Умница для авантюриста (СИ) - Ночь Ева - Страница 28

Дон нехорошо оскалился и клацнул золотыми зубами.

— Вы мне угрожаете мисс Пайн?

— Предупреждаю. Ибо, поверьте, я могу быть как безмерно благодарной, так иочень безрассудной. Думаю, у вас был случай в этом убедиться.

Я не мог понять, что происходит, но от этих двоих разве что искры не летели, так они накалились: напряжённые позы, взгляды мечут молнии.

— Вы считаете, что если однажды побили беззащитного ребёнка, то и сейчас настолько всемогущи? Не льстите себе и не забывайтесь! Неплохо бы вам помнить, кто вы, а кто я, — дон уже не скрывал раздражения и гнева. Рот его перекосился, на щеках пролегли отчётливые борозды.

— Беззащитный ребёнок был четырьмя годами меня старше. И никто — ни тогда, ни сейчас — не может упрекнуть меня в отсутствии фантазии и умении находить решения даже в безвыходных ситуациях.

Тихий голос, вздёрнутый подбородок, вызов в глазах. Мисс Рени умела наживать врагов. Я решил вмешаться. Встал рядом с упрямой гусеницей.

— На мой взгляд, вы сейчас не тем заняты, — немного приказа в голосе, текучее спокойствие и волны умиротворения. Магия кровочмаков безупречно действовала ив этом практически полностью материальном мире.

Дон пытался проморгаться, но уже поплыл, как труп врага по тихим водам широкой реки.

— И правда, — медленно проговорил мафиози, расслабляясь в кресле, — нам нечего делить, мисс Пайн. Забудем прошлое. В наших общих интересах довести заключённую сделку до конца как можно лучше. Вашему отцу ничто не угрожает, даю слово. Займитесь лучше сборами в дорогу. Тиммен поможет вам с организацией. Вечером Орландо расскажет, когда и как вы отправитесь в путь. До встречи, мисс Пайн. Надеюсь, она состоится, и мы расстанемся друзьями. Я получу семейные реликвии, вы — отца.

Я прикоснулся к ледяным пальцам Рени, что намертво зажали подол платья, и, мягко обхватив её кисть, осторожно потянул в сторону двери.

Мы так и вышли — пятясь задом, словно боялись повернуться к дону спиной. Возможно, это была единственно правильная тактика. Я продолжал его удерживать в спокойном, немного заторможенном состоянии до тех пор, пока за нами не закрылась дверь.

Там нас ждал полусонный на вид дворецкий. Тиммен молча зашагал вперёд своей деревянной походкой, а мы пошли следом. Рени решительно освободила руку от моих пальцев. Я и не заметил, как прикипел к ней. Помешательство какое-то. Беззвучное. Спорить сейчас не видел смысла, но из глубин души понимался чёрный вихрь. Я подожду. У меня безграничное терпение.

Ушастый дворецкий свёл нас с пронырливым типом — смугло-оливковым колобком, который и девушке-то до плеча едва доставал, что уж говорить обо мне.

— Мистер Грандини, — представился коротышка, ослепив белоснежными зубами, что резко контрастировали с его тёмной кожей.

Он вёл себя развязно, слишком свободно. Двигался, как ртутный шарик, не стоял на месте и совершенно не был подавлен тем, что мы великанами высились над ним. Видимо, ему не привыкать. Абсолютно безкомплексное существо.

Разговаривал мистер Грандини так же, как и двигался — быстро, без остановок. Тараторил, сыпал словами, как табачной трухой, тряс пышными кудрями, блестел маслеными глазками, что так и сновали туда-сюда по фигуре мисс Рени. Пухлые короткие руки с ловкими пальцами мельтешили с бешеной скоростью. Спустя какое-то время стало казаться, будто у проныры четыре руки — не меньше.

«Вор», — вот что мелькнуло в моей голове, как только я увидел его виртуозную жестикуляцию. И чем дольше пройдоха пританцовывал рядом, тем больше я убеждался в своём первом впечатлении.

Хозяина, правда, этот ловкач обворовывать не смел: выдал деньги, со знанием дела посоветовал, где можно закупить нужные для путешествия вещи, звонким щелчком пальцев распорядился, чтобы «кое-какие нужные мелочи» доставили в дом мисс Пайн.

Грандини слишком настойчиво навязывал мобиль или — если мы любители старомодной экзотики — карету, запряжённую парой великолепных лошадей.

