Элемента.L (СИ) - Лабрус Елена - Страница 45

Алиенора тоже за время рассказа немного отошла и смягчилась, но совсем немного:

- Я могу его понять, как мать, могу. Это – большое горе, иметь неизлечимо больного ребенка. Но эта их истерия с Бирюзовой чумой совершенно ничем не оправдана, - сказала она.

- Мне, конечно, неизвестна современная статистика по этому заболеванию. Возможно, случаи заболевания и участились, - заметил Альберт Борисович, - но на самом деле болезнь эта, действительно, известна давно, и никогда не представляла для азуров угрозу для существования.

- Вот именно! – поддержала Алиенора, - Но есть проблема, которая действительно поставила их род буквально на грань исчезновения. И все мы находимся в таком же положении, как и азуры! Это просто вопрос времени!

Все смотрели на Алиенору с непониманием, но даже Дэн не стал задавать свои наводящие вопросы. В этой мертвой тишине она, наконец, произнесла:

- Что вы все на меня так уставились? Я не открою вам сейчас никакой тайны! Ее и нет! Вы все об этом прекрасно знаете!

Молодежь переглянулась между собой, посмотрели все дружно на Альберта Борисовича, но тот только пожал плечами и снова все обратили свои взоры на старушку.

- Дети мои, - начала она, удивляясь, - уже несколько сотен лет каждый наш род имеет возможность для его продолжения только в чистокровных браках! В наших генах нет ни одного рецессивного признака! Посмотрите, скоро мы все станем как овечки Долли. Как однояйцевые близнецы. Керы все рыжие, азуры – бледные, венеты, мемо, все - одинаковые! И хоть я не сильна в генетике, понимаю, что это нехорошо. Это – тупик!

И поскольку никто так и не проронил ни слова, она продолжила:

- Но даже это полбеды! Трагедия в том, что мы лишены самого главного в этой жизни – брака по любви!

Изабелла, на которую смотрел в это время Дэн, вспыхнула и в смятении потупила глаза. На Арсения Дэн посмотреть был не в силах, ему и самому было сейчас немного не по себе. У Альберта Борисовича на глазах выступили слезы, но он не отвел от старушки взгляд.

- Оглянитесь вокруг! Большая часть наших сородичей несчастна в браке! Мы выходим замуж ради одного единственного – рождения детей. Но растут ли счастливыми дети в таких семьях? Любят ли их матери так, как могли бы любить, будь они зачаты в любви? Где, когда и почему мы потеряли эту способность? Ведь нет никаких, я все свои зубы отдам за то, что это правда, никаких причин, что мы не должны любить друга, будь мы хоть керами, хоть мемо, хоть венетами. Хоть азурами.

Она даже слегка охрипла после всей этой своей речи и, закашлявшись, с удивлением обнаружила, что кроме недопитого фужера вина перед ней уже не осталось ничего от прежнего накрытого стола. Чистые тарелки, фрукты, сладости, десертные приборы.

- Господи, я даже не заметила, когда успели все убрать! – сказала она, наконец, сделав глоток своего вина.

Все за столом были удивлены не меньше, оглядываясь вокруг. Только Антонина Михайловна со своего места недалеко от стола скромно улыбнулась и слегка кивнула головой, что означало «К вашим услугам!», видимо.

- Я, признаться, нахожусь немного в шоке от всего услышанного и не знаю смогу ли сейчас приступить к десерту, - действительно выглядевший немного не в себе, Альберт Борисович, оглядел притихших гостей, - но мой долг хозяина предложить всем чай, кофе, кто чего пожелает. Наш повар уже готов сделать каждому свои фирменные роти – это такие тайские блинчики с разными начинками. Также очень рекомендую попробовать ни на что не похожее тайское мороженное.

Алиенора со знанием дела выбрала чай и роти с бананом. Изабелла попросила мороженное. Арсений от всего отказался, а Дэн выбрал и роти, и чай, и мороженое. Что выбрал Альберт Борисович никто не знал, он извинился и вышел.

Мороженое принесли первым. И оно было похоже на что угодно, кроме мороженого. Кусочек хлебушка, снежная крошка и два вида рыбной икры. Одна икра даже с черными точками внутри, словно это уже сформировавшиеся мальки рыб. Вот как-то так это выглядело. Дэн с ужасом уставился на то, что увидел у себя в креманке, Изабелла на то, что увидела в своей. К слову сказать, вид у содержимого обоих креманок был одинаковым. Изабелла вопросительно посмотрела на Дэна, он в ответ пожал плечами.

