В объятиях волка (СИ) - Pricklys Darya "PricklyS / Darina_Dress" - Страница 35

— Танур, скажи-ка мне, почему я разгромил комнату?

— Танур не знает, милорд, Танур только слышал как Вы закричали, потом грохот, потом Вы спускались в винный погреб и взяли оттуда много бутылок. — Домовик замолчал и досадливо покачал головой.

— Что было дальше? — это он помнил. Драко вертел в пальцах вторую пробирку и размышлял — не выпить ли и эту.

— Дальше Вы, Хозяин, громили комнату, рыча и что-то крича о какой-то девушке, ругали её за то, что она ушла, бросила Вас, — прижал он уши, и с каждой фразой понижал тон, — Что она глупая и якшается с тем, кто её недостоин. А… а… потом… потом… Вы прокричали… прокричали…

— Что? — Сузив глаза, настороженно спросил он.

— Что она Вам небезразлична… — пискнул эльф, боясь новой вспышки гнева Хозяина.

Драко удивлённо замер, глядя в камин.

«Вот оно что… Что ж. Что только не наговоришь в пьяном угаре.»

— Наведи здесь порядок и восстанови, что можно починить. Ступай.

— Будет сделано, Хозяин.

Эльф поклонился и исчез, а юноша всё сидел и смотрел на пламя.

Как же она, оказывается, запала ему в душу. Теперь не только волк её жаждал, но и Драко тоже. И это не казалась ему чем-то из ряда вон, потому что она привлекала его в физическом плане, на уровне феромонов… Но чтобы хотеть её в бессознательном состоянии, как личность, а не просто женщину? Это что-то новенькое. Драко думал, что надо бы устроить допрос волку и узнать — не он ли этому поспособствовал, но был рад, что тот заткнулся и не превращал его мозг в крошево.

Переведя дыхание, Драко поднялся и пошаркал в ванную. Было необходимо прийти в себя. С часу на час должна прийти Гермиона.

***

Гермиона вышла из камина в английском доме родителей, когда был уже восьмой час вечера. За это время она успела поспорить с Мадам Помфри, ибо та не хотела отпускать Грейнджер из больничного крыла. Убедив пожилого колдомедика в том, что как только придёт домой, сразу же выпьет все зелья, которые та дала ей с собой, и сразу ляжет спать, ей удалось улизнуть. Применив к повреждённой ноге обезболивающее заклинание и определив, что у девушки обычное растяжение связок, а не перелом, Мадам Помфри согласилась и отпустила Гермиону.

Она с облегчением опустилась на диван и была благодарна медсестре за то, что та не наседала и сильно не настаивала на том, чтобы Гермиона осталась в школе; иначе ей бы пришлось откровенно врать, ибо рассказать над чем она работает, зная как это важно для магического социума и кто является её подопечным, она не могла в целях сохранности тайны следствия.

В гостиной было тихо и темно. С помощью палочки Гермиона зажгла камин и огляделась. По всей вероятности дом был пуст. Рона не было. Он даже сову не прислал с требованием узнать, что с ней и почему она задерживается. Гермиона грустно направилась в спальню, но заметила свет в кухне. Осторожно приблизившись к приоткрытой двери, заглянула в помещение. К ней спиной стоял Рон у раковины. Был слышен шум воды и слабое позвякивание посуды. Гермиона была удивлена, что он стал мыть посуду по-маггловски. Раскрыв полностью дверь, Грейнджер подошла к столу и села на стул. Рон вздрогнул и резко повернулся.

— Гермиона? — удивлённо проговорил он. — Ты вернулась? Почему не отправила сову о том, что задержишься?! — вытирая руки полотенцем, вопрошал Рон. Он был крайне взволнован. Кончики его ушей стали пылать, и это явный признак сильного раздражения. — Я отложил все дела в магазине, оставил брата в пьяном состоянии с Анджелиной, а ты не соизволила мне даже патронуса отправить и сообщить, что с тобой всё в порядке!

