Гроши счастья (СИ) - Туманова Анастасия Валерьевна - Страница 19

Несмотря на то, что было не жарко, а даже прохладно, очень хотелось пить. Сухие губы потрескались, язык не ворочался во рту, как будто опухший. Джой тяжело дышал, прикрыв глаза. Во фляжке уже ничего не оставалось. Еще в первый час после неожиданного взлета Анна допила воду. Процедура доставания фляги и отвинчивания крышки заняла не меньше получаса и могла бы стать гордостью начинающего вольтижировщика. После того, как этот захватывающий аттракцион завершился, руки у Анны еще долго дрожали, и она не могла разогнуть пальцы левой руки, с силой вцепившиеся в гриву Джоя. Держаться и двумя-то руками было сложно, поскольку качка сопровождалась периодическими резкими рывками ящера вперед или в стороны. А уж балансировать на качающейся в воздухе лошади, держась левой рукой, а правой доставая фляжку, было и вовсе фигурой высшего пилотажа.

На то, чтобы убрать пустую емкость обратно в седельную сумку, ни моральных, ни физических сил у Анны уже не хватило. Поэтому нельзя сказать, что она была очень опечалена, когда фляга выскользнула из судорожно сжимающих ее пальцев и полетела вниз.

- Надеюсь, она не приземлится кому-нибудь на голову,- вслух сказала Аня. Действительно, в пустыне это казалось маловероятным.

Через некоторое время посмотрев вперед, Анна увидела невдалеке горные кряжи, тянувшиеся, насколько хватало глаз, по всей линии горизонта. Долетев до гор, ящер спикировал вниз. Джой лишь начал сипло хрипеть, слабо подергивая копытами. Анна онемевшими пальцами еще сильнее, если это вообще было возможно, вцепилась в его гриву.

От резкого спуска у Анны захватило дух, но желания и смысла кричать не было. Еще в юности при катании на аттракционах Аня сдерживала крики, даже когда все вокруг радостно вопили. Единственный случай, когда она позволила себе выразить проявление эмоций при катании в парке развлечений, произошел в городе Анапе. Тетенька, запускающая карусель, на которой решили прокатиться Анна и восьмилетний Кирилл, ушла поболтать с подругой или перекусить (а возможно, то и другое одновременно). Результатом сорокаминутного мотания по кругу в качелях, подвешенных на железных цепях, и стали те самые крики “Снимите нас отсюда!”, которые так веселили проходящих мимо отдыхающих. Впрочем, Кириллу катание понравилось. Вернувшись в Москву, он долго удивлялся, почему же столичные устроители каруселей так сильно экономят время, предназначенное для катания, сводя его к, всего-навсего, трем или пяти минутам езды.

Ящер спустился на затянутую туманом сравнительно ровную площадку, которая вполне могла бы служить для посадки нескольких вертолетов. Одной стороной она прилегала к горному склону, с других сторон обрывалась в бездонную пропасть.

Монстр отпустил путешественников, и Джой с хрипом тяжело повалился на каменную скалу. Анна лежала на его спине, боясь поднять голову. Наконец, она сочла своим долгом осмотреть место, где они очутились. Гора была с одной стороны полностью окружена пустыней, а с другой другими горными вершинами, наполовину скрытыми сейчас облаками. Где-то далеко, через несколько десятков километров, горы обрывались, и опять продолжалась пустыня, но этого героиня видеть не могла. Ящер, тяжело переступая когтистыми лапами, подошел к горе, опустил голову и начал пить. Только сейчас Анна заметила, что на другой стороне площадки есть озеро, в которое впадают ручьи, бегущие по скале.

Анна схватила Джоя за шею и попыталась поднять его, говоря ему ласковые и утешительные слова. Ей это удалось с третьей попытки, после чего они вместе подошли или, скорее, проковыляли к воде и вдоволь напились. Анна пожалела, что выронила по дороге над пустыней фляжку и не сможет набрать воды впрок. В любом случае, остановка у озера была сделана очень своевременно. Вода казалась чистой, сквозь ее прозрачную толщу виднелось дно. Наконец-то смогла вдоволь напиться не только Анна, но и Джой, который не сделал ни глотка воды с тех пор, как друзья попали в пустыню. Аню мучила совесть за то, что она не давала ему пить, но ломая в дороге голову над тем, как можно напоить лошадь из фляги, она так ничего и не смогла придумать.

