Мужчина не моей мечты (СИ) - Ардова Алиса - Страница 1

— Ты… — Яростный женский вопль бесцеремонно разорвал сонную тишину, выдергивая меня из блаженной полудремы. — Мерзавка!

Страдальчески поморщилась, но открывать глаза, а тем более переворачиваться с живота на спину, чтобы полюбоваться на скандалистку, не спешила. Да и чего я там не видела? Как очередная вздорная тетка вдохновенно и громогласно, на все побережье, кого-то отчитывает?

Все-таки люди — удивительные существа. Весь год ждут отпуска, а потом, вместо того чтобы безмятежно наслаждаться заслуженным отдыхом, умудряются с утра до вечера выяснять отношения. Орут, ругаются, тиранят родных и близких. Даже здесь, на пляже.

— Хитрая гадина… Выскочка! — снова пронзительной сиреной взвыла истеричка, и я чуть не застонала от досады — поскорее бы она угомонилась что ли… Или убралась хоть куда-нибудь.

Но женщина уходить не собиралась.

— Не делай вид, что не слышишь, — истошно взвизгнула она возле самого уха. Одновременно с этим меня больно дернули за волосы, а потом, словно сделанного показалось мало, еще и ткнули кулаком в бок.

Ну это уже слишком!

Ленивое оцепенение, охватившее тело, мгновенно испарилось. Я стремительно подскочила на месте, села и…

Что это?!

Недоуменно заморгала, рассматривая странную тесную комнатенку. Деревянные стены, грубо сколоченный стол, колченогие стулья, печь, полки с немудреной домашней утварью… Тряхнула головой, зажмурилась, осторожно приоткрыла веки — ничего не изменилось.

Где я? Где солнце, море, белый песок, шезлонг и зонт, под которым мы прятались от нещадно палящих полуденных лучей? А главное, куда исчез Петька? И кто эта нелепая особа в длинном платье мышиного цвета, которая со зверским выражением лица нависает надо мной?

— Ненавижу! — Молодая женщина на миг осеклась, захлебнувшись собственным возмущением, а потом крепко схватила меня за плечи. — Ты его не получишь!

— Кого? — переспросила недоуменно, безуспешно стараясь собраться с мыслями и сообразить, что все-таки происходит.

Стоило ненадолго задремать, уютно расслабившись в зыбкой прохладной тени, — и на тебе… Может, ничего этого нет, а у меня просто солнечный удар?

— Могира.

— Я знать не знаю никакого Гира, кроме Ричарда! — Рассердилась, окончательно ошалев от абсурдности ситуации. — Да и тот не имеет ко мне никакого отношения. — Оглядела растрепанные пепельные волосы, лихорадочный румянец на щеках, горящие бешенством серые глаза, старомодную одежду и ехидно добавила: — К вам, пожалуй, тоже. Пустите!

Попыталась вырваться из цепких рук. Не удалось. Женщина еще сильнее сжала пальцы, сдавливая как клещами.

— Он мой! — выдохнула она воинственно.

— Я разве против? Забирайте, — отозвалась с готовностью. Лишь бы отстала.

Спорить с явно неадекватной дамочкой в нелепом одеянии с рюшами и фестонами — себе дороже.

— Он жениться обещал, — женщина вдруг всхлипнула, — небом клялся! А теперь только о тебе и думает.

— Негодяй, — поддержала ее вполне искренне.

Тупо ныл затылок. В ушах звенело. В голове не было ни единой мысли. И я все никак не могла понять, с какой радости обо мне думает совершенно незнакомый мужик. Еще и девица эта… Интересно, кто она такая? И где все-таки Петька?

— Не смей так о нем говорить, — крайне нелогично бросилась на защиту неверного Гира незнакомка. — Он самый лучший на свете.

Точно, больная.

— Лучший — худший, мне-то какая разница, — попыталась отодрать от своих плеч горячие ладони. — Вы меня наконец отпустите?

— Нет! — выкрикнула девица и вопреки словам тут же разжала пальцы. Еще и толкнула в грудь, отбрасывая на узкую жесткую лежанку.

Не успела опомниться, как она достала что-то из кармана, прикрыла одной рукой нос и рот, резко выбросила вперед другую, и мне в лицо полетел мелкий серый порошок. Пока я отчаянно чихала, протирая слезящиеся глаза, дамочка успела отойти в другой конец комнаты и остановилась у двери.

