Слушатель (ЛП) - Маккаммон Роберт - Страница 53

— Мне нужно увезти отсюда этого юношу на некоторое время, — последовал ответ.

— О, вам нужно? Ну… видите ли, он здесь на работе, и у нас здесь прибывают и убывают поезда, а вы хотите, чтобы он отсутствовал на работе… Я не знаю, как это можно сделать.

— Хм, — протянул мужчина, раздраженно поджав губы. После нескольких секунд, ушедших на раздумья, он вытащил из своего пиджака тонкий бумажник и достал из него банкноту с изображением Александра Гамильтона. Он поднес ее к носу Ол Крэба и помахал ею, словно распространяя пьянящий дух денег. — Я полагаю, вы здесь отвечаете за носильщиков, — сказал он. — Освободит ли его это до конца дня?

Ол Крэб даже не взглянул на купюру. Он лишь вежливо улыбнулся:

— Сэр, — сказал он, сделав ударение на этом слове, — если вы не уберете этот маленький клочок зеленой бумаги от моего лица, я могу и забыть, что я джентльмен, а вы — белый мужчина.

— Хм, значит, вы хотите двадцать долларов?

— Можешь ли ты рассказать мне, что здесь происходит? — спросил Ол Крэб Кертиса, как будто другое его «Я» просто испарилось.

— Нет, он не может, — твердо ответил гость.

Кертис догадался, кем может быть этот человек.

— Вы из полиции?

— Верно.

— Эй, эй, эй! — Ол Крэб нахмурился, и каждая морщинка на его лице стала бездонной впадиной. — Что значит из полиции? Кертис, ты влип в неприятности?

— Нет, сэр, это не я, это…

— Это официальное дело, — ответил мужчина. Он засунул десятидолларовую купюру в нагрудный карман пиджака Ол Крэба. — Возьмите это, и будем считать, что все улажено. Вас это устроит?

— Я… считаю, что… Кертис, я переговорю насчет тебя с боссом, но… полиция? Разве ты не можешь мне сказать, что…

— Нет, он не может, — мужчина схватил Кертиса за левый локоть. — Пойдем, меня ожидает машина.

Ол Крэб продолжил идти рядом с ними до самого выхода со станции. За дверями шел проливной дождь, покрывший лужами тротуар и улицу.

— Кертис! — позвал Ол Крэб. — Если я тебе понадоблюсь, или… или просто будет что-то нужно, ты мне позвони. Есть мелочь?

— Да, — ответил Кертис. — Спасибо, мистер Крэбл.

— Хорошо. Я позвоню тебе позже, чтобы проверить, как ты! Слышишь?

— Слышу, — сказал Кертис, а затем человек в выглаженном сером костюме и хрустящей шляпе подвел его к правой задней двери пятнистого от дождя, но ярко сияющего черного автомобиля с покрышками на белых ободах и с настолько блестящим хромом, что он слепил глаза даже в этот пасмурный день. Перед ним открыли дверь и чуть не втолкнули его на плюшевое заднее сиденье желто-коричневого оттенка. Очутившись внутри салона, Кертис увидел, что рядом с ним — с левой стороны — сидит худой мужчина примерно сорока пяти лет. Его угрюмое лицо обратилось к Кертису, и тот подумал, что его светло-голубые глаза одновременно выражали надежду и страх. У него были рыжеватые волосы, которые торчали во все стороны и нуждались в расчесывании, с небольшим налетом седины на висках. Он был одет в простую белую рубашку с закатанными рукавами и темно-коричневые брюки, но ни шляпы, ни пиджака при нем не было.

— Куда? — спросил водитель, когда сел за руль, запустил двигатель и включил стеклоочистители.

— Просто вперед, Виктор.

Красивая машина плавно тронулась от станции Юнион и направилась на запад по Южной Рэмпарт.

— Меня зовут Джек Ладенмер, — обратился к нему мужчина, сидевший рядом с Кертисом. — И прежде чем вы произнесете хоть слово, я хочу, чтобы вы сказали мне одну вещь о моей дочери, которую вы не могли бы узнать не… не переговорив с ней своим… как она рассказывала… своим особым способом.

— Что именно, сэр?

— Кем… кем она хочет быть, когда вырастет.

— Я никогда прежде не спрашивал ее об этом, — Кертис заметил, что мужчина медленно моргнул, и добавил: — Я спрошу ее сейчас, но я не смогу одновременно вести обе беседы.