Анна умыла вспотевшее лицо и руки и уже раздумывала над тем, как бы ей искупаться. Но подняв голову, она натолкнулась взглядом на глаза ящера, неподвижно и внимательно следящие за ней. Это были глаза разумного существа; они казались холодными и безжалостными. Но в них сквозило и некоторое любопытство, которое пугало Аню сильнее всего, поскольку напоминало взгляд патологоанатома, изучающего изъеденную циррозом печень пациента.

Ящер не сводил глаз с двух путешественников. Подождав, пока они напьются, он подошел и резко взлетел, ухватив лапами Джоя. Анна еле успела взобраться на коня, про себя удивившись собственной прыти. Еще она порадовалась тому, что не успела раздеться для купания. Умное выражение морды ящера вполне могло свидетельствовать о наличии у него некоего извращенного чувства юмора. В таком случае ее полет в обнаженном виде позабавил бы монстра, несмотря на то, что ассоциации с полетом на метле булгаковской Маргариты вряд ли могли прийти ему в голову. Анна, будучи женщиной, вскользь пожалела о том, что у нее нет волшебного крема для омоложения, которым следовало бы предварительно намазаться, прежде чем летать на виду у всех желающих на нее любоваться. Впрочем, обстановка требовала серьезности, так что Анна заставила себя сосредоточиться на том, чтобы крепко держаться за Джоя. Отдых у озера был недостаточно долгим и уставшие руки и ноги с каждым часом ныли всё больше и больше.

Итак, путешествие продолжилось. Некоторое время они летели над горами, потом наступил черед пустыни. Она была больше похожа на белые пляжи Гоа, которые Анна видела на рекламных постерах, чем на пустыню. Потом впереди забрезжила синяя полоса моря.

Спустя приблизительно час полета над казавшимися бескрайними морскими просторами, Анна увидела впереди острова. Они были окружены рифами, и над ними кружило несколько ящеров, издалека казавшихся большими птицами.

Стало понятно, что монстр принес Анну и Джоя в свое большое гнездовище. Снизившись, он разжал когти, бросил Джоя с Анной на спине на ветки, солому и пух, выстилавшие одно из гнезд, и улетел. Все вокруг было засыпано старой пожелтевшей скорлупой. Никаких живых существ, кроме них, в гнезде не было. Невысоко в небе кружили другие ящеры, гнездовья которых, видимо, находились поблизости.

Порадовавшись, что не видно гигантов-птенцов, Анна попыталась тихонько подползти к краю, чтобы оценить расстояние, с которого потом придется спускаться. Так как ящер пока не проявлял признаков агрессии, Анна подумала, что нужно постараться сделать всё, чтобы организовать свое спасение отсюда и не теряла надежду выбраться. Хотя в душе ее ворочались тоскливые мысли о том, что они улетели уже на такое далекое расстояние от своей цели, что шансов достичь ее - нет. Учитывая, что вместо нормальных людей вокруг так часто попадаются бандиты, а вместо обычных птиц, ну хотя бы горных орлов, какие-то монстры, пусть и с умными глазами.

Задумавшись, Анна поняла, что оказалась почти у края, но опомнилась только тогда, когда вернувшийся ящер когтистой лапой подтолкнул ее в середину гнезда, туда, где всё еще находился обессиленный, но начавший приходить в себя Джой. Затем, подняв голову и широко раздув зоб, он зарычал. Его рык можно было сравнить со звуком, который издает взлетающий самолет - “кукурузник”. Издалека ему откликнулось несколько похожих голосов.

Анна поняла, что ее попытка разведать обстановку не удалась. Она попробовала опять вылезти под шумок, но потерпела очередную неудачу: ящер резко повернулся и зарычал ей прямо в лицо. После этого она тихонько сползла на подстилку гнезда и стала ожидать дальнейшего развития событий.

Ждать пришлось недолго. Где-то вблизи раздался оглушительный рев. Он мог посоперничать с рыком похитителя. Свет закатного солнца над ними померк, и гнездо накрыла тень другого монстра, еще большего размера.

Новая рептилия была матово черного цвета, чешуя словно поглощала солнечные лучи, не отражая свет. Первый ящер растерянно махнул головой, попытался схватить добычу, вероятно, чтобы удрать с нею в когтях с горы. Но подняться в воздух он не успел. Второй ящер спустился совсем низко и попытался схватить радужного зубами, порвав тому перепонку на левом крыле. Кровь желто-зеленого цвета, похожая на сопли больного гайморитом, потекла из раны.