Элемента.N (СИ) - Лабрус Елена - Страница 59

Он не верил своим ушам. И глазам своим он тоже не верил. Она потирала палец, словно долго носила на нём обручальное кольцо, но сегодня его не надела. Она снова и снова, словно забывая, что кольца действительно нет, смотрела на этот палец, и в задумчивости его тёрла.

Неужели, Феликс уже сделал ей предложение? И она потому и испугалась появления Дэна, что не успела снять кольцо? Но потом сняла, и вот сейчас уже по нему скучала? Феликс варил бульон, но она доваривала. Значит, он ненадолго отлучился и вернётся к ужину?

Предположения одно невероятнее другого крутились у него в голове, и он смотрел на её нервные движения и сам себе не верил.

И всё же это была она, Ева. Она стояла сейчас перед ним в пижаме с розовым котиком, которую она терпеть не могла, и которую ей подарила мама. А ещё она вообще никогда не ходила по дому в пижаме.

— Симпатичная пижамка, — сказал Дэн, показывая на кошечку с белым цветочком, — И котяра такой довольный.

— Правда? Она недоверчиво посмотрела на грудь с аппликацией. А мне кажется, это кошка, — и удивившись, но не более, Ева забыла про неё.

Вообще-то это была Мисс Китти, и Дэн это прекрасно знал и его Ева тоже. Она непременно покрутила бы у виска на его фразу про кота. Да, о чём он! Она просто никогда не одела бы эту пижаму и никогда не стала расхаживать в ней по дому.

А ещё она никогда не валялась на кровати поверх покрывала. И если кровать была заправлена, то всегда идеально. А сейчас со своего места он видел примятые подушки поверх кое-как накинутого на постель пледа. Как она могла так измениться за эти пять дней?

— У тебя всё в порядке? – на всякий случай спросил он и заметил, что цвет лица у неё сероватый.

— Да, да, конечно, — ответила она, активно кивая головой, и именно в этот короткий один единственный момент он заметил, как где-то далеко в глубине её глаз мелькнула боль, и глаза заблестели от непрошенных слёз. Но боль мелькнула и исчезла, и она справилась, ничем более себя не выдав.

 — Ну, я пойду, — сказал он, ещё не уверенный сможет ли взять и просто уйти.

— Да, конечно, — кивнула она и снова схватилась за невидимое кольцо.

И он исчез, словно его здесь никогда и не было.

— Чёрт, Сеня, ну, хоть ты возьми трубку! – умолял он безрезультатно трезвонивший вторую минуту телефон. Часы в его комнате показывали восемь. Он совершенно забыл, что сегодня Семён устраивал ужин в честь возвращения Изабеллы из больницы, и в честь Евы. Странно, что Ева на него тоже не пошла. Он отказался, чтобы предоставить ей возможность пообщаться с друзьями, сославшись на дела. Но после разговора с Франкиным совершенно забыл, что сегодня суббота.

Он уже собирался повесить трубку и перезвонить Изабелле – второй раз за день без приглашения он являться не хотел, – когда Семён всё же ответил.

— Слава богу! Я уж думал, ты не ответишь! — действительно сильно обрадовавшись, закричал в трубку Дэн.

— Дэни, у тебя что-то срочное? – остудил его пыл Семён, — Понимаешь, я сейчас немного занят.

— Да, да, я помню, у тебя вечеринка. И я не собираюсь её портить своим присутствием, если ты об этом, хотя знаю, что Ева всё равно не поехала, — пояснял ему Дэн. — Но ты не мог бы уделить мне минут пять. Скажем в библиотеке?

— Валяй! – ответил Семён коротко и повесил трубку.

В этот раз Дэну его пришлось ждать. Видимо, он был в той части Замка, где обычно собирались гости — в столовой. Ведь это был ужин. И переминаясь с ноги на ногу в пустой библиотеке, Дэн чувствовал себя странно. Неловко, словно не в своей тарелке. И голос Арсения был такой недовольный.

— Ну, говори, — сказал Семён, входя. И выглядел он действительно недовольно и как-то скованно. — Что хотел?

И Дэн снова не верил своим глазам. Он ничего не понимал: он больше совершенно не разбирался в людях, третий раз за день они ведут себя так, как он совершенно не ожидает. Франкин, Ева, теперь вот Арсений. Он смотрел на него как на чужого, и Арсений отвечал ему тем же.