— Это лишнее, — холодно отказался я, не давая Рени открыть рот, — мы пройдёмся пешком, воздухом свежим подышим. Девушка сердито выдохнула, но возражать не стала.

Когда за нами закрылась массивная входная дверь, я почувствовал, что расслабляюсь. Оказывается, я напрягался. Здорово — ничего не скажешь.

Гесс

— Какая муха вас укусила, Рени? — прошипел я, как только мы сделали несколько шагов по направлению к выходу. Но ответить она не успела. Дверь за нами хлопнула с силой пушечного ядра.

— Рени! — какой взволнованный голос. Красивый тембр. Молодой человек преодолел расстояние в два широких шага. — Подождите!

Красавчик. Чересчур. Утончённый, изысканно одетый, весь такой возвышенный, как пушистое облачко над головой. Дунь — и взлетит, махни рукой — и воспарит над твердью. Крыльев прозрачных ему только не хватало за спиной. Я возненавидел его с первого взгляда. Старбог, пусть это будет не доновский Орландо!

Но Обирайна не собиралась ни щадить меня, ни потакать моим желаниям.

— Орландо? — Рени обернулась. Неземное божество схватило её за руки и нежно сжало девичьи ладони в своих. А в глаза моей спутницы этот потомок древней династии всемогущих донов смотрел так, будто плавился на ходу, подобно куску льда на жаре. Как бы лужей под ногами не растёкся.

— Ничего не говори, пожалуйста, — взволнованно и прочувствовано. Возвышенный влюблённый. Вдруг почувствовал, как готовы раскрошиться зубы, — так крепко я стиснул челюсти. — Я знаю: мой отец бывает непростительно груб и бестактен. Прошу за это прощения у тебя и хочу уверить: профессору Пайну будут созданы лучшие условия. Если бы это было в моих силах, он бы уже сегодня вернулся домой. Но есть непреодолимые препятствия и опасность, что он снова будет похищен теми, кто уже раз воспользовался его беспечностью.

Высокопарный павлин. Есть, кажется, в этом мире такая птица. С большим хвостом. Сейчас самое время распустить его, чтобы дать полюбоваться блестящими перьями.

— Я всё понимаю, Орландо, — доверчивая дурочка не спешит забрать свои руки из ладоней этого болвана, — остаётся только верить, что всё устроится лучшим образом.

— Верь мне: так и будет, — сколько торжественного пафоса!

Во рту стало кисло и резко захотелось крови, чтобы смыть гадкий привкус.

— Нам пора, Рени, — прервал я трогательную идиллию. Юный герой наконец оторвался от девушки и перевёл взгляд на меня. Ого. Оказывается, он умеет не только в словесных реверансах раскланиваться. Будь я чувствительнее, уже б прочувствовал всю мощь его презрительного вызова.

— А вы, собственно, кто? — побольше, побольше холода, папенькин сынок, а то кровь скиснет в твоих жилах, как молоко. Видимо, дражайший родитель не счёл нужным рассказывать подробности путешествия на историческую родину, где притаился коварный механический замок.

— Это мистер Гесс, — пояснила Рени, — мой напарник.

— Напарник? — кажется, юная надежда доновского клана не понимала, что к чему.

— Это было условие твоего отца.

Глаза мальчишки подёрнулись льдом, потемнели до черноты. Он кивнул мне то ли с угрозой, то ли признавая неизбежность дальнейшего нашего сосуществования рядом.

— До вечера, Рени, — попрощался он с девушкой и, кинув ещё один быстрый взгляд на меня, наконец-то с явной неохотой отпустил её руки и, стремительно развернувшись, почти помчался к дому. Рени провожала юнца взглядом.

— Может, мы, наконец, уберемся отсюда? — невыразительно поинтересовался я, пытаясь оставаться нейтральным, но сам же и поморщился: голос мой звучал не очень красиво — фальшиво, я бы сказал.

— Да, конечно, — вздохнула Рени и, взяв меня за руку, потянула к калитке. Простое движение. Её пальцы — в моей ладони, и я иду за нею, как зачарованный, вдыхая её запах. Чёрная муть внутри растворяется. Не хочется ни спорить, ни доказывать. Хочется идти рядом и не думать.

Всё это длится слишком мало. Сокрушительно быстротечны мгновения, когда кажется, что гармония близко, а мир прекрасен.