— Пыльца явра, — просветила она меня, стряхивая с ладоней остатки серой гадости. — Сейчас у тебя откажут ноги и руки, онемеет тело, а охранные браслеты не позволят себя вылечить. Будешь лежать, слушать, как за дверью трещит, разгораясь, огонь, и гадать, что тебе суждено — сгореть заживо или задохнуться в дыму? Если раньше не сойдешь с ума от ужаса. В любом случае отсюда ты уже не выйдешь. А Могир останется со мной. Со мной!

Девица мстительно расхохоталась — как-то у нее это театрально-зловеще получилось — и выскочила за дверь. Я дернулась следом — мне даже удалось немного приподняться, но тут же грузно рухнула обратно. Конечности налились тяжестью, одеревенели и больше не слушались.

Да что здесь творится?!

За окном сверкнуло, громыхнуло, дом затрясся, и из щелей потянуло запахом гари. Сначала едва ощутимый, запах этот в считанные мгновения стал густым, почти невыносимым, а вслед за ним в помещение втянулось сизое клубящееся облако.

Меня захлестнула паника. Не все ли равно, где я и как тут очутилась? Потом разберусь. Сейчас самое важное — пусть ползком, но дотащиться до заветной двери и выбраться из комнаты. Попробовала скатиться на пол, но не смогла даже пошевелиться. Казалось, тело вросло в твердый дощатый топчан, а кровь загустела и застыла, пропитавшись едким ядовитым дымом.

В голове зашумело, во рту появился неприятный металлически-горький привкус, а на лбу выступили капли пота. Противно запершило в горле. Попыталась вдохнуть полной грудью, но только хрипло закашлялась, смаргивая появившиеся слезы. От дыма или от отчаяния — какая теперь разница?

— Помогите, — каркнула глухо и сама удивилась тому, как растерянно и жалко звучит голос. — Кто-нибудь, пожалуйста, помогите…

Послышался треск, по потолку заметались зловещие красные блики. С трудом повернула голову и увидела, как возле порога пляшут языки пламени.

Это просто бред какой-то! Полчаса назад я лежала на пляже, лениво переворачиваясь с боку на бок, пила холодный лимонад, шутила, смеялась и ощущала себя абсолютно счастливой. А теперь валяюсь в горящей избе — запертая, беспомощная, обездвиженная, жду смерти и ничего не могу сделать для своего спасения.

Было больно, страшно и… обидно. Да, обидно. Оттого, что я сейчас умру, так и не узнав, что случилось, как я здесь оказалась и где, черт возьми, Петька.

Огонь зазмеился по стенам, поднимаясь выше и выше. Треск усилился и доносился уже со всех сторон. Еще несколько минут — и конец. Сейчас пламя перекинется на крышу, она обрушится, а я даже не в состоянии поднять руки, чтобы прикрыть лицо.

Внезапно снаружи раздались громкие крики. Дверь содрогнулась, а затем с грохотом рухнула на пол, выбитая могучим ударом, и в клубах дыма показалась подсвеченная багровыми отблесками мужская фигура.

— По-мо-ги-те… — попыталась выговорить непослушными губами, но вместо звуков из пересохшего горла вырвалось только: — Пх… гха…

Шаг…

Другой…

Как медленно он идет…

Глаза щипало, точно их кололи тысячи крохотных невидимых иголочек, и я, не выдержав, медленно опустила ресницы.

— Мэарин… — донесся издалека… почти с другого конца вселенной глубокий низкий голос.

Собралась с силами, подняла воспаленные, налитые свинцом веки и в ужасе уставилась в склонившееся надо мной лицо. Пылающее, словно сотканное из языков бушующего вокруг пламени.

И без того перегруженное впечатлениями сознание не вынесло подобного зрелища. Последнее, что я почувствовала перед тем, как окунуться в спасительное небытие, — как сильные руки подхватывают меня и прижимают к широкой груди. Такой крепкой и восхитительно надежной.

Море плавно покачивало расслабленное тело на мягких волнах. Вверх-вниз, вверх-вниз… С неба припекало солнце, спину овевало легкой прохладой. Когда я успела с шезлонга перебраться на матрас, да еще и заснуть в море? Не помню… Ну и ладно. Сейчас поплаваю еще немного, выберусь на берег, и пойдем с Петькой обедать. Правда, есть почему-то совсем не хотелось, а вот пить — очень. В глотке саднило, немного подташнивало, давило в висках. Наверное, я все-таки перегрелась.