эта штука способна имитировать маяки, сбивая с толку мореплавателей. Наш капитан попался в ту же ловушку, что и все остальные.

– Вполне вероятно, – сказал Гумбольдт. – По крайней мере, еще не все потеряно. Я заметил свет в иллюминаторах рубки сонара. Возможно, там находятся те, кому удалось выжить после атаки на судно. Я велел Шарлотте и Элизе в случае нападения поступить именно так. Если им повезет, они смогут продержаться довольно долго. Может быть, до тех пор, пока мы не подоспеем им на помощь.

– Мы? На помощь? Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что нам пора начинать действовать.

На лице Рембо была написана полная растерянность.

– Вы хотите покинуть батисферу?

– У вас есть другие предложения? Мы должны выручить наших людей. На борту «Калипсо» достаточно скафандров и баллонов с кислородом, чтобы они смогли подняться на поверхность. Мы проберемся на судно, откроем трюм и доставим все необходимое оборудование в рубку сонара. И тогда останется только молиться, чтобы водолазных костюмов хватило на всех.

– Он прав, папа. – Океания обняла отца. – Мы обязаны попытаться.

– Но температура воды составляет всего четыре градуса, – упорствовал инженер. – До расселины не меньше полукилометра. Как вы собираетесь все это осуществить?

– Постоянно двигаясь и не тратя понапрасну ни секунды, – отрезал Гумбольдт. – Вставайте, Ипполит, соберитесь с духом. Это единственный шанс для нас и для них!

Рембо смерил ученого быстрым взглядом поверх очков.

– Но вы же понимаете, что у нас есть только одна попытка? Возвращение окажется невозможным: чтобы выбраться из батисферы, кабину придется затопить.

Гумбольдт кивнул.

– Ну что ж… – Инженер вздохнул. – Но знайте – вся ответственность ляжет на вас, Карл Фридрих.

– Можете натравить на меня всех ваших адвокатов, если мой план не удастся.

Рембо удивленно уставился на Гумбольдта, и оба расхохотались.

– Отличная мысль, мсье! – воскликнул инженер. – Напомните мне о ней, когда оба мы окажемся в аду!

Затем он мгновенно сосредоточился.

– Океания, подготовь шлемы. Я присоединю к единственному оставшемуся у нас баллону с кислородом все четыре шланга. Когда мы будем пробираться к «Калипсо», придется все время держаться вместе. Баллон, надо сказать, довольно увесистый.

– Я понесу его, – вызвался Гумбольдт. – Сил у меня еще достаточно, к тому же, это моя идея – покинуть батисферу.

– Согласен. А я пока подготовлю все необходимое для заполнения кабины «Наутилуса».

Спустя несколько минут все четверо собрались в центре кабины батисферы в ожидании, пока Рембо откроет клапаны.

В скафандрах действительно было теплее – Оскар чувствовал, как его ноги постепенно приобретают чувствительность, а мышцы согреваются. Окинув взглядом своих спутников, он ухмыльнулся: в черных костюмах из грубой резины, перчатках и сапогах со свинцовыми подошвами все они выглядели, как существа с другой планеты. Правда, эта резина пахла отвратительно, но это было совершенно неважно, потому что скафандр грел и не позволял терять тепло.

Океания держала в руке небольшую металлическую коробку – водонепроницаемый фонарь, который будет освещать им дорогу во тьме. Кто знает, как выглядит здесь морское дно. На их пути могли встретиться обрывы или трещины, острые скалы или вулканические кратеры. Кроме того, они могли наткнуться на одного из тех жутких хищников, которые обитают во мраке глубин. Моря по-прежнему оставались наименее исследованной частью планеты, а моряки были неистощимы на россказни об акулах-людоедах, исполинских кальмарах и свирепых зубатых китах. Возможно, все это только досужая болтовня, а, может быть, и нет, поэтому свет совершенно необходим.

– Все готовы? – инженер уже закончил технические приготовления.

– Все!

– Ну и отлично. Хочу напоследок напомнить об одной важной вещи. Под водой мы не сможем общаться между собой голосом – только жестами и знаками. Поэтому я покажу вам самые важные сигналы, которыми пользуются водолазы. – Он сложил большой и указательный палец руки в виде буквы «О». – Это означает «все в порядке». Поднятая вверх рука означает «стоп!». Если я похлопаю себя по рукам – значит, я мерзну. Ребро ладони, приложенное к горлу, указывает на то, что мне не хватает воздуха. Вращение поднятого вверх указательного пальца правой руки сообщает, что у меня кружится голова, а если я начинаю помахивать из стороны в сторону ладонью с растопыренными пальцами, это значит, что у меня что-то не в порядке. Для начала этого должно хватить. Запомнили?