Арсений с совершенно тухлым видом ковырял скатерть десертной вилкой и ни на кого не обращал внимания.

- Почему вы сказали, что нет никаких причин, - неожиданно обратился он к Алиеноре, - Что значит, нет никаких причин?

Алиенора задумчиво мешала ложечкой пустой чай, и казалось, даже не слышала вопрос парня. Но когда Дэн все же решил отправить в рот крошечный кусочек «хлебушка», она подняла глаза от своей чашки сначала на поглощенного своим занятием Дэна, а потом на сверлящего ее глазами Арсения.

- Наши организмы одинаковые. Мы все подходим друг другу на 100%. Сто процентов – это абсолютная совместимость! – пояснила она.

- И тем не менее долгие сотни лет… - начал было Арсений, - Господи, Дэн, да ешь ты не бойся, это всего лишь семена разных экзотических фруктов, что-то типа цветной патоки, ну и бисквит, конечно.

Воодушевленный словами друга Дэн отправил в рот целую ложку этой жутко выглядевшей смеси и показал Изабелле руку с поднятым вверх большим пальцем. Она кивнула и тоже стала пробовать. Ни когда Арсений обращался к Алиеноре, ни когда он обратился к другу, она так и не смогла поднять на него глаза. И Дэн видел, как старательно избегает она этого взгляда, как делает вид, что занята мороженым, Дэном, пустой тарелкой, лишь бы только на него не смотреть. Дэн понял сейчас ответ на самый главный в жизни Арсения вопрос: Изабелла тоже к нему не равнодушна. От осознания этой истины, он едва смог проглотить десерт. Он уставился на Изабеллу так, словно первый раз в жизни увидел.

Тем временем Алиенора, воспользовавшись заминкой Арсения, перехватила инициативу:

- Мой первый, единственный, неповторимый, любимый и ныне покойный муж был генетиком. И мемо. И всю свою жизнь он бился над решением этой задачи. С первого дня нашей встречи и до сих пор. Он, поклялся мне, что не умрет, пока не раскроет эту загадку, - она грустно улыбнулась, - Боюсь, что я столько не выдержу.

- А как давно он умер? – спросил Арсений.

- О, совсем недавно, всего 5 лет назад, - ответила старушка.

- Он в Замке? – со знанием дела уточнил парень.

- Да, он-то в Замке, и ему есть чем заняться. А когда умру я, то боюсь, мне просто нечего там будет делать, - и она совсем загрустила.

- Бабушка, ты раньше времени думаешь о том, о чем думать совершенно не следует – подала голос Изабелла, - И дед тысячу раз тебе об этом уже говорил. Ты всю жизнь провела рядом с ним, и он всю жизнь работал. Чем ты при этом занималась?

- Ах, милая, это же совершенно другое! Я тоже работала, и занималась при этом хозяйством. И растила твою мать, а потом вот тебя! А там? Там же все по-другому. Там я не смогу, - уверяла она внучку.

- Там ты тоже будешь работать! Как работает ма… - она подняла глаза на Арсения и в ужасе, что сболтнула лишнее, застыла.

К счастью, как раз в это время Арсений отвлекся на подошедшего отца и ничего не слышал. А Дэн и так знавший, о чем она, сделал вид, что ничего не понял.

- Тем более там я всегда буду рядом, - как-то чересчур беззаботно закончила Изабелла.

- Выкинь это из головы! – неожиданно разозлилась Алиенора, - И никогда, слышишь, никогда я не дам тебе на это своего благословения.

- Бабушка, пожалуйста, давай не сейчас, - она перешла на шепот и с опаской посмотрела на обоих Иконниковых.

- Конечно! Не сейчас! - неохотно, но всё же прекратила с ней пререкаться бабушка.

Дэн рассеянно посмотрел вокруг и вдруг понял, что солнце садится. Не то чтобы это было какой-то особенный закат. Это был просто закат. Закат, который так любила мама Арсения. Закат, который преобразил сейчас эту комнату просто до неузнаваемости.

- Алиенора, Изабелла, - таинственно сказал Дэн, сидящий лицом к гостиной, дамам, сидящим спиной, - вы должны это увидеть. И он показал, что нужно повернуться.