Вторая жизнь (СИ) - Санфиров Александр - Страница 8

- Елена Сергеевна, такое заявление принять не могу, вот если бы он вам угрожал, или, скажем, ударил, тогда мы бы дело завели. А он просто тебе симпатию свою высказывает. Не можем же мы человека арестовывать за то, что в любви признается.

Тут она зло добавила:

- А мне его любовь до фонаря. Конечно, если Валерка так бы к дочери участкового приставал, тот его точно посадил, а я же не его дочка.

Я понял, что излияния могут длиться долго и, хотя мне было приятно чувствовать прижавшуюся ко мне высокую девичью грудь, я отправил девушку в бытовку, привести себя в порядок.

Оба моих приятеля быстро расправились с шашлыками и засобирались домой. Но перед этим зашли попрощаться.

Зиганшин, подавая руку, сообщил:

-Знаешь, Санек, а ты здорово изменился. Я тебя видел последний раз в начале июня, когда ты с Лебедевым разговаривал, пацан, пацаном. Месяц всего прошел, ухватки мужика настоящего появились. Откуда, что взялось?

-Точно, - авторитетно подтвердил Сякин. - до нас с Рифатом никак не доходит, как ты ловко всех развел. В драку сам не полез, сообразил нас вызвать, и повернул так дело, что все довольны, кроме твоего Таракана. Хотя он тоже доволен, по мордам не получил. А уж Лебедев, как будет доволен, пока нас провожал, сто раз повторил, вы там ребята осторожней, посуды не наломайте, а если кого бить придется, то очень легонько, в четверть силы. А я разве так могу?

Сказав длинную для него фразу, Вова засмеялся, показывая свой кулак, размером с голову ребенка.

По правде, мне было приятно слышать эти слова. Парни ни на мгновенье не усомнились в том, что я вызвал их не из-за того, что испугался хулиганов, а поступил, как взрослый ответственный человек, чтобы решить этот вопрос кардинально. Да еще нашел им неожиданный приработок.

Ребята ушли, оставив меня в задумчивости. Оказывается, изменения в моем поведении для окружающих очень заметны. Недаром на выпускном вечере я пользовался таким успехом у девочек. Благодаря длинному языку Галины Васильевны они все знали, где я буду работать. Надо сказать, у них, моя будущая работа не вызвала такого неприятия, как у взрослых. И мои акции у них заметно выросли. По крайней мере, все кто меня приглашал на танцы, обещали заходить в бар на "огонек".

Я в это не особо поверил, но все же, отметил для себя.

Время приближалось к одиннадцати, Лена, попудрив носик готовила коктейли запоздалым посетителям, а у меня имелась более ответственная работа. Собрав пустые и полупустые бутылки, я, щелкая косточками счетов, определял, сколько заработали мы для советского государства, а сколько для своего кармана.

По итогам выходило не очень. Рубля по три нам с Леной удалось срубить. Но если еще посчитать практически целую бутылку коньяка и бутылку водки, которые я пущу в дело завтра, то для первого раза у меня все хоккей.

А в том, что клиентура не получает в коктейле десять - пятнадцать грамм водки или коньяка, ничего страшного, побольше льда и все в порядке, или сухим вином заполировать. Главное, товарищи - не наглеть! И не зарываться.

Думаю сегодня, Наталья Петровна ожидает от нас недостачи и приятно удивится ее отсутствию. Надеюсь, что она даже обрадуется. Не придется ей объяснять простодушному комсомольцу, что надо делать, чтобы работать без убытков и с прибылью.

Я рассчитывал, что попаду домой ближе к часу ночи, но оказалось, что для развозки работников имелся транспорт. Потрепанный пазик, подъехал как раз к закрытию. Мы в это время докладывали Зое, о своих достижениях. Наталья Петровна с Гиви Амвросиевичем покинули нас уже в девять вечера. Зоя, как профорг, и опытный работник, видавший виды, быстро проверила мои подсчеты, слегка удивившись отсутствию недостачи. Но ничего не сказала. Засим, все было закрыто, обесточено. После чего мы шустро полезли в автобус. Меня, как живущего на окраине, завезли домой последним.

В квартиру я зашел почти в двенадцать часов. Сразу, как меня "уговорили" поработать до закрытия, я отзвонился маме. Поэтому она не сильно беспокоилась. Но все же не спала и сидела на кухне, желая меня накормить.