Единственным ответом Ладенмера стал почти незаметный кивок.

— Нилла, — позвал Кертис, глядя прямо на ее отца. — Нилла, ты меня слышишь?

Прошло несколько секунд, прежде чем пришел ответ:

— Я слышу тебя, мы все еще сидим и ждем, и я так и не знаю, чего именно, но малыш Джек начал плакать, и это было ужасноянезналачтоделатьяпростохотела…

— Помедленнее, — сказал он. — Ты говоришь очень неразборчиво. Сделай несколько глубоких вдохов, это должно помочь.

— Когда вы собираетесь спросить ее? — спросил Ладенмер, но Кертис не обратил на него внимания, так как был целиком сосредоточен на девочке.

— По-моему, сейчас мне лучше, — вернулась она. — Этот человек с пистолетом — Донни — он пугает меня, Кертис. Мне кажется, что женщине едва удается удерживать его от убийства мистера Хартли.

Кертис отправил ей сообщение:

— Нилла, я сейчас с твоим папой и полицейским по имени Виктор. Только не паникуй, а то снова начнешь искажать слова, и ответь мне на вопрос… кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

— Что? О чем ты говоришь?

— Твой отец проверят меня. Не могла бы ты ответить на этот вопрос?

— Я… говорила, что хочу быть медсестрой, но папа сказал, что я достаточно умная, чтобы быть врачом.

— Хорошо. Сейчас я собираюсь передать ему твои слова, так что я… — что там говорят на радио, когда программа заканчивается? — Я ухожу, но скоро вернусь, — закончил он.

— Кертис! Кертис! Скажи папочке, что с нами все в порядке! Скажи ему, что я его люблю! Скажи ему, что мы напуганы, но мы собираемся вернуться домой, я знаю, что так и будет!

— Я скажу ему, — пообещал Кертис, а затем почувствовал, как связь между ними исчезает, подобно тому, как яркие радиолампы тускнеют до мягкого свечения… не полностью гаснут, а, как бы, отдыхают. Его взгляд на несколько секунд заволокла пелена, и ему пришлось выждать, пока она рассеется. Наконец, он заговорил:

— Нилла просила сказать вам, что с ними все в порядке, что она вас любит, что они напуганы, но она уверена, что они вернутся домой. На ваш вопрос, она сказала… она хотела бы быть медсестрой, но вы говорите, что она достаточно умная, чтобы быть врачом, — он позволил своим словам повиснуть в воздухе, а затем добавил: — Вероятно, я с вами соглашусь.

Долгое время Джек Ладенмер не двигался, хотя — как Кертис понял чуть позже — за это время сердце успело сделать всего с полдюжины ударов. Затем магнат провел руками по лицу, вцепился ими в беспорядок своих волос и наклонился вперед почти до самых колен. Кертис сначала подумал, что мужчине стало плохо. Ладенмер замер в таком положении на несколько секунд, и среди шума стеклоочистителей и мурлыканья двигателя машины Кертис услышал, как он издал ужасный прерывистый вздох, а затем затих.

Когда Ладенмер снова выпрямился, под его глазами залегли серые тени, а лицо как будто осунулось.

— Скажи мне, — попросил он слабым голосом, — как… каким образом ты говоришь с Ниллой? Это… Я хочу сказать… Я знаю, что ваш народ практикует вуду и тому подобное… и мне плевать на это, вы можете делать все, что угодно… но неужели здесь все дело в том, что… кто-то наложил на нее заклинание вуду?

— Нет, дело не в этом. Вовсе нет.

— Моя дочь… моя Нилла… она же не сумасшедшая. С ее головой все в порядке.

— Нет, не думайте так, — сказал Кертис, чувствуя, что Ладенмер близок к отчаянию, и его слова значат прямо противоположное. — В моем — и в ее — сознании нет ничего неправильного. Хотя я понимаю, чего вы боитесь. Моя мама боялась того же на протяжении многих лет и сделала так, что и я сам поверил в эту опасность.

— Ты хочешь сказать, что эта… вещь абсолютно естественна и происходит сама собой? Раньше я никогда не слышал ни о чем подобном!

— Я не знаю, насколько она естественна. Может быть, она сверхъестественна. Но одно я могу утверждать точно — в разуме Ниллы нет ничего неправильного.

— Итак… — Ладенмер изо всех сил пытался обличить свои мысли в слова. — Значит, ты слышишь ее голос в своей голове? А она слышит твой?