Слушатель (ЛП) - Маккаммон Роберт - Страница 23

В том месте, куда Кертиса ткнул сварливый белый парень, с которым он недавно случайно столкнулся и получил удар тяжелым чемоданом в левый бок, неприятно ныло, и Кертис понимал, что позже этот ушиб может доставить ему серьезные неудобства, но не сегодня. Сегодня, этим субботним днем, он считал, что с миром все в порядке, и он чувствовал себя счастливым, когда Ол Крэб спросил:

— Есть планы на вечер?

— О, да, сэр, есть!

— Ты как будто очень взволнован…

Кертис был поражен. Обычно Ол Крэб не проявлял интереса к своим подопечным и к их жизни за пределами станции, кроме того, что просил их держаться подальше от дешевых игорных домов и наставлял ходить в церковь воскресным утром. Однако на этот раз он проявил интерес — он явно хотел узнать, что так взволновало Кертиса. На самом деле, это было как нельзя кстати, потому что Кертис весь день хотел рассказать кому-нибудь — Умнику, Сверчку, Рейни, Прентиссу — или кому другому, кто еще не получил свое прозвище на этой станции — о том, что его волнует, но не решался. Он весь день был занят работой и не знал, будет ли кому-то интересно его слушать. Найдут ли они время на него. И вот теперь, когда кто-то открыл перед Кертисом дверь своего внимания, молодой человек буквально нырнул в нее, не задумываясь.

— Меня пригласили на вечеринку по случаю дня рождения. Пойду туда сразу, как закончу работу, — сказал он. — Аве Гордон исполняется восемнадцать.

— О, Кертис, ты нашел себе девушку?

— Не совсем, но… но я стараюсь, — он неловко улыбнулся, и это заставило его лицо светиться, как две дюжины свечей. — Понимаете, она ужасно красивая, и я думаю, что она, вроде как…

— Как я рад это слышать, — ободрительно кивнул Ол Крэб и положил свою иссохшую жилистую руку на плечо Кертиса. Почувствовав его прикосновение, молодой человек тут же понял: дверь чужого внимания закрылась для него так же быстро, как и открылась. — А теперь послушай вот, что: не обращай внимания на тех белых уродов, размахивающих сумками, слышишь? — но тут взгляд Ол Крэба переместился в сторону выхода со станции на улицу, и Кертис увидел его гримасу. Глаза старика сильно сузились. — Ох… ох… а вот и неприятности. Полагаю, это твой дружок.

Кертис обернулся. На станцию вошел никто иной как Роуди Паттерсон в своих штанах цвета бронзы и в оранжевой рубашке в полоску. На нем красовался черный галстук, а на ногах сидели тяжелые ботинки с мысами, которые казались такими острыми, что, наверное, запросто могли бы порезать на кусочки разгоряченный асфальт. От Роуди не укрылось, что его заметили. Он тотчас широко улыбнулся, снял соломенную шляпу с окрашенным в рыжий цвет пером и направился в сторону Кертиса своей развязной неспешной походкой. На его губах играла усмешка, глаза сосредоточились на Кертисе, и тот понял, что Роуди явно приехал сюда не для того, чтобы купить билет на поезд.

О нет, только не снова!

— Репутация этого парня бежит впереди него, — заметил Ол Крэб, и губы его скривились от отвращения. — Отделайся от него, как можно быстрее, так будет лучше.

— Ну, привет тебе, Длинноногий, — сказал Роуди Кертису. А затем тихим голосом добавил: — А вот и мистер Крэбл. Можно я украду у вас этого парня на пять минут?

— Этот молодой человек сам волен выбирать, что ему делать, я ему не указ, — ответил Ол Крэб, уставившись на мысы тяжелых ботинок. — Господи, парень, — воскликнул он, — кого ты собрался бить этими мысами? Это же настоящие кинжалы!

— Да кого угодно, старик, — отозвался Роуди и с видом задетой гордости вздернул свой подбородок, увенчанный мужественной ямочкой. — Это же очевидно, старик. Хотя, что ты можешь понимать? Ты же старый, а я — представитель нового поколения, понятно тебе?

— Да, я слышал, что размножение нового поколения — это единственное, в чем ты умелец. Если бы ты начал сам зарабатывать себе на жизнь, у тебя не оставалось бы столько времени на то, чтобы попадать в неприятности и втягивать в них других — особенно молодых девчушек.

— Для танго нужны двое, мистер Крэбл.