— Семён, я сегодня общался с Франкиным. Наконец-то удалось с ним поговорить, — начал Дэн.

— Мн, — невнятно промычал Арсений в ответ. — И как он тебе?

— Не понял. Скользкий, тёмный. Вроде говорит искренне, располагает к себе, но чуть что не по нему — натыкаешься словно на сталь. Чувствуется в нем и власть, и сила.

Он смотрел на Арсения, который со скучающим видом ковырял корешок какой-то книги, практически повернувшись к Дэну спиной.

— И он сказал мне одну вещь, это касается нашего предназначения, и жизни Евы, и я понял, что сглупил. Знаешь, надо было придумать что-нибудь другое. Не знаю, может приплетать хоть отчима, да хоть святой дух, но не признаваться. Понимаешь, я разбил ей сердце. Я и своё разбил, но её важнее. И я подумал, может быть можно всё изменить. Ты же хотел дождаться первого оборота Луны и всё изменить. Давай попробуем!

— Что изменить, Дэн? – с негодованием обратился к нему друг. — Изменить твои шуры-муры с этой Вики? Ты не смог удержать свой член в штанах, а теперь приходишь ко мне и просишь меня помочь тебе это изменить?

— Я не смог?! — уставился на него Дэн. — Это я не смог удержать в штанах свой член?

— Ну, не я же! – развёл руками в недоумении Арсений.

Дэн растерянно хлопал глазами.

— Ты зажимался там с ней по углам в Старом Замке. Ты сделал ей ребёнка. Конечно, благодаря тебе она теперь поправиться. Так что можно сказать ты даже герой, доброе дело сделал. Только ты и близко не представляешь себе, что пришлось пережить Еве, – распалялся Арсений. — Она не хочет возвращаться в своё тело, потому что боится, что не сможет пережить ту боль, что теперь поселилась в нём. И если бы не Феликс, и не Эмма, я не знаю, наверно, она бы тупо умерла.

Дэн ничего не понимал. Феликс, Эмма, тело Евы.

— Подожди, — перебил он Арсения, хотя тот, кажется, как раз закончил. — Но я только что был у неё. Она варит суп. И ходит в пижаме.

— Это не она, Дэн. Это Эмма. Эмма Браун. Ева нашла Неразлучники и достала её из бабки. А потом Эмму поместили в её тело, чтобы покормить. Её тело пять дней пролежало без воды и еды. Неужели ты не заметил, как она выглядит?

Конечно, Дэн заметил, но не много. Он так был сосредоточен на её глазах, и на её безымянном пальце, что синякам под глазами и внимания не придал.

— И где тогда Ева? – разволновался Дэн. — И почему ты ничего не сказал мне, что она ничего не ела. Господи, я же просил за ней присмотреть! И тебя, и маму. Чёрт! Семён! Я же говорил, что она мне не отвечает! Где она?

Он практически орал.

— Успокойся, с ней всё в порядке! – схватил его за руку Арсений, потому что он куда-то собирался бежать, сам ещё не зная куда. — Она здесь! Сейчас здесь.

— Я должен её видеть! Я имею право её видеть! – вырывался Дэн, хотя Арсений вцепился в него мёртвой хваткой. — Что бы я не сделал, в чём бы не был виноват, я имею право её видеть!

Он вырвался и побежал. Он бежал со всех ног, он точно знал, где она может быть. Он вылетел в гостиную, перепрыгнув сразу через все ступени разом — он видел её тёмный затылок из-за дивана.

— Ева! – он едва успел затормозить.

На него удивлённо уставились три пары глаз: Изабеллы, Альберта Борисовича и незнакомой черноволосой женщины. Хотя почему незнакомой, где-то он уже видел эти высокие скулы, и он с недоумением уставился на висящий прямо напротив него портрет, а потом перевёл взгляд на женщину. Она улыбнулась ему так, словно всю жизнь ждала только его, впитывая глазами каждую его чёрточку, узнавая каждую морщинку, каждый волосок. Он не знал эту женщину, но он знал этот взгляд, ради которого он не просто сделал бы марш-рывок до гостиной, он обежал бы землю по кругу. И он сделал то, что собирался сделать.

— Ева! – сказал он, упал на колени и склонил голову как перед плахой.

— Я не успел его предупредить, — сказал подбежавший следом запыхавшийся Арсений.