Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 14

– Классификация нежити, – начала девушка, окинув экзаменаторов тяжелым взглядом, который ей, наверное, казался полным страсти, – неоднократно претерпевала изменения. Нежить веками живет рядом с человеком, мы взаимодействуем с нею, мы связаны с нею нитями дружбы и вражды. Нежить испокон веков наш враг и сосед. И мы, конечно, должны знать своих врагов и соседей. Знать, кто может прийти на помощь, а от кого следует держаться подальше.

– От кого конкретно стоит держаться подальше? – задал я вопрос.

Взгляд ее темно-карих глаз задержался на мне, губы чуть шевельнулись, давая возможность оценить их форму.

– Ну… различные вредоносные сущности.

– Какие?

– Бесов.

– А еще?

– Ну, – она как бы невзначай повела плечом и тряхнула волосами, – болотников.

– А еще?

– Упырей.

– Кем являются упыри?

– А…

– Какое место в классификации занимают упыри? К каким родам, видам и семействам их относят?

– Семействам? – встрепенулся профессор нежитеведения. – Вы сказали семействам?

Ну да, да, брякнул не то. Всем известно, что упыри относятся к одному семейству – упыриных, класс нежить, подкласс человекообразные. Но меня уже несло:

– Каков класс опасности для каждого вида упырей? Как определить, какой именно упырь стоит перед вами?

Исмираль Пинк пошла красными пятнами.

– Упыри? Упыри? – несколько раз повторила она. – Ну, они…

– Опасны или нет? – пришел ей на помощь профессор.

– Да. Опасны. Очень опасны, – девушка торопливо закивала головой.

– А насколько они опасны? Перечислите все семь классов опасности?

– Семь, – Исмираль Пинк растопырила пальцы правой руки и стала загибать их: – Первый класс – самый опасный.

– Для кого? – не смог промолчать неугомонный я.

– Для всех…э-э…людей, – предположила студентка.

– А для нежити?

Она с удивлением захлопала глазами. Видимо, крамольная мысль о том, что упыри могут нападать не только на людей, никогда не приходила ей в голову. Ну да, существует такое мнение, но голодный упырь, как правило, не делает различий между собакой и ее хозяином. Собственно, упыри не нападают на остальную нежить именно потому, что им для поддержания собственного существования нужна именно чужая жизнь. Но вот нечисть и нелюди должны держаться от упырей подальше, особенно на пике их активности.

– И для нежити тоже, – сообразила Исмираль Пинк. – Он для всех опасен.

– Даже для других упырей?

– Даже для других упырей, – уже веселее кивнула она. Профессор нежитеведения слегка побледнел.

– И для своих собственных личинок? – вкрадчиво поинтересовался я.

– Для них – особенно, – уверенным тоном сообщила студентка. – Ведь личинки слабые, беспомощные. А упыри жестоки и коварны. Они нападают на все, что движется и…

Профессор нежитеведения застонал.

– Но ведь личинки неподвижны!

– А… – к чести девушки надо признать, что на сей раз думала она недолго. – А в этом и состоит главная опасность для личиночной стадии упырей. Они способны вызревать только в закрытых гробах и…

У профессора нежитеведения было такое лицо, что мне ужасно захотелось наплевать на экзамены и послать за врачом.

– То есть, вы полагаете, что упырем не может стать труп, брошенный в овраге без гроба, савана, могилы…

До Исмираль Пинк начало что-то доходить.

– Ну, при определенных условиях это возможно, – неуверенно начала она.

– Отлично. Назовите эти условия.

– Но этого нет в билете! – возмутилась она.

– Это дополнительный вопрос, – улыбнулся мстительный я. – Я имею право задать любому студенту любой дополнительный вопрос по любой теме, не обозначенной в билете. Правда, только один, но… Так при каких условиях труп может мутировать в упыря? И как долго продолжается период мутации?

– Седмицу? – попала она пальцем в небо.

Я почесал запястье левой руки. Прошло четыре года, но шрамы от зубов упырицы все еще были заметны, хотя и не так сильно. Точно также никуда не делись старые рубцы на внутренней стороне запястья – у тех некромантов, которые слишком часто отворяют себе вену, раны практически не успевают зарубцовываться.

– Девять дней, – вспомнил собственный случай. – Максимум – сорок, и то при неблагоприятных природных условиях. Но вы этого явно не знаете… как, впрочем, и остальной предмет. Плохо, студентка Пинк. Очень плохо.

Она попятилась, переводя взгляд с одного лица на другое:

– Я…не сдала?