— Когда-нибудь на своих танцульках ты словишь пулю. Попомни мои слова, — Ол Крэб понял, что ему нечего здесь больше делать. Дела Роуди Паттерсона с Кертисом — это последнее, свидетелем чего он хотел бы становиться. — У тебя пять минут, — сказал он Роуди напоследок и покрутил для наглядности пятерней перед его янтарными глазами. — У нас тут железнодорожная станция, а не площадка для танго. А ты держи ухо востро, Кертис… и не забудь сходить в церковь завтра утром. Тебе будет полезно послушать Библию чуть более вдумчиво, — он обжег главного плейбоя округа Треме последним, полным презрения взглядом, а затем резко крутанулся на пятках и зашагал прочь, величественно скользя по мраморному полу, словно командир американской армии.

— Вряд ли его душа настолько запятнана! — крикнул Роуди со злым ликованием, но Ол Крэб уже не обращал на него никакого внимания. Затем, когда Роуди полностью сосредоточился на Кертисе, лицо его вдруг изменилось. Казалось, его глаза вот-вот заплачут кровавыми слезами. — Слушай, Длинноногий, — пробормотал он хриплым полушепотом, — на этот раз я рухнул на самое дно чертовой ямы!

— Все как всегда, — устало вздохнул Кертис. — То черти, то ямы.

— Нет, нет, на этот раз я серьезно! Элли узнала и вышвырнула меня вон, поменяла замок на двери, сделала все возможное, чтобы от меня отделаться, Кертис… но я клянусь Богом, я люблю эту девушку, и я не могу без нее жить!

— Тебе стоило бы подумать об этом раньше… а вообще, кто на этот раз?

— Сэйди Монетт из «Десяти Капель». Но это не имеет значения, Кертис! Элли знает меня!Она знает, что я могу сорваться. Черт возьми, любой мужик может загулять!

— Нет, — покачал головой Кертис. — Не любой. Просто тебе хочется верить ради собственного спокойствия, что так поступают все, чтобы тебе не было настолько стыдно говорить, что так поступаешь ты.

Роуди издал какой-то неясный звук — нечто среднее между всхлипом и судорожным глотком воздуха. Он приложил руку ко рту, словно пытаясь задушить любые дальнейшие проявления эмоций, и серебряные кольца на его пальцах сверкнули в задымленном свете, что струился из окон.

— Клянусь Господом всемогущим, — сказал он, наконец, отняв руку от лица и стыдливо опустив голову, — я хочу жениться на Элли и сделать все правильно. Но такова моя природа, Кертис. Когда женщины обращают на меня внимание, когда они идут за мной и улыбаются мне… что я должен делать?

— Ты должен быть верен одной женщине. Вот и все. Может, ты просто еще ее не нашел.

— Нет, нашел, и это Элли! Эта девушка заставляет меня сиять изнутри, и я знаю, что она чувствует ко мне то же самое. Я никогда не встречал таких, как она, и знаю, что никогда больше не встречу… но… но… у меня все еще есть большие проблемы, мой друг Кертис. Этот чертов Байард распускает обо мне слухи и смешивает меня с дерьмом. Пожалуйста… пожалуйста, я умоляю тебя, как не умолял никого и никогда… пожалуйста, поговори с Элли и уладь все. Неужели ты не поможешь своему старому другу?

Кертис подумал, что странно называть старым другом человека, с которым познакомился всего три месяца назад — именно столько прошло времени с тех пор, как Роуди перебрался сюда из Сент-Луиса. И за эти три месяца Кертису пришлось дважды вытаскивать Роуди из его «чертовых ям» с Элеонор Колдуэлл, которая жила в округе Треме всего в нескольких домах от Кертиса.

— Она больше меня не послушает, — сказал Кертис.

— О-о-о-о-о, ты явно себя недооцениваешь, — Роуди поправил галстук Кертиса, хотя он и без того лежал ровно на белой выглаженной рубашке и был скреплен небольшой металлической застежкой в форме паровоза — такой же, которой украшают галстуки все носильщики. — Люди слушают тебя, Кертис. Это кажется им естественным, понимаешь? Что-то… что-то есть в тебе, чему я не могу найти объяснение… и это что-то заставляет их прислушиваться к твоим словам, принимать их в расчет. Ты как будто способен превращать пресную воду в сладкое вино. Взять старую грязь, про которую все думают, что она ничего не стоит, и превратить ее в золотые слитки…