Гермиона сидела за гладким из светлого дерева столом и не знала, что ответить на этот выпад. Как она могла предупредить, если её не выпускали из больничного крыла несколько часов кряду! О патронусе, честно говоря, она даже и не подумала. С досадой посмотрев на Рона, Гермиона, не говоря ни слова, кое-как встала из-за стола и похромала к лестнице на второй этаж. Рон не проронил ни слова так и стоял у раковины, сжимая полотенце в руках. Девушка не желала спорить и выяснять отношения — они очень редко виделись, и ссориться в часы нечастых встреч означало ещё больше убивать чувства друг друга.

Гермиона уже ступила на первую ступеньку лестницы, как из кухни послышались торопливые шаги.

— Гермиона, почему ты хромаешь? — обеспокоенно спросил Рон, подходя ближе. Он хотел обнять её, но Гермиона покачала головой и убрала с талии его широкую ладонь. — Ну не злись, Гермиона. Прости меня, я не знал, что с тобой что-то случилось и не хотел срываться на тебе. — осторожно кладя ладони на её плечи, извинялся Рон, — Просто я сегодня как на иголках из-за Джорджа. Он утром вынес все зеркала из подсобных помещений и жилых комнат магазина. Сказал, что в каждом видит Фреда. Я начинаю бояться за его психическое состояние.

Гермионе стало стыдно. Рон так опекал брата, беспокоился о нём. Его можно понять, почему тот не прислал записки — просто у него голова была забита более серьёзными вещами. Она повернулась и обняла своего парня за плечи, прильнув к нему всем телом. Рон неловко обнял в ответ и уткнулся носом к ней в макушку. Простояв так несколько минут, Рон отстранился и улыбнулся Гермионе.

— Ну что, мир?

— Мир. — вздохнула она. — Давай посидим на диване, посмотрим какой-нибудь фильм. Не будем терять этот вечер, хорошо?

Рон кивнул и, обхватив её за талию, повёл в гостиную. Гермиона, доковыляв до дивана, села на подушки и с облегчением вздохнула. Обезболивающее заклинание уже стало сходить, об этом напоминало небольшое покалывание и холодок по коже ноги. Мадам Помфри прописала покой, зелья и массаж, поэтому, как только Рон сел рядом, она попросила:

— Рон, можешь сделать мне массаж? Мадам Помфри дала рекомендации, сама я не дотянусь. — И не дожидаясь положительного ответа на просьбу, аккуратно закинула повреждённую ногу на колени парня.

Он растерянно посмотрел на ступню.

— Эм, Гермиона, что я должен делать?

— Сними бинт и просто помассируй лодыжку, не бойся, если станет больно — я скажу.

Рон кивнул, развязал марлю и осмотрел лодыжку. Она припухла, но выглядела не так уж и плохо, как ощущалось. Пока Рон приноравливался и неумело мял ногу, она стала поднывать. В какой-то момент он сильно сдавил особо болезненную часть лодыжки, и Гермиона с шипением втянула воздух сквозь зубы.

— Ой, Гермиона, прости, я не хотел! — разжимая ладони, пролепетал он. — Давай лучше завтра вызовем колдомедика?

— Не нужно, Рон. Всё хорошо, — она на мгновение прикрыла глаза и перевела дыхание, — Продолжай, тебе просто нужна тренировка.

Рон в нерешительности пожевал губы и снова обхватил пальцами её ступню. Сжал и грубо провёл большим пальцем по ступне, отчего Гермиона рефлекторно дёрнулась.

Сомкнув зубы, она пыталась не вскрикнуть. Обезболивающее зелье полностью сошло, и теперь любое резкое движение отдавалось сильной болью. Гермиона пристально следила за лицом парня, чтобы, как только он переведёт на неё взгляд или повернёт голову, она могла состроить непринуждённое выражение лица — главное его не обидеть.

Судя по часам на каминной полке эта пытка продлилась двадцать минут. Рон снял с колен её ногу и встал с дивана.

— Что случилось, Рон?