Принеси-ка мне удачу (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 21

— Игорь то же самое говорил. Разводиться я не побегу, — Матвей задумчиво уставился в окно за спиной Риты. — Не знаю. Наверное, я просто представить не могу, что значит — влюбиться по-настоящему. Все об этом говорят, но звучит какой-то преувеличенной страшилкой, честное слово.

Рита только теперь стала лучше его понимать:

— А-а, так ты циник? В любовь не веришь и потому выбрал расчет? Но просто поверь — это доказать невозможно, но иногда даже самый рациональный человек влюбляется.

— В тебя Игорь вселился? Я не циник и в любовь верю. Сам испытываю периодически, но не понимаю, как это чувство может помешать всему остальному.

— В том-то и дело, что периодически. Думаю, это совсем не то. А когда по-настоящему — там уже все серьезно. Ты не сделаешь ее своей любовницей, а если сделаешь, то начнешь сходить с ума между короткими встречами. А потом у нее кто-то появится, и тогда тебя начнет выкручивать ревностью. И когда-нибудь она родит твоего или чужого ребенка — в любом из этих случаев ты почувствуешь, как будто тебе все кости переломали, вывернули наизнанку и выбросили из цветной жизни в черно-белую.

— Ты стихи писать не пробовала? Так любишь преувеличивать!

— Я не преувеличиваю, Матвей! Если влюбишься, то или бросишь жену, или окажешься в черно-белом фильме! Так не лучше ли не рисковать?

— У вас с Дмитрием так? — он смотрел в глаза пристально.

— Да.

Рите пришлось соврать. Она влюблялась пару раз — еще в студенчестве, и уже тогда это было очень вяжущее чувство, от которого рациональными убеждениями не избавишься. И свято верила в то, что настоящая любовь еще сильнее. Она или твердо держит человека на ногах, или растаптывает, если совершить подобную ошибку, на которую идет Матвей.

— Иди спать в мою комнату, она по соседству с тюрягой. Только их не отпирай. А я переночую в гостиной.

— Спасибо! Как-то неудобно…

— Ерунда. Меня будет греть мысль, что со следующей зарплаты ты мне отдашь десять процентов.

Рита замерла и подняла голову — наверху блаженная тишина.

— Быть не может! Не могу представить, чтобы Иринка вот так сдалась! Потом будет проклинать алкоголь и меня!

— В этом случае пропой ей свою серенаду про настоящую любовь, — со смехом отозвался Матвей. — Такие байки кого хочешь утихомирят.

Чтобы не продолжать спор, Рита отправилась наверх. В спальне было очень чисто, неестественно чисто. Если сначала она решила, что только общие помещения оформлены в минималистическом стиле, то теперь убедилась в обратном. Комната Матвея напоминала каземат. С шелками и красным деревом, но все равно каземат. Обстановка в бежевых и красно-коричневых цветах — больше вообще ни одного оттенка. Почему-то именно это привело Риту в замешательство и заставило прокрутить в голове все узнанное о нем. А что, если Матвей действительно вот такой — человек-порядок в двух цветах, ни одного лишнего оттенка? Он был совсем молодым, когда вынужденно подхватил дело отца — не мелкую фирму, а целую сеть супермаркетов. Со всех сторон конкуренты, которые только и ждали, когда он оступится, а рядом — сотни подчиненных, которые на первых порах неизбежно сравнивали его с предыдущим шефом. И наверняка тоже ждали осечки. Но он не ошибся, все выдержал, сейчас уже никому не придет в голову снисходительно усмехаться. Так, может, он таким всегда был или вынужденно стал, и тогда чувственные переживания ему на самом деле не очень понятны — для них никогда не было ни времени, ни сил, ни предрасположенности. Но вопреки этой версии звучали другие факты: всплески его эмоциональности и совсем ребяческие «Давай поспорим?». Как если бы он таким образом хоть частично компенсировал то, что ему недоступно. Если предположение верно, то рано или поздно Матвей сорвется — осталось посмотреть куда именно.

Ирина еще в баре поняла, что на события повлиять не может: Игорь взялся за дело с таким напором, что она ошалела. Но, несмотря на то, что их цели расходились, Игорь импонировал ей как раз своей непрошибаемостью. И его желание уберечь друга от беды тоже вызывало отнюдь не равнодушие. Если бы не влюбленность Димыча, то Иринка в самом деле перешла бы на его сторону — вон, как Матвей Владимирович и Рита воркуют! Кто знает, может быть, где-то совсем неподалеку витает амур и только ждет, кому бы всадить…

Когда их план был раскрыт, и в отместку злой Биг Босс заточил заговорщиков в темную башню, Иринка пожалела, что честно не рассказала подруге обо всем. Хотя та наверняка бы отказалась участвовать — не такой характер. Но сейчас можно было жалеть в полную силу, ведь задумка все равно провалилась — и лучше бы она провалилась не тогда, когда Рита посчитала подругу предательницей. На этот счет Иринка беспокоилась недолго, знала, что когда все объяснит, то получит максимум несколько не слишком обидных ругательств. Лишь бы только там внизу Матвей с Ритой сами, по инерции ни до чего романтического не допились. Объяснить свое поведение подруге Иринка сможет, а вот брату, что своими же манипуляторскими ручонками она свела Ритулю с Биг Боссом — намного сложнее. А теперь, взаперти осталось только расслабиться и надеяться на благоразумие их обоих.

На свое благоразумие надеяться уже было поздно: Иринка такого состояния не помнила со времен студенчества. А тут еще и Игорь под боком — такой живой, напористый и в той же самой кондиции. Удостоверившись, что в ближайшее время не выбраться, оба смирились, откопали во встроенном баре еще бутылочку и продолжили веселье. Но танцевать и драться подушками им надоело уже через пять минут, потому уселись прямо на пол и перешли к тем самым разговорам, которые возможны только после того, как перейдешь свою норму выпитого.

Иринка рассказала Игорю и о себе, и о брате. И даже о ситуации, которая сложилась у того с Ритулей. Ей очень хотелось оправдаться — мол, цели у Игоря благородные, но не те, что подходят остальным участникам массовки. Он слушал очень внимательно, а потом в душевном порыве тоже выложил все, что успел узнать о Веронике и ее отце. И доведя себя до невменяемого героизма, поклялся на початой бутылке, что после того, как выручит из беды друга, то непременно поможет брату такой замечательной Иры! О таких беседах и обещаниях наутро только стыдно вспоминать, но в процессе распития они звучат как самые искренние признания. У Иринки навернулась слезинка благодарности, но постепенно дошло самое главное:

— То есть сначала ты собираешься все-таки использовать Риту?

— Собираюсь, конечно! Дело уже начато, и пока все идет как надо!

Умиление как рукой сняло:

— Они же нас раскусили, балбес ты упрямый!

— Ну и что с того? — он пьяно улыбался и с трудом держал равновесие даже сидя. — Матвей пока сам себе не признается, но твоя Рита ему очень нравится. Он еще природу этой симпатии не впилил, но…

— Значит, надо им помешать! — перебила Иринка и рванула к двери. Игорь перехватил ее за ногу и не позволил доползти до цели. Растянувшись по полу, она только руку могла протянуть и жалобно поскрести по поверхности. Если уж мерзавцы даже на стук не реагировали, то этот звук вообще был обречен остаться незамеченным. Но сам порыв и, в особенности, эта поза рассмешила сначала Игоря, а потом и Иринка сдалась.

— Ир! — отсмеявшись, Игорь пытался говорить спокойнее. — Не бывает так, понимаешь? Если им суждено быть вместе, то будут. Было достаточно их лбами столкнуть, а теперь хоть в окно выпрыгивай — ничего не изменишь.

Ирина развернулась и глянула на окно. В голове медленно формировалась новая идея:

— Игорек! Тут ведь второй этаж — давай через окно выберемся?

— С… С ума… с… спятила?

Но он тоже обернулся к окну. Однако Иринка уже разогналась:

— Мне только одним глазком глянуть: занимаются они непотребствами или уже закончили! Давай, давай, вытаскивай постельное белье — сейчас свяжем узлами и спустимся! Только представь, сколько смеху будет, когда мы в дверь постучимся и заявим: «Опачки! А мы-то здесь аки фокусники!».