-Ну, что доволен, - ехидно сказала она, глядя на меня. - Сам себе работу нашел, так, что не жалуйся теперь.

-Да я и не жалуюсь, -был мой ответ. - Кстати ужинать я не буду, боюсь, у меня пузо треснет, так мяса нажрался.

-Ну-ка дыхни, - приказала мама, - я слышала в кабаках трезвыми не работают.

Я дыхнул, и она разочарованно вздохнула.

-Странная ты женщина, - сообщил я маме. - А мне, к примеру, говорили, что в конструкторских бюро тоже керосинят, да еще и интрижки устраивают.

Несмотря на то, что на кухне было темновато, мамины покрасневшие щеки выдали ее раздражение.

-Ты на что намекаешь поганец? - завопила она, забыв, что батя видит десятый сон.

Да ни на что, - пожал я плечами, - в ресторане, между прочим, работают такие же советские люди, у них есть семьи, дети, а ты их скопом в алкаши записала.

-Ого! - воскликнул отец, заходя на кухню. -Сашка политинформацию матери читает.

-А ты чего разоралась? - раздраженно спросил он у жены.- Сын с работы пришел, трезвый, вон бидончик принес, наверно, что-то стырил?

-Ничего я не тырил, а купил.- ответил я.

-Это на какие шиши?- воскликнула мама.

-На свои, на какие еще.

-Хватит вам, - прервал нашу беседу батя, - что там у тебя в бидоне?

-Шашлык, Гиви Амвросиевич мне оставил - буркнул я.

Через минуту мой отец увлеченно ел шашлык прямо из бидона, даже не подогрев.

-Это я вовремя встал, - сообщил он, когда съел половину содержимого. - Эх, хорошо ара готовит!

-Да не ара он, а грузин, - поправил я

-А какая на хрен разница, - сообщил батя.- у нас все равны, что грузины, что хохлы, даже евреи. Нынче все мы русские.

-Это точно,- подумалось мне,- через пару- тройку лет Леонид Ильич об этом объявит на всю страну. Единый советский народ, понимаешь. И самое смешное, что люди поверят. Хорошо помню, сам искренне верил в эту лапшу. Даже с ушей не стряхивал.

Вот спроси меня сейчас, кто учился в твоем классе, дети каких национальностей? Да мы об этом понятия не имели. Никому до этого дела не было. Прошло всего двадцать три года, и начали увлеченно резать друг друга.

На какой-то момент, в душе возникло желание самому прирезать творца перестройки, пока он еще не в Политбюро. Но тут ход моих мыслей нарушила мама, обратившись к отцу.

-Ты Юра, зря так говоришь. Представляешь, на нашем рынке уже человек десять грузин торгует. Куда это годится? А через десять лет их там сколько будет?

Я засмеялся.

- Мама, какие же это грузины! Они сейчас слишком хорошо живут, чтобы на нашем рынке торговать. Это горцы из автономных республик, у них там в каждом ущелье своя нация имеется и на своем языке говорит. Вот и едут к нам деньги зарабатывать.

-Ты то откуда так осведомлен? - поинтересовалась мама. - В газетах такого материала не пишут. И, вообще, я гляжу, ты последнее время моду взял с родителями спорить. Иди-ка спать сынок. Завтра рано вставать.

-Ничего не рано,- сообщил я. - Завтра мне к одиннадцати часам нужно подойти, да и то, по комсомольским делам.

-У вас там комсомольская организация имеется? - поинтересовался отец, отодвигая опустевший бидончик.

-Имеется,- вздохнул я. - Перед вами ее будущий комсорг.

-Бедный, - искренне пожалела меня мама, она сама много лет занимала такую должность, и знала все тонкости этой работы, в том числе, как можно сделать человека комсоргом без всяких собраний и заседаний. - Значит, все от стенгазеты до соцобязательств у тебя на шее повиснет.

-Ну, не совсем, все, - попытался бодриться я. -У нас профорг девушка сообразительная, симпатичная.

-А сколько этой симпатичной лет, - сразу заинтересовалась маман.

-Не переживай, намного больше чем мне.

-Все хватит разговоров, - скомандовал батя.- Мне, в отличие от вас, надо на работу к восьми, так что разошлись по кроватям.. Завтра с утра продолжите обсуждение комсомольской работы в отдельно взятом учреждении.