– Нет. И скажите там, пусть заходит следующий!

Девушка с надрывом всхлипнула – она явно не ожидала такого поворота событий – но ее лепет о том, что она все учила, только забыла, никто не стал слушать.

– Пра, – зашипел профессор нежитеведения, – прошу прощения, но вы… Зачем вы это сделали? Что вы к ней прицепились? Девочка все знает! Она учила! Все два года учила. Просто сейчас забыла! А вы не дали ей времени сосредоточиться, завалили дополнительными вопросами…

– Она все равно не знала ответа на этот вопрос, – пожал я плечами.

– Классификация «по Хорватскому» – очень сложная тема. Одна из самых сложных…

– Ой, кто бы говорил! – не смог промолчать. – «Если вы знаете классическую классификацию, вам ничего не стоит зазубрить и новую версию. Тем более, что она намного проще и легче запутанной мифологической!» Не вы это твердили чуть ли не каждую лекцию?

– Вздор! Никогда я такого не… – он запнулся, подозрительно прищурился. – А вы откуда знаете?

– Оттуда.

– Оно и видно, – храбро усмехнулся профессор. – Где учились?

– Здесь, – вздохнул обреченно. – Разумеется, здесь. И даже у вас.

– Э-э… – он стал заикаться и бледнеть не хуже своей студентки. – То есть…как?

– Так. И диплом получил, и даже вам же экзамены сдавал.

Мой собеседник напрягся, пытаясь вспомнить мое лицо. И задал вопрос, который должен был прозвучать давным-давно:

– Вы кто?

С одной стороны, это обидело – не этот ли тип чуть ли не на каждой лекции закатывал глаза и готов был рвать на себе мантию с криком: «Вы – самый плохой курс за последние несколько лет! Я вас никогда не забуду! Перед смертью в кошмарах вспоминать стану! Всех поименно!» – и, не прошло пяти лет, как все забылось. Но, с другой стороны, сколько нас, студентов, прошло перед его глазами? Профессор нежитеведения читал свой предмет не только для некромантов, как факультатив этот предмет шел у алхимиков, ветеринаров, боевых магов. И, кроме того, разве обязан он знать в лицо простого провинциального некроманта, ныне ставшего рядовым инквизитором?

– Бывший ваш студент, – пришлось признаваться. – Когда-то меня звали Згашем Груви.

– Не помню, – признался профессор. – Столько лиц… Хотя ваше мне действительно показалось знакомым.

Я откинул с головы капюшон рясы, выставляясь на всеобщее обозрение. Странное чувство – сидеть рядом со своими наставниками, а не стоять перед ними навытяжку, бледнея под градом дополнительных вопросов.

– А вот я вас вспомнил, – декан, второй принимающий экзаменатор, кивнул головой. – Четыре года назад читал в «Вестнике некроманта» статью про случай в Больших Звездунах. Там еще упоминалось, что главную роль сыграл наш выпускник, молодой специалист, только-только приступивший к работе и сразу столкнувшийся с такими проблемами, которые не по зубам и опытным мастерам. Вы потом еще и книгу написали…

Я скромно потупился.

– В нашей библиотеке эта работа есть, – продолжал декан. – Правда, единственный экземпляр и у меня дома, но…

– Почему дома?

– Ну, как бы вам сказать… Учитывая, кто вы сейчас… Факты, изложенные вами в книге, интересны и правдивы, но, как бы это сказать… Льют воду не на ту мельницу. Вы же должны понимать расстановку сил. Для некроманта инквизиторы – не самые большие друзья. Да и обыватели тоже относятся к тем, кто носит багровые рясы, двусмысленно. А вы показали их обычными людьми, со своими слабыми и сильными сторонами, с достоинствами и недостатками. В общем, вы написали правду, а она… многим ее трудно принять. Людям нравится жить в мире иллюзий. Именно поэтому магия так живуча. Если исчезнут колдуны, маги, ведьмаки, некроманты – имею в виду, настоящие! – люди примутся их выдумывать. И эти выдумки будут… они окажутся весьма своеобразны. Слышали такую поговорку: «У страха глаза велики». Так вот, у фантазии они еще больше! Существуют стереотипы, иллюзии. А вы попытались их разрушить… Конечно, полностью изъять вашу книгу из обращения мы не могли, и рано или поздно наши студенты столкнутся с нею… некоторые из них, во всяком случае, но это произойдет уже после того, как у них сложится своя система ценностей, на которую ваши «Записки…» уже не